Питер Джеймс - Дом на Холодном холме

Вскоре после шести вечера Олли услышал далекое металлическое «БУУУМ!», как будто стукнулись два гигантских мусорных бака. Потом, еще где-то через четверть часа, его снова отвлек от работы вой сирен, тоже отдаленный. Когда они жили в Брайтоне, эти звуки были привычной и не замечаемой ими частью городского шума. Но здесь, в сельской местности, это было редкостью.

Сирена завыла громче – она приближалась. В конце концов смолкла где-то совсем недалеко. Олли выглянул в окно башни, выходящее на подъездную дорожку, и попытался разглядеть дорогу. Но хотя было всего четверть седьмого, на улице уже сгущались сумерки, и примерно через час должно было стемнеть совсем. Он услышал еще одну сирену, потом третью. Через ветки деревьев было видно, как мелькают голубые огни. Потом все они остановились.

Несмотря на то что конца подъездной дорожки Олли не видел, он с холодеющим сердцем понял, что где-то там и остановились автомобили скорой или полиции. Дверь кабинета открылась, он развернулся и увидел Каро. Вид у нее был взволнованный. В этот же момент завизжала еще одна сирена.

– Оле, там что-то случилось. Надеюсь, что это не пожар или не…

Он кивнул:

– Мне сходить посмотреть?

– Это где-то совсем рядом – кажется, на нашей дороге. Что бы там ни произошло, это может задержать викария и Катлера. Они ведь должны были приехать пятнадцать минут назад, да?

Олли взглянул на свои часы и понял, что она права.

– Я возьму велосипед и быстро сгоняю туда и обратно, – сказал он.

Еще одна сирена.

– Только будь осторожен, Оле.

Он поспешил вниз, вышел через дверь атриума и вывел из хозблока свой велосипед. Проезжая сквозь поле, где паслись альпаки, Олли старался не попасть брючиной в цепь. В воздухе висел легкий туман; мелкий дождик обжигал глаза, и он пожалел, что не надел бейсболку. Приближаясь к воротам, Олли увидел мощные всполохи голубых огней прямо за ними.

Он притормозил и слез с велосипеда, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле.

Примерно в двадцати ярдах ниже по холму под странным углом стоял трактор. Под ним Олли разглядел остатки маленькой фиолетовой машинки. Это выглядело так, будто трактор сделал из автомобиля стейк в форме буквы «Т». Он проехал прямо по салону, практически раздавив его. По асфальту, все больше расширяясь, растекалась тошнотворно-малиновая река крови.

Это был тот самый трактор, который Олли встречал уже не раз, – тот, что принадлежал местному фермеру Артуру Фиарсу. Рядом стояли несколько полицейских машин, две скорые и высокий пожарный грузовик. Тут же столпились несколько полицейских; двое из них, встав на колени, разглядывали то, что осталось от фиолетовой машины.

Машину Олли, конечно, узнал сразу. Он видел ее дважды в субботу.

«Киа» преподобного Роланда Фортинбрасса.

– Пожалуйста, отойдите, сэр, – приказала ему женщина в полицейской форме.

– Я… я живу вон там, выше по холму, – запинаясь, произнес Олли, не в силах оторвать взгляда от жуткой мясорубки. – Я ожидаю посетителей, – сам не зная зачем добавил он, глядя на машину.

– Им придется припарковаться подальше и дойти до вашего дома пешком, – ответила она. – Мы перекрываем дорогу до тех пор, пока не прибудет отдел полиции по расследованию происшествий на дорогах.

Олли заметил фигуру фермера, Артура Фиарса – сгорбившись, он сидел на заднем сиденье одного из полицейских автомобилей.

Фортинбрасс и «экзорцист», как говорила Каро, Бенедикт Катлер, были в той фиолетовой машинке. Он знал это наверняка. И судя по тому, что салон был расплющен, как жестянка из-под сардин, угодившая под пресс, живых там быть не могло.

Чертов ублюдок Артур Фиарс, подумал Олли, и его затошнило. Его взгляд случайно упал на малиновую реку, и Олли испугался, что его вырвет прямо здесь и сейчас.

«ТРУЛЯЛЯ И ТРАЛЯЛЯ УЖЕ В ПУТИ! ЭТО ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ. ОНИ МЕРТВЫ. ВЫ ВСЕ МЕРТВЫ».

Он прочитал эти слова совсем недавно!

О боже милостивый, что это? Неужели он каким-то образом в этом виноват? Возможно ли, что его сознание как-то контролирует события?

Олли попробовал мыслить рационально. Совершенно ясно, что тут случилось. Фортинбрасс ехал по дороге, вверх по холму, направляясь в Дом на Холодном холме. Придурок Артур Фиарс, как всегда, несся на своем тракторе вниз. Викарий или недооценил скорость трактора, или у него заглох двигатель.

Глубокое отчаяние затопило Олли с головой, заполнило все клетки его организма. Что теперь делать? Вернуться домой и сообщить Каро, что их самая большая надежда убита? Ей нужна помощь. Им всем нужна помощь, но Каро – больше всего. Сейчас она особенно уязвима. Кто способен ей помочь? Мать? Наверное, мать – это лучше всего.

Или… как насчет Энни Портер? – вдруг подумал Олли.

Их добрая соседка поймет, насколько потрясена Каро. Скорее всего, она и сама будет в шоке. Кстати, запоздало удивился Олли, почему Энни не вышла посмотреть, что происходит? Особенно учитывая, как она злилась на Артура Фиарса и его манеру гонять на своем тракторе с бешеной скоростью.

– Могу я пройти? – спросил он одного из полицейских.

Тот торопливо провел Олли мимо места происшествия. Он прошел вперед, но все же оглянулся. Ужасное зрелище почти целиком закрывали полицейские. Один из них держал устройство для гидравлической резки, похожее на гигантский болторез, а врачи из скорой стояли на коленях возле салона, пытаясь заглянуть внутрь. До него доносились отрывистые резкие приказы, треск раций и искаженные радио голоса.

К горлу опять подступила тошнота. Олли несколько раз сглотнул, взобрался на велосипед и быстро доехал до Садового коттеджа. Слезая, он с удивлением заметил, что ворота выкрашены в ослепительно-белый цвет. Когда же она успела это сделать? – подумал Олли. Должно быть, на выходных.

Он аккуратно прислонил велосипед к ограде и увидел, что не только покрасили ограду, но и к воротам приделали новые петли, и они больше не были перекошены, как раньше. Он прошел по коротенькой дорожке через сад к парадной двери, и здесь его снова ожидало открытие – дверь тоже была свежевыкрашена в темно-синий цвет и блестела как новенькая. Там, где раньше были пустые петли, висело сияющее медное кольцо с львиной головой. «Энни здорово подновила свой домик, – подумал Олли и громко постучал. – Надеюсь, это не значит, что она собирается его продать и переехать». Энни ему очень нравилась.

Через несколько минут дверь открыла приятная, но замученная с виду молодая женщина, лет двадцати с небольшим. На руках она держала хнычущего младенца с багровым от плача личиком, в красивом, но запятнанном комбинезончике. Было слышно, что в другой комнате работает телевизор.

– Кто там, Мел? – спросил мужской голос.