Катажина Бонда - Девушка полночи

Потом он подозвал лысого качка с цепью на шее и что-то шепнул ему на ухо. Буль даже не поднял глаз, только кивнул, давая понять, что приказ ясен.

– Оставьте мелкого в покое, завтра в школу, – Славомир высунулся из ямы, – и так достаточно позабавились.

– Чего так напрягаешься, Старонь? – Инвалид рассмеялся, а потом обратился к Мартину: – Можешь идти спать, сынок. Если смурфы прицепятся, то звони не папаше, а вот этому. – Он указал пальцем на Буля. – Пан Блавицкий вытащит тебя из любого дерьма, потому что он мой человек, а в тебе течет кровь Поплавских. Только помни, у тебя есть один день, потом рай закончится. И когда ты заскучаешь по нему, то сам сразу же разыщешь дядю Слона.

– Во что вы его втягиваете? – Отец Мартина вырос за спиной инвалида.

– Иди, сынок, – очень спокойно повторил дядюшка. – «Спокойной ночи, малыши» давно закончились.

Выходя, Мартин слышал громкую ругань отца с дядей, но решил не обращать внимания, подумав, что это самый счастливый день в его жизни. Он был слишком молод, чтобы понять, что несколько минут назад подписал договор с дьяволом. Большое счастье всегда обходится дорого. Только неприятности ничего не стоят.

Ему приснился африканский слон, лежащий на диком пляже, недалеко от его дома. Его пожирали черви, чайки кружили над останками. Курортники не обращали на него внимания. Они раскладывали рядом с ним шезлонги, устанавливали зонтики. Продавец мороженого поставил на него свой короб с товаром. Он не замечал, что внутрь короба тут же стали пробираться личинки мух, потому что его окружила группа детей с монетами в руках. Коробейник продал почти все мороженое и двинулся дальше. Только тогда Мартин заметил худощавую шатенку из душевой. Она стояла по пояс в воде и погружалась все глубже. Через мгновение вода была уже на уровне ее шеи. Мартин бросился к ней. Волны были слишком высокими. Он кричал, но она не слышала. И наконец исчезла под водой. Слона на пляже тоже не было. Мороженщик зазывал покупателей, а на песке жарились пляжники.

Он проснулся в холодном поту. Встал, быстро оделся, поняв, что проспал, как всегда. Кровать брата была идеально застелена. Форма Мартина висела на вешалке у зеркала, чистая рубашка была тщательно выглажена. Видимо, мать ночью принесла снизу его вещи. Только пуговицы не было. Мартин знал, что Войтек отмажет его в школе. О сне он быстро забыл. Он думал только о том, что совсем скоро настанет очень важный для него день. Он впечатлит Монику оранжевой торпедой. В кармане у него было пятьсот долларов. Он сдаст их в обменном пункте и возвратит долг Вальдемару. Каждый торчок знал, что у того самый лучший товар в городе. Мог не знать разве что его шеф, ничего не подозревающий о том, каким образом подрабатывает его личный водитель. Это показалось Мартину очень забавным.

Перед выходом Мартин покрасил деревяшку. Он выбрал черный цвет. Серебристый показался слишком уж вызывающим. Деревяшке нужно было высохнуть. Теперь ее было не отличить от пистолета известного агента. Мартин очень хотел поскорее показать игрушку Пшемеку. Но он все-таки вернулся и спрятал недосохший пистолет в печку за кроватью брата. Если бы отец нашел «оружие», то точно подумал бы, что Мартин тайком присоединился к группировке Слона. А копаться в вещах примерного братишки никому не придет в голову.

Моника Мазуркевич складывала учебники в школьную сумку по размеру, от самого маленького до самого большого. Рядом пенал, второй завтрак, всякие девчачьи мелочи. Географ закончил делать записи в журнале и взглянул на девочку из-под очков. Когда она нагнулась, короткая юбка поднялась слишком высоко. Учитель отвернулся.

– До свидания, – сказала она и направилась к выходу.

Кроме нее, в классе никого не было. Моника почти всегда выходила последней. Он наблюдал за ней во время контрольных. Она всегда долго думала, прежде чем что-то написать. Грызла карандаш, покусывала губы, убирала падающие на лицо волосы. Он хорошо изучил ее почерк, сразу узнавал округлые буквы, витые «а» и закрученные в спираль «д». Она казалась не по возрасту зрелой. Интриговала его. Он сам не понимал почему. Никогда не спешила, не рвалась отвечать. Сидела за последней партой, глядя в окно. Сначала ему казалось, что она не слушает, но, когда он вызывал ее, всегда знала, о чем идет речь. Отвечала флегматично, правильно, хотя и не была особенно способной. Некоторые учителя ошибочно причисляли ее к тупицам, но географ знал, что до нее попросту трудно достучаться. Она жила как будто за стеклом, в своем мире, но дурой не была, в отличие от своих многочисленных сестер и братьев. Особенно братьев.

– Можно тебя на минуту? – Он вернул ее из коридора.

Она часто дышала. Нервничала, смотрела на него неуверенно.

– Я хотел бы… – Он не придумал заранее, что ей сказать, повел себя импульсивно, глядя на очертания маленьких грудей под ее блузкой. – Речь об Аркадии. Ему очень трудно дается материал. Может быть, ты поможешь ему? Вас ведь шестеро, правда?

– Семеро, – поправила она. – Самый старший, Пшемек, учится в мореходном училище.

– Ах да, помню. Он учился у меня в средней школе. – Учитель вспомнил качка с куриными мозгами и удивился, что тот поступил в такое престижное заведение. Только из жалости он позволил ему тогда закончить и не остаться на второй год. Сейчас подобная перспектива ждала другого брата Моники, Аркадия. – Прочти с Ариком домашнее заданее, погоняй его по вопросам. Помоги маме, у нее наверняка полно забот.

– Попробую. – Она, как всегда, казалось, витала в облаках.

– Я только хочу обратить твое внимание. Если Арик не исправится, то у него могут возникнуть проблемы с переходом в следующий класс. Я говорю это тебе, хотя должен был бы вызвать родителей. Я понимаю, что им не до репетиторов. Но если вдруг возникнут какие-то трудности, любые, – он откашлялся, – ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

Он почувствовал, как у него краснеют кончики ушей, и поправил очки. Девушка наверняка не поняла двусмысленности его высказывания. Она смотрела на него не моргая.

– Я могу идти?

Моника пошла прочь, сгорбившись. Географ наблюдал за ней, пока она не скрылась за дверью. Потом встал и обвел взглядом школьный двор, предполагая, что вскоре увидит ее там, так как это был ее последний урок.

Напротив школы стояло спортивное авто. Это была оранжевая «ламборгини», издалека отдающая темными делишками. Когда Моника вышла из школьной калитки, водитель выскочил из машины и подошел к ней. Учитель снял очки и прищурился. Он узнал этого парня. Несколько лет назад он учился здесь. Это был один из близнецов Староня, автомеханика. Моника молча прошла мимо высокого блондина, но, когда он схватил ее за плечо, вынуждена была остановиться. Под давлением ее взгляда он убрал руку. Географ заинтересованно смотрел на этих двоих и думал, что может быть между ними общего. Они не были похожи на пару. Перекинулись парой фраз, потом парень открыл дверцу машины и девушка села в нее. Раздался рев мощного двигателя, и авто тут же исчезло из виду. Географ почувствовал укол зависти, не понимая, чего это касается больше: машины или девушки. Он тоже был когда-то юным и мечтал о многом. Но у него не было отца, который перебивает номера двигателей по заказу мафии. Здесь было два варианта: либо парень присоединится к бандитам, либо отец позаботится о его образовании и разорвет его связь с преступным миром. Так или иначе, легкий старт ему был обеспечен. Учитель после стольких лет работы в школе мог позволить себе максимум покупку проездных билетов для всей семьи. А для того чтобы содержать семью, оплачивать обучение детей, ему приходилось платить соседу за подвоз до Калининграда, ради переправки янтаря все для того же Слона. За счет репетиторства в этом городе прожить было невозможно.