Ли Чайлд - Джек Ричер. Рассказы (Сборник)

— Да что случилось? — снова спросил в повисшей тишине Ричер.

— Тебе волноваться не о чем, — ответил отец.

— Будет не о чем, когда вы покончите с унынием и расслабитесь. А судя по вашему виду, это случится нескоро.

— Я потерял кодовую книжку, — сказал отец.

— Что за коды?

— Для операции, которую я возглавлю.

— Китай?

— Откуда знаешь?

— А кто еще остался?

— Сейчас все в теории, — сказал отец. — Только вариант. Но планы, конечно, есть. И будет позор, если произойдет утечка. Ведь сейчас у нас с Китаем якобы мир.

— Разве в кодовой книге можно что-то разобрать?

— Легко. Настоящие имена плюс кодовые обозначения двух разных городов, плюс отряды и подразделения. Смекалистый аналитик догадается, куда мы направляемся, что сделаем и сколько нас будет.

— Какого размера книжка?

— Обычная тетрадь на кольцах.

— У кого она была в последний раз? — спросил Ричер.

— У какого-то планировщика, — ответил отец. — Но это моя ответственность.

— А когда она, по-твоему, пропала?

— Вчера вечером. Этим утром позвонили сообщить об отрицательном результате поисков, которые я начал.

— Нехорошо, — сказал Ричер. — Но при чем тут Джо?

— Он ни при чем. Это другое дело. Утром был другой звонок. Невероятно, но о другой тетради на кольцах. Пропали ответы на тест. В школе. А Джо там вчера был.

— Я даже не видел никакой тетради с ответами, — сказал Джо. — И уж точно ее не брал.

— Тогда что конкретно ты там делал? — спросил Ричер.

— В итоге ничего. Я добрался только до кабинета директора и сказал секретарю, что хочу поговорить о тесте. Потом передумал и ушел.

— Где была тетрадь?

— Оказывается, на столе директора. Но я туда даже не добрался.

— Тебя долго не было.

— Я гулял.

— У школы?

— Там тоже. И в других местах.

— Ты был в здании во время ланча?

Джо кивнул.

— В этом и проблема, — сказал он. — Они думают, тогда я ее и забрал.

— И что теперь будет?

— Очевидно, это нарушение кодекса чести, меня могут исключить на семестр. А может, на весь год. А потом еще оставят на год, то есть я пропущу два года. Мы с тобой окажемся в одном классе.

— Будешь делать мне домашку, — сказал Ричер.

— Это не смешно.

— Не волнуйся. Мы все равно переедем на середине семестра.

— Может, и нет, — сказал отец. — Если меня арестуют или разжалуют до рядового и отправят красить бордюры до конца службы. Можем застрять на Окинаве навсегда.

В этот момент снова зазвонил телефон. Ответил отец. Звонила мама, из Парижа. Отец заставил себя говорить веселей, спрашивал и слушал, потом повесил трубку и пересказал, что мама хорошо доехала, что старик Мотье вряд ли проживет больше двух дней, и что маме очень грустно.

— Я пойду на пляж, — сказал Ричер.

Ричер переступил порог и посмотрел на море. Улица была пустая. Детей не было. Вдруг он перешел на другую сторону, постучал в дверь Хелен. Девочке, которую встретил вчера. Она открыла, увидела, кто это, выскочила на крыльцо и прикрыла за собой дверь. Как будто скрывала его. Как будто стыдилась. Она заметила эту реакцию и покачала головой.

— Папа спит, — сказала она. — Только и всего. Он всю ночь сидел и работал. А теперь плохо себя чувствует. Так и вырубился час назад.

— Хочешь поплавать? — спросил Ричер.

Она глянула на улицу, никого не увидела и сказала: «Конечно. Подожди пять минут, ладно?» Прокралась внутрь, а Ричер повернулся и оглядел улицу, надеясь, что появится парень с фурункулом, и надеясь, что не появится. Не появился. Потом снова вышла Хелен, в купальнике под сарафаном. Взяла с собой полотенце. Они пошли по улице вместе, рядом, в полуметре друг от друга, беседуя о том, где жили и что повидали. Хелен часто переезжала, но меньше Ричера. Ее отец был из тыловых частей, не боевой морпех, и его назначения длились дольше.

Утренняя вода было холоднее, чем вчера, так что они вылезли минут через десять. Хелен одолжила Ричеру полотенце, а потом они вместе лежали на нем под солнцем, всего в паре сантиметров друг от друга. Она спросила:

— Ты когда-нибудь целовался?

— Да, — сказал он, — дважды.

— Одну и ту же дважды или двух по разу?

— Двух и каждую больше раза.

— Много?

— Может, четыре раза каждую.

— Где?

— В губы.

— Нет, где? В кинотеатрах или как?

— Одну в кинотеатре, другую в парке.

— С языком?

— Да.

— У тебя хорошо получается? — спросила она.

— Не знаю, — ответил он.

— Покажешь мне, как? Я ни разу не целовалась.

Он приподнялся на локте и поцеловал ее в губы. Они были маленькие и живые, а ее язык был холодным и влажным. Они целовались секунд пятнадцать или двадцать.

— Понравилось? — спросил он.

— Вроде бы, — сказала она.

— У меня хорошо получается?

— Не знаю. Не с чем сравнить.

— Ну, а у тебя получалось лучше, чем у тех двоих, — сказал он.

— Спасибо, — сказала она, но он не понял, за что она благодарила. За комплимент или демонстрацию.

Ричер и Хелен возвращались вместе и почти добрались до дома. Оставалось всего двадцать метров, и тут со двора показался парень с фурункулом и встал посреди дороги. На нем была та же военная футболка и те же потрепанные штаны. И на этот раз он был один, пока.

Ричер почувствовал, как Хелен тихо отступает за него. Она остановилась, и Ричер стал на шаг впереди. Здоровяк был в двух метрах. Все трое были как углы расползшегося треугольника. Ричер сказал:

— Стой там, Хелен. Знаю, ты и сама можешь надрать ему задницу, но тогда мы оба от него провоняем.

Парень только улыбнулся.

— Вы были на пляже, — сказал он.

— А мы думали, это Эйнштейн умный, — заметил Ричер.

— Сколько раз вы там были?

— Ты до стольких считать не умеешь.

— Хочешь меня разозлить?

Этого-то, конечно, Ричер и хотел. Он всегда был пугающе большим мальчиком для своего возраста, с самого рождения. Мама говорила, что он был самым большим младенцем в мире, хотя известно, что она любит приукрасить, и Ричер делал на это заявление большую скидку. Но неважно, большой или нет, он всегда дрался с ребятами на два-три класса старше. Иногда и еще старше. В девяноста процентах драк один на один он был меньшим из противников. Так что он научился драться, как маленький. При прочих равных победу приносит размер. Но не всегда, иначе бы чемпиона тяжелого веса определяли по весам, а не на ринге. Иногда, если парень поменьше был еще быстрее и умнее, у него имелись неплохие шансы. А один из способов стать умнее — сделать другого глупее, чего можно добиться, разозлив. Красный туман в глазах противника — лучший друг парня поменьше. Так что да, Ричер пытался разозлить вонючку.

Но вонючка на это не велся. Он просто терпел все, напряженный, но в трезвом уме. Стоял твердо, расправил плечи. Готов пустить в дело кулаки. Ричер шагнул вперед, в миазмы галитоза и вони. Первое правило с таким противником: не дай себя укусить. Можно заразиться. Правило два: следи за глазами. Смотрит наверх — ударит рукой. Смотрит вниз — с ноги.