Валерий Смирнов - Тень берсерка

Жаркими были ее губы, боль отдавалась в теле, но я упрямо, превозмогая самого себя, делал все возможное, лишь бы Аленушка позабыла и о красных шапках, и о моих замечаниях по поводу клиента с необходимостью смены работы. В конце концов, сейчас она не целится в мою башку из пистолета, а получает удовольствие слегка по-другому. Пусть у меня не хватает никаких сил приносить женщине дополнительную радость, но куда денешься?

Я работал на износ, как в сарае, полагаясь на силу воли, и моя твердость была на высоте. Твердость духа, само собой разумеется. При весьма относительной высоте, если быть откровенным до самого конца. Тем не менее, не обращая внимания на изредка тревожащую боль, я старался наращивать объемы окутавшей нас любовной неги, и не было в этом никакой самовлюбленности, стремления дополнительно утвердиться в собственных глазах, доказав — я способен на то, что еще совсем недавно считал просто невозможным.

Причина была проще мыла и незатейлива, как стена номера, у которой, закрыв глаза, задыхалась Красная Шапочка. Я вовсе не душил ее в объятиях, а раз за разом помогал девушке извлекать из лона влагу жизни. Это было трудно, но осуществимо по низменной причине инстинкта самосохранения. Я хотел выжить, прекрасно осознавая: приказы Рябова нанятые им люди выполняют со всей ответственностью за порученное дело.

Но разве я бы смог выжить, если бы вместо рассерженной Аленушки в мой номер заявился ее дедушка? Никогда. Особенно после бурно проведенной ночи, во время которой у меня был шанс утонуть вместе с автомобилем. Перед тем как начать бурно приносить свои извинения охраннице, я, словно воочию, представил себя со стороны, пьяного до потери сознания, заботливо поддерживаемого за рулем ремнем безопасности автомобиля, пробивающего тонкий лед быстротекущей реки. Но это еще ничего. Зато, если место Аленушки в моем номере занял бы ее дедушка, сомневаться в преждевременной кончине не пришлось бы. Ветеран Чекушин куда опаснее ледяной воды, в его словесном поносе без всяких надежд на спасение можно утонуть гораздо быстрее и надежнее.

Трель сотового телефона, чудом уцелевшего в ночном сражении, показалась мне очередным подарком судьбы. С трудом расцепив ноги оскалившейся Красной Шапочки, высвобождаю и без того натруженную поясницу и почти с нежностью спрашиваю хранительницу собственного тела:

— Ты уже кончила?

— Сейчас... — простонала Красная Шапочка, скомкав коготками край простыни. — Еще немного... Еще чуть-чуть...

— Хорошо, — несказанно радуюсь добрым намерениям партнерши. — Ты кончай, а я пока переговорю с Сергеем Степановичем.

«Какого Рябову вдруг понадобилось звонить, — подумал я, выдвигая антенну телефона, — ведь мы обо всем договорились несколько часов назад, когда Сережа доставил меня в «Метелицу». Человеку свойственно ошибаться», — вспоминаю нехитрую истину, когда по барабанной перепонке шандарахнул густой бас:

— Здорово, командир! Ну как ты там? Домой скоро?

— Скоро, добрый молодец. Вот только кончу. И приеду.

— Ты давай кончай скорее, — поддержал меня отставной капитан войск особого назначения. — А то тут такое дело... Губернатор тебя ищет.

— Надеюсь...

— Конечно. Марина этот номер ему не дала.

— А чего он хочет?

Превратившись в раскатистый хохот, бас оглушил меня с новой силой:

— Хочет, чтоб ты быстрее вылечился. От нервного срыва.

— У него серьезные проблемы?

— Выборы, командир...

— Проблемы не вижу, — решительно отрезаю я. — В отличие от Вечно Живого, господин губернатор бессмертен во все века.

— Какой еще вечно живой? — на всякий случай стал серьезным Афанасьев. Я невольно улыбнулся. Представляю, о чем сейчас подумал подлинный руководитель частного сыскного агентства: вдруг шеф намекает на его плохую работу, говоря о каком-то вечно живом? Расхлябанности капитан Афанасьев не терпит, но отчего-то допустил мысль о том, что один из клиентов «Снежинки» продолжает тревожить командира своим присутствием на этой земле.

— Да это я так, к слову, — успокаиваю Челнока. — Какие у него проблемы?

— Не знаю, — признался Афанасьев и тут же принялся оправдываться: — Задания насчет этого...

— Ты прав, тебя никто не озадачивал проникаться заботами Константина Николаевича, однако хоть в общих чертах ты в курсе?

— Кто-то едет на него. Сильно, — по всей видимости, Афанасьеву стало грустно от мысли, что у господина губернатора возникли неприятности. Того глядишь, они могут обернуться резким ростом объема работы детективов «Снежинки».

— А конкретно?

— Не знаю, — на всякий случай открестился Афанасьев.

— Тогда будь здоров, — попрощался я, отключил связь и взглянул на беззвучно застывшую Аленушку. Молодец, вполне взрослая девочка, научилась самостоятельно справляться с поставленной задачей. Если бы глаза Красной Шапочки не были прикрыты, то она, без сомнения, разглядела на моем лице гадливую улыбку, когда я позвонил Рябову. Как и следовало ожидать, номер был занят, теперь Афанасьев будоражит Сережу проблемой губернского значения, и, как мне кажется, с коммерческим директором он откровенничает куда больше.

Ну и правильно. В конце концов, я прохожу курс лечения после нервного срыва. Господин губернатор не вправе обижаться, он знает о состоянии моего здоровья после двух неудачных покушений. Бедолага, я ему такое нес через полчаса после того, как чудом выжил. Какой теперь из меня помощник?

Вот сбылся бы сон по поводу выборов, и всем бы стало хорошо — и народу, и господину губернатору, не говоря уже обо мне. Жаль, в реальной жизни невозможно заниматься бизнесом, не обращая внимания на политику, если, конечно, ты не спичками торгуешь. Интересно все-таки, что могло потревожить господина губернатора, я ведь сколько себя помню, столько и его на руководящих должностях.

Ответ на этот животрепещущий вопрос дал коммерческий директор фирмы после того, как Красная Шапочка снова прильнула к иллюстрированному журналу, а я без всякого сожаления выбросил из чемодана под кровать две сотни резинок, поразивших воображение ментов.

Войдя в номер, Рябов взглянул на Алену, и она тут же заторопилась составить компанию изнывающему от отсутствия слушателей дедушке.

— Ну и что там еще, Сережа?

Вместо ответа Рябов протянул мне какую-то бумаженцию. Судя по сгибам, она довольно долго валялась в кармане пиджака коммерческого директора.

Не развернув ее, прикуриваю сигарету и спрашиваю:

— Любопытно, отчего мне звонил Афанасьев?

— Сообщил о сложившейся обстановке, — как ни в чем не бывало отвечает Сережа.

— А ты не мог?

— Мне только этого не хватало.

— Но сам-то был в курсе, что у губернатора проблемы.