Стивен Бут - Вкус крови

– Правильно, миссис Шелли. И я подозреваю, что ее мать тоже за ней не придет, – сказал Бен.

Он смотрел на детскую кроватку. Глаза крошечной девочки были открыты, но ручки она сжала в кулачки, а личико ее было ярко-красного цвета. Она лежала совершенно неподвижно. Зрачки ее глаз двигались из стороны в сторону, как будто младенец пытался разглядеть что-то за горизонтом, а лобик его покрылся морщинками от напряжения.

Наконец глаза ребенка остановились на лице Купера. И малышка Хлоя заулыбалась.

Как и следовало ожидать, погода в Скалистом Крае полностью изменилась за последние 48 часов. Едва начавшись, оттепель с такой скоростью вступила в свои права, что к четвергу последние следы снега почти исчезли, если не считать нескольких замерзших заносов в канавах на торфяниках. Вода потоками стекала с холмов, реки вздулись и грозили выйти из берегов.

Бен Купер выехал по темным, влажным дорогам из Идендейла, вспоминая, как непохоже выглядел Змеиный перевал в тот день, когда они с сержантом Кодвелл ездили к месту крушения «Милого Дядюшки Виктора». Тогда снег был девственно чист, а солнечные лучи, отражавшиеся от склонов холмов, были такими яркими, что на них больно было смотреть.

На заднем дворе магазина «Иден-Вэлли букс» сейчас наверняка бурлят потоки воды. Она стекает со стрелковой башни и остатков моторов, ломая подмерзший снег и помогая ему таять. Тело Эндрю Лукаша было давно убрано оттуда; правда, с этим пришлось повозиться. Когда убитого засовывали в башню, его конечности пришлось сложить, а потом наступило трупное окоченение, и патологоанатом уже собиралась ампутировать его руки, чтобы извлечь труп. Однако удалось обойтись без этого. А когда полицейские перевернули труп, то увидели кровь, которая вытекла на сиденье, и большую рану на затылке.

Куперу было жаль Лоренса Дейли. Его партнеры сделали все, чтобы его заподозрили в убийстве Эндрю Лукаша. И теперь, когда Лоренс мертв и не может дать показания, будет трудно определить, было ли это преднамеренное убийство или несчастный случай, когда Эндрю оказался у подножия железной пожарной лестницы. Вполне возможно, что они просто открыли дверь, чтобы показать ему двор. А на лестнице за многие дни намерз лед, который припорошило только что прошедшим снегом. Так, может быть, Эндрю просто поскользнулся? Или это все-таки был единственный способ для Бэйна и его дружков заставить его замолчать перед встречей с Ником Истоном, которая должна была состояться на следующий день?

Когда Бен с Дианой осматривали верхние помещения магазина, он сам выходил на площадку пожарной лестницы и смотрел вниз, на двор. А тело Эндрю Лукаша уже было в стрелковой башне и ожидало, когда сойдет снег, чтобы его можно было перепрятать. Бедный Лоренс… Он так и не понял, в какое дерьмо вляпался.

Теперь все допросы были закончены, и главная задача полицейских состояла в том, чтобы подготовить дело против Бэйна и Кемпов, а полиция МО продолжала свое собственное расследование, хотя Купер с коллегами все еще искали черный «Форд Фокус» сержанта Истона.

Элисон Моррисси возвратилась в Канаду, а малышку Хлою передали в приют. Удивительно, но с девочкой ничего не произошло, пока она находилась под защитой миссис Шелли, куда ее спрятали подальше от угроз Эдди Кемпа. А о Мари Теннент полицейские с самого начала думали плохо. Единственное, что волновало ее в жизни, – так это безопасность ее ребенка. Хотя скорее ее волновали две вещи – ведь она еще и об умерших не забывала.

Но Бену Куперу все время казалось, что остался один человек, о судьбе которого все дружно забыли. А ведь дело началось не с Ника Истона или Мари Теннент. Дело началось с лейтенанта Дэнни Мактига.

Широкие потоки талой воды изливались на торфяники со всех склонов Айронтонг-хилл. Они проделывали в торфе канавы, превращали его в подобие дворцов и курганов, тащили за собой мелкие камни, которые затем образовывали темные кучи на берегах, и черными лужами собирались в лощинах. Чем дальше вниз, тем грязнее становились потоки от растворившегося в них торфа. В них вливалось больше талой воды, чем они могли в себя вместить, и окружающий пейзаж терял свою живописность.

Но на крыше дома Джорджа Малкина в Харропе все еще лежал снег. Вообще, это могло быть свидетельством хорошей изоляции, которая не позволяла теплу покидать дом, но Бен знал, что в случае с Малкиным это говорит о ледяном холоде в его доме, который не дает снегу растаять.

А вот в том, что касалось травы на пастбище возле его дома, Джордж оказался прав. Даже сейчас, когда снег только еще начал истончаться, трава выглядела зеленее, чем на любом другом пастбище в Дербишире. Черномордые овцы повернули свои головы в сторону Купера и следили, как он припарковал «Тойоту» и направился по тропинке к дому. Некоторые животные кивали головами, как будто знали, что рано или поздно это должно было произойти. И если б это были не овцы, то их вид мог бы говорить об их уме. Но их постоянно движущиеся челюсти и немигающие глаза могли вызвать у наблюдателя только ироническую усмешку.

– Ну и как кролик? – спросил Малкин, когда констебль вошел в дверь.

– Спас мне жизнь, – ответил Бен.

– Ну вот и отлично.

На подоконнике в гостиной лежала тонкая полоска снега, нанесенная через искореженную раму. Даже сейчас не было никаких признаков того, что этот снег собирается таять. Его кристаллы поблескивали на грязной древесине, и в этот день Куперу не хотелось находиться в этом доме.

– Мистер Малкин, а вы не могли бы выйти со мной на несколько минут? – попросил он хозяина.

– Если так надо…

Они поднялись на несколько ярдов вверх по склону холма. Вдали виднелся Айронтонг-хилл, а между ним и тем местом, где они стояли, лежало зеркало водохранилища Блэкбрук, и из снега торчала стена его дамбы.

– Две ночи назад я находился там в полной темноте, – сказал полицейский. – Обычно я не гуляю по ночам по горам, но в ту ночь был вынужден пойти.

– Я уже слыхал об этом.

– Так вот, когда ты находишься там, в темноте, да еще в такой снегопад, то ищешь любые признаки жизни. И вот долгое время я видел только свет. Это был свет из вашего окна. Я знал, что это окно ваше. Вы не побеспокоились закрыть шторы.

– Но я же не знал, что вы за мной следите, – возразил Малкин. – Так что вы хотите от меня?

– Да ничего, – ответил Купер. – Но если б я потерялся и не знал, куда идти, то я бы точно направился в сторону вашего дома. Ведь это был единственный огонек на мили вокруг. Он казался мне символом безопасности.

– Как скажете.

– Я тогда еще подумал, что ни за что не пошел бы к другому берегу водохранилища, да еще и по той дороге, которая идет по его краю. Ведь оттуда ее просто не видно. Трудно догадаться, что она вообще существует. Так что в том направлении мог пойти либо слепой, либо дурак.