Китти Сьюэлл - След крови

— Да! — рявкнула она в трубку, удерживая ее плечом и одновременно отряхивая пыль с рук.

— Это мистер Боделл, — раздался резкий голос. — Я звоню, чтобы сообщить, что вашего сына только что забрал или, правильнее сказать, похитил мужчина, назвавшийся его отцом. Вы категорически запретили отдавать Сашу кому бы то ни было, кроме вас самой. Я хотел поставить вас в известность, прежде чем звонить в полицию.

Рэчел почувствовала, как кровь отливает от лица.

— Мисс Локлир? Вы знали, что этот мужчина заберет вашего сына посреди урока?

— Нет, разумеется, нет. — Рэчел не отрываясь смотрела на гору пыли на полу. — Как вы позволили увезти ребенка?

— Говорю вам, Сашу увезли насильно. Я не смог остановить этого мужчину. Мне следует заявить в полицию?

— Когда это случилось? — запинаясь, спросила она. — Когда его увезли?

— Только что, минуту назад. Мисс Бейли очень расстроена. Вы должны сказать нам, как поступить, мисс Локлир. Следовало бы предупредить меня о подобной возможности. Мы не можем нести ответственность за…

— Я же вас предупреждала! — пронзительно крикнула Рэчел.

— Очень туманно.

— Послушайте… Может, они вот-вот приедут домой. Я вам перезвоню. Пока не сообщайте в полицию.

Ноги у нее подкосились. Рэчел сунула мобильный в карман рубашки и опустилась на диван. Она не записала номер мобильного Антона, когда тот предлагал, — заявила, что ей незачем ему звонить. Вот дура,! Как недальновидно с ее стороны, какая тупость и глупость! Хотя и это бы не помогло, раз уж Антон решил забрать у нее сына. Может, она была слишком самонадеянна, слишком непреклонна, решив переехать с Сашей из Лондона. Начало новой жизни… Больше похоже на конец, или, по крайней мере, конец того, что было в этой жизни самым важным. О чем она думала?

Ее затошнило. Она поспешила в туалет, склонилась над унитазом, но сколько ни пыталась, так ничего и не добилась. Она оперлась локтями о сиденье унитаза и уперлась взглядом в степу, пытаясь решить, что же делать. Снова зазвонил телефон. Она вскочила и побежала вниз, чуть не падая на ступеньках, и только потом сообразила, что мобильный у нее в кармане.

— Это твой смиренный любовник и твой любимый сын, — ! сказал Антон.

Рэчел упала на нижнюю ступеньку.

— Ты где? — закричала она.

— Наступают майские праздники. Мы отправились на небольшую прогулку.

— Привези ребенка назад. Немедленно!

— Послушай, крошка. Я знаю, что вел себя в тот раз по-свински.

Повисло молчание. От страха она не могла говорить.

Антон продолжил:

— Ты же знаешь, каким я иногда бываю. Но я пообещал Саше, что буду нормальным папой, примерным англичанином. Никаких ссор с мамой.

Его голос стал чуть глуше, когда он отвернулся от трубки и спросил:

— Правда, Саша?

Рэчел услышала голос сына на фоне урчащего мотора:

— Да, папа. Ты не будешь ссориться с мамой.

— Слышала? — вкрадчиво спросил Антон. — Рэчел, я не шучу. Я много думал. Знаю, я очень тебя обидел. Просто слетел с катушек.

— Куда ты везешь Сашу?

— В какое-нибудь уютное местечко. На пляж. Может, в Западный Уэльс. Я никогда не был в Уэльсе. Или к брату в Рединг, навестить Наполеона. Подумаем и решим. Скорее всего, в Уэльс.

«Он и вправду собрался в Уэльс? — в отчаянии думала она. — Или просто пытается запутать следы?»

У Саши нет паспорта, по крайней мере насколько ей известно, а Британия — это остров. Но из Уэльса отплывает паром в Ирландию, а может, и во Францию.

— Вези его домой! — закричала Рэчел, и в голосе ее ясно слышались нотки страха. — Прямо сейчас, ты меня слышишь?

— Да, слышу. Мы приедем домой, если ты хочешь. Поедем, Саша?

— Нет! — услышала она разочарованное восклицание сына. — Поедем к морю.

Пауза.

— Мы можем взять с собой Наполеона. И маму.

Опять молчание.

— Поедешь с нами? — мягко спросил Антон. — У меня в бумажнике куча денег. Я устрою отличный праздник, искуплю… ну, ты понимаешь. Настоящий семейный праздник, уютная гостиница, шампанское — что пожелаешь… Рэчел, ты меня слышишь?

Она отчаянно пыталась найти нейтральный ответ.

— Рэчел? — Антон понизил голос и уже серьезно продолжил: — В глубине души я совсем не такой плохой. Я люблю тебя и Сашу, иногда у меня просто не получается показать свою любовь. Я исправлюсь. Мы должны забыть прошлое, начать все сначала. Главное — это уважение друг к другу- Я все понимаю, правда.

— Привези Сашу домой, тогда поговорим, — заявила она.

— Не волнуйся. Я не стану далеко увозить его. Но я хочу, чтобы ты поехала с нами. Завтра у тебя день рождения. Видишь, я помню.

— Приезжайте, а там видно будет, — ответила она.

— Собирай вещи, мы заедем за тобой, — промурлыкал Антон. — На всякий случай захвати бикини. — Он помолчал. — Не делай глупостей, крошка. Это лишнее, ты меня понимаешь? Я привезу Сашу, и никаких проблем. Честно. Ты никуда не станешь звонить, правда?

— Я должна позвонить в школу, иначе они вызовут полицию, — холодно ответила она. — Возможно, я подожду, пока вы приедете.

— Не смеши меня, Рэчел.

— Ты только привези Сашу!

Спустя час у ее дома остановилась машина. Рэчел распахнула входную дверь и увидела их обоих. Айтон что-то сказал и вышел из машины, Саша оставался сидеть пристегнутым на заднем сиденье. Похоже, Антон велел ему ждать в машине. Она хотела подбежать и схватить сына, но в этот момент Антон захлопнул дверцу автомобиля, вошел в ворота и направился к Рэчел, не сводя с нее глаз. Он был одет не в повседневное тряпье, а в элегантную клетчатую рубашку, джинсы и сандалии. Чисто вымытые волосы не были зализаны назад, а лежали красивой волной. Он походил на добропорядочного семьянина, уезжающего с женой и сыном за город на выходные, и Рэчел против воли залюбовалась им. Черные волосы обрамляли высокий лоб и лицо с широкими скулами, подчеркивая белизну зубов и оттеняя зеленые глаза. В худощавом жилистом теле таилась сила стальной пружины.

Он усмехнулся Рэчел так привычно, так знакомо. Эта его улыбка могла растопить лед. Отчасти мальчишеская, отчасти соблазнительная, отчасти свирепая — улыбка, которая подкупала ее снова и снова, улыбка, перед которой она не могла устоять. Она почувствовала знакомый трепет, между ног стало покалывать и взмокло… Ощущения были настолько реальными и примитивными, что она испытала ненависть к себе самой. Казалось, ее страх и желание нераздельно переплетены друг с другом. Противоестественно, что даже после их последней встречи (и всех этих дорогущих сеансов психотерапии) она продолжает испытывать к этому человеку такие чувства.

Он не предпринял ни единой попытки поцеловать или обнять ее. Не стал ничего говорить и о поблекших синяках на лице.

— Собралась?

— Нет, — ответила она, развернулась и пошла в дом.