Николь Нойбауэр - Подвал. В плену

Какое-то мгновение он стоял, застигнутый врасплох холодным зимним ветром, потом снова открыл глаза.

Велосипед. Он лежит посреди дороги, покрытый тонким слоем снега.

Папа знал, что он дома.

Спящий Аспид проснулся, поднял голову. Оливер схватил велосипед, поставил ногу на педаль и оттолкнулся. И больше ничего не осталось перед глазами, кроме пути для бегства. Подъездная дорожка лежала далеко позади, как в перевернутом бинокле. Переднее колесо заскользило по гладким камням. Он спрыгнул, высоко задрав колесо, рама ударила по ноге. Но тело совсем онемело. Он бросился вперед, сделал пару шагов, снова нажал на педаль.

И тут чья-то рука схватила его за волосы.

И потащила.

– Оливер, Оливер, с тобой все в порядке? – Он потряс его за плечо.

– Да, о господи!

Слава богу, он снова здесь – это, по крайней мере, вменяемый Оливер.

– Я могу поговорить с папой?

– Нет. Мне очень жаль.

Оливер помотал головой:

– Все равно это бессмысленно. – Он отодвинул от себя сэндвич на середину стола. – Я отчаялся. Я не смогу этого сделать. Я не тот ребенок, который был ему нужен. Подкидыш.

– Что ты имеешь в виду?

– Извините. Просто забудьте.

– У тебя хорошо получается, – сказал Аспид.

– Я больше так не смогу.

– Тебе просто нужно это оставить для себя. Это был просто сон. Ты не можешь доверять своим снам, ты такой же, как твоя мать.

– Она не была больна.

– Ты знаешь, что она болела. Не доверяй себе. Не доверяй никому. И этому толстяку тоже.

– Он слушает меня.

– Он разрушит твою семью.

– У меня уже давно нет никакой семьи. Я даже не знаю, может, я живу под одной крышей с убийцей.

– МЫ ПРОПАЛИ! ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, МЫ ПРОПАЛИ!

– Тебе нужен перерыв?

Оливер покачал головой. Он выглядел так же, как и при последнем разговоре: дрожащие плечи, мертвенная бледность, судорожно сжатые кулаки.

– Все нормально.

– Ты зашел очень далеко.

– Может быть.

– Мы и правда можем прерваться.

– Я же сказал, все нормально. Я больше не ребенок.

Щелкнула дверная ручка. Вошел Ханнес. Вехтер взглянул на него:

– Это была..?

Ханнес покачал головой:

– Элли.

Он резко запрокинул голову назад, стряхнув пряди волос с лица, и сел. Положил на стол мобильник и пачку сигарет. От него веяло холодным табачным дымом. Оливер жадно посмотрел на пачку, но ничего не сказал.

– Давай поговорим о том же, что и вчера. Ты мне сказал, что вроде бы что-то помнишь.

– Разве я такое говорил?

– Говорил. О чем ты помнишь?

– Ни о чем. Это был всего лишь сон или что-то типа того.

– Ты не доверяешь своим воспоминаниям?

– Нет.

– Почему?

Оливер не ответил. Он мигал, словно картинка телевизора при плохом приеме. Вехтер медленно положил ладонь на его руку, чтобы удержать мальчика в реальности. Чтобы здесь остался хоть кто-то. Все что угодно, только бы он не уставился в пустоту. Нет, Вехтер на самом деле хотел оказаться в голове Оливера не на одну минуту.

– Если это был всего лишь сон, то просто расскажи мне о нем. Тогда его так в протокол и впишем.

Оливер с яростью выдернул ладонь из-под руки Вехтера, и тот вздрогнул.

– Это произошло, как в кино. Моментально.

– Что произошло?

– Я… Я был в доме. Вечером. Было темно, я не нашел выключатель.

– В чьем доме?

– В доме Розы. Я стоял перед дверью в ее квартиру. Но я не вошел, могу поклясться, что не вошел…

– Почему не вошел?

– Я не знаю. Я не знаю, произошло ли это на самом деле.

– Тогда клясться слишком легкомысленно.

Они ухватились за тонкую ниточку доверия и шли вдоль нее. В любую секунду она могла оборваться.

– И как было дальше?

– Я слышал голоса. Кто-то ссорился.

– И кому принадлежали эти голоса?

– Розе и…

Он провел рукой по своим светлым прядям, запустил в них пальцы, и вдруг послышался треск рвущихся волос.

Вехтер знал ответ и все же спросил:

– Чей голос ты слышал в квартире жертвы?

– Папин.

Он начал плакать, тихо, совсем как ребенок.

– Мы прервем допрос, – произнес Ханнес.

– Да, – согласился Вехтер. – Мы и так уже закончили.

Если бы они действительно закончили, то у прокуратуры уже был бы убийца, а мальчика оставили бы в покое. Но они этого сделать не могли. Пока еще не могли. И если мальчик был убийцей, для него все только начиналось. Пощади его Бог, если это действительно совершил он.

– Эй! – Он протянул мальчику платок. – На сегодня мы закончили. Ты хорошо го…

Слишком поздно он заметил этот взгляд.

Оливер плюнул ему в лицо.

Вехтер молчал, Ханнесу ничего другого не оставалось, как смотреть в окно. Дворники работали, но совершенно зря: мелкие ледяные кристаллы бились о лобовое стекло, не оставляя и следа. Ханнес некоторое время наблюдал за этой снежной бомбардировкой, потом проверил в телефоне свою электронную почту и снова уставился на снегопад.

– Ты действительно думаешь, что Оливер…

– Давай ты меня с этим пока оставишь в покое, – ответил Вехтер.

Уголки его рта угрюмо опустились. Ветер бил в машину потоком ледяных игл. Ханнес снова уткнулся в телефон, но новых сообщений не было, даже сигналов об экзотических приложениях.

– Сколько слов есть у инуитов для обозначения снега? – спросил Вехтер скорее себя самого.

Ханнес что-то набирал двумя пальцами.

– «Гугл» говорит: от нуля до ста.

– Ты всегда должен быть таким рассудительным?

– Ну ты же спросил, правда?

Ханнес потянулся и помассировал шею – в затылке словно иголки кололи. Он это почувствовал еще в душной комнате для допросов, и от его неловких попыток размяться стало только хуже. Ханнес даже не мог пожаловаться: он ведь был жив, по крайней мере.

– Что хотела Элли? – спросил Вехтер.

– Роза Беннингхофф навещала Паульссена незадолго до своей смерти.

– Теперь у нас есть доказательство, что они были знакомы.

– Но это же и так было ясно, правда? Просто результат усердной работы.

– Все, что мы делаем, – усердная работа. Вскоре после этого визита ее обнаружили мертвой, – произнес Вехтер. Здесь должна быть какая-то связь. Таких совпадений не бывает.

– А теперь давай серьезно: это дряхлый старик. Он выходит гулять с ходунками. Как, скажи на милость, ему физически удалось справиться…

– Я сейчас не хочу заранее ничего исключать. Я ищу решения, – сказал Вехтер. – Ему и Элли удалось обвести вокруг пальца. Предположим, что он не преступник, но у него может быть ключ к решению. Иначе почему незадолго до смерти Розы он вновь появился в ее жизни?

– Хм…

– Элли еще что-то хотела?

– Это все.

Ханнес умолчал о том, что он без спросу выложил Элли всю историю о дочке. К его удивлению, она не сказала: «Ничего страшного», или «Вот увидишь, завтра утром она появится у тебя на пороге», или еще какую-то чушь. Вместо этого она спросила: