Тибор Роде - Вирус «Мона Лиза»

– А у меня Мэйделин, – отозвался Патрик. – Если вы выстрелите в меня, то никогда не найдете девушку. Сколько сможет человек прожить без еды? Впрочем, малышка с анорексией может протянуть и подольше. – Он сам рассмеялся своей безвкусной шутке, выпустив струю сигаретного дыма.

– Где Мэйделин? – возмутилась Хелен и встала рядом с Миллнером.

– В безопасности, – ответил Патрик. – Пока что.

– И как это будет происходить? – спросил Миллнер, пытаясь свободной рукой толкнуть Хелен обратно к себе за спину.

– Вы отдадите мне сумку с «Моной Лизой», а я скажу вам, где найти Мэйделин. Потом вы уйдете, и, если дадите мне немного форы, то через… – он поглядел на часы, – скажем, через полчаса вы снова сможете обнять свою дочь, миссис Морган.

– Ее здесь нет? – В голосе Хелен Миллнер уловил безграничное разочарование.

– Насколько же наивным вы меня считаете? – удивился Патрик Вейш.

– Что вы собираетесь делать с «Моной Лизой»? – спросила Хелен. – Вряд ли вы сможете ее продать. Для такой знаменитой картины вы не найдете покупателя.

Вейш рассмеялся.

– Тут вы ошибаетесь. Хватает миллиардеров, которые просто от скуки готовы повесить краденую «Мону Лизу» в гостевом туалете. – Он еще раз затянулся сигаретой, на миг задержал дым в легких, а затем продолжил: – Но даже они не так богаты, чтобы заплатить мне столько, сколько я запрошу за «Мону Лизу».

– А кто же заплатит? – удивилась Хелен.

– Лувр. Или, точнее, правительство Франции. Любой, кто не захочет, чтобы «Мона Лиза» вернулась во Францию по кусочкам. Это не кража, не укрывательство краденого, а похищение. И «Мона Лиза» станет самой знаменитой заложницей в мире.

– Да уж, в похищениях вы разбираетесь, – с горечью в голосе произнес Миллнер. – Девушки в Мексике, за которых вы не потребовали выкупа. Теракты с применением взрывчатки, компьютерный вирус. Зачем все это? Столько трудов – только ради того, чтобы взвинтить цену за «Мону Лизу» до небес? И при чем здесь вымирание пчел?

Патрик Вейш усмехнулся.

– Великая загадка, верно? Это сложно. – Щелчком пальцев он стряхнул пепел с сигареты. Он по-прежнему с нарочитым спокойствием стоял, прислонившись к скульптуре лежащей женщины. – К вашему сведению, после аварии на вертолете моему отцу было очень плохо. Ожоги, психологическая травма. А тут еще внезапная смерть матери, которая произошла несколько лет назад… И умерла она именно во время пластической операции. Отец очень любил ее. А когда после этой аварии он стал страшным уродом, он просто-напросто потерял рассудок.

– Он устроил крестовый поход против красоты и золотого сечения, – перебил Миллнер Вейша-младшего, который ответил на его слова улыбкой.

– Совершенно верно! Мой отец действительно очень много размышлял над тем, что представляет собой красота. Этот призрак, который овладевает нашими умами вот уже не одно тысячелетие. И он пришел к удивительному выводу, что есть в этом нечто дьявольское. Что идея красоты – не что иное, как вирус, выпущенный в мир темными силами, который на протяжении веков снова и снова вкладывали в головы людям. Если взглянуть на эту теорию непредвзято, возможно, она не так уж неверна.

– Красивый отблеск зла, – услышал за своей спиной Миллнер, но не понял, что Хелен хотела этим сказать.

– Выпущенный в мир темными силами? – повторил он слова Патрика Вейша. – Звучит как бред параноика!

Вейш кивнул.

– Знаете, что такое «троян», мистер Миллнер? – Кончик сигареты его засветился красным, когда он вновь затянулся.

– Компьютерный вирус.

– Да, но совершенно особый. Он проникает на жесткий диск и таким образом дает доступ к данным на компьютере третьим лицам с целью манипуляции. Мой отец считал, что красота – это примерно то же самое. Вы посмотрите на эпоху Ренессанса, когда фаворитки благодаря своей красоте проникали в спальни к королям и оттуда управляли страной. Сегодня красивые люди легко достигают успеха. Или возьмите рекламу, которая посредством образов прекрасного манипулирует умами людей. Я думаю, все подпишутся под этим. Пластические операции, мания стройности – мы ведь живем в душевнобольном мире. И мой отец вбил себе в голову, что победит вирус, который поразил всех нас. Нужно понимать, что он всю жизнь боролся с вирусами, а теперь вот выбрал один, особый.

Казалось, детали мозаики в голове у Миллнера наконец-то сложились.

– А при чем здесь пчелы? – поинтересовался он.

– Признаю, это понять непросто. Он считал, что пчелы – это маленькие пособники дьявола, которые распространяют красоту, опыляя цветы. А еще он болтал что-то о пчелах и золотом сечении.

– А что он имел против золотого сечения? – вмешалась Хелен.

Патрик Вейш рассмеялся и покачал головой:

– Наверное, понять это под силу только программисту. Мой отец считал эту пропорцию, это соотношение длин, эту расчетную величину чем-то вроде исходного кода вируса красоты. Он презрительно называл его black cut или «черное сечение». Миссис Морган, вы сами знаете: все, что создается с учетом этой формулы, наш мозг воспринимает как очень красивое. Поэтому отец нацелился в первую очередь на нее. На уничтожение black cut , исходного кода вируса.

– Это же безумие! – воскликнула Хелен. – Никто не может уничтожить или искоренить красоту, она материальна, это достижение эволюции…

– О, мой отец полагал, что сможет. Он хотел подвергнуть человечество чему-то вроде поведенческой терапии. Он полагал, что если связать текущий идеал красоты и золотое сечение с достаточно отвратительными вещами и переживаниями, люди в какой-то момент передумают и, возможно, даже станут бояться их. Аналогично тому, как человек боится садиться за руль автомобиля, попав в серьезную аварию. Поверьте мне, у него было еще несколько ужасных идей, как проучить человечество – заставить его бояться красоты… Так что, возможно, даже лучше, что его больше нет среди нас.

– Но что насчет вас, мистер Вейш? Не похоже, чтобы вы разделяли идеи своего отца. Он не хотел похищать «Мону Лизу», чтобы шантажировать кого-то, он хотел уничтожить ее!

– Возможно, это была его самая безумная идея. Он был убежден в том, что эта картина создана лично дьяволом и должна… как бы это выразиться? Он считал ее источником суперинфекции, предназначенным для того, чтобы распространять по миру вирус красоты и пропорции золотого сечения. «Мона Лиза» является самой популярной картиной в мире, ее знают практически все. Он считал, что достаточно одного взгляда, чтобы заразиться вирусом красоты. Он был уверен, что взгляд на нее изменяет наш мозг.

– А «Мона Лиза» из музея Прадо?

– О, ее он очень ценил. Портрет из Прадо он считал чем-то вроде противоядия. Нарисованный «знающим» человеком, как он всегда говорил. Как там его звали? Салаи или что-то вроде того. Этот близнец подлинной «Моны Лизы», по его мнению, несет тайное послание об истинной, злой природе красоты. Поэтому он разработал план подмены. «Правильная» Мона Лиза должна была навеки заменить «злую». – Патрик Вейш презрительно фыркнул. – Он называл их «говорящими картинами». Смешно. А ведь картины выглядят совершенно одинаково!