Алессандра Торре - Девушка за дверью квартиры 6E

– Хватит.

– Что «хватит»?

– Лапать меня, извращенец хренов.

Он попытался скрыть свою реакцию, которая прошила его в ответ на ее слова, но заключенная в них правда ударила его болезненным осознанием. Своим телом он в каком-то смысле удерживал ее в заложниках, трогал ее против ее воли. Он отдернул руку, но так и остался с ощущением, что запятнал ее кожу.

– Прости.

– Вот-вот. А теперь быстро слез с меня нахер.

Сквозь ее стиснутые зубы сочился яд, и Джереми тревожно поежился. Он понятия не имел, что делать. Нерешительность его убивала.

– Если я встану, что ты тогда сделаешь?

Она помолчала, покусывая нижнюю губу, потом пожала плечами. Ее груди колыхнулись под ним. Он невольно прикрыл веки и проговорил:

– Чего конкретно ты добивалась?

– О чем ты?

– Обо всех этих тарзаньих прыжках и воплях. На кой черт тебе понадобился мой резак?

Она негромко засмеялась, ее чертовы груди опять толкнулись в него, ее живот под его животом напрягся.

– О-очень печально, что ты не врубаешься.

– Ты хотела убить меня, – рискнул предположить он, все еще сомневаясь в обоснованности этого заявления.

Она посмотрела на него своими яркими, умными глазами и медленно кивнула.

– Молодец. Угадал.

Проигнорировав ее насмешливый тон, он схватил ее за запястья – тонкие косточки ожили, сопротивляясь – и пригвоздил их к полу рядом с ее висками, отчего ее груди взмыли вверх, точно предлагая себя ему. Он отвернулся, проклиная себя за нехватку чертова самоконтроля.

– Но зачем? Зачем убивать меня? – Он зафиксировал взгляд на ее губах, потом на волосах и наконец на распахнутых бесстыжих глазах, стараясь смотреть куда угодно, только не на ее тело. Его дыхание стало затрудненным, член по-прежнему бугрился в штанах, требуя выпустить его на свободу.

Косо взглянув на него, она скривила свои розовые губы.

– Почему бы и нет?

– Почему бы и нет? Это не причина, это бред сумасшедшего… – Он осекся на последнем слове, жалея о том, что нечаянно озвучил свою недавнюю мысль, но она успела его услышать. Ее подбородок дернулся вверх, глаза засверкали.

– Да мне насрать, что ты об этом думаешь. Но я буду очень тебе признательна, если ты уберешь свои проклятые руки и отвалишь куда подальше.

В попытке вырваться она толкнула его бедрами, и давление на член оборвало последнюю ниточку, на которой держалось его самообладание. Выпустив ее запястья, он сжал ладонями ее голову, обрушился вниз, на ее губы, и жадно прижался к ним ртом. Обороняясь, она уперлась рукой в его твердую грудь. Открыла рот, чтобы запротестовать, и он, воспользовавшись моментом, окунулся в ее рот языком. И его рецепторы мигом определили вкус – коричная жвачка.

* * *

Я отвлеклась; стремление убить его запрыгнуло в автобус и пообещало вернуться через неделю. Его упорное нежелание уходить из моей квартиры настолько меня раздражало, что я не считала его намерения, а потом было слишком поздно. Его руки погрузились в мои волосы, горячее дыхание овеяло мое лицо, и он попытался поцеловать меня, настойчиво прижавшись ко мне своими мягкими губами. Я толкнула его в твердую грудь, и внезапно он оказался там , у меня во рту. Его язык нежно сплелся с моим. Мой предательский рот ответил на поцелуй, и сердце, когда мои ладони по собственному почину взметнулись к его сильным плечам, застучало быстрее. Его запах заполонил все мои чувства. Я уже забыла, что такое целоваться – ощущать отклик на ласку своего языка, чувствовать на своей коже чужое жаркое дыхание. Он приподнялся и с выражением му́ки и замешательства на лице заглянул мне в глаза. Мне не понравился его испытующий, вторгающийся в душу взгляд, и я за шею притянула его обратно к себе. Все было таким непривычным: ощущение тепла под ладонями, запах, так непохожий на то, чем обычно пахло у меня дома – лубрикантом, книгами и едой. Я упивалась им, с жадностью впитывая новые ощущения, ощупывала его тело, дергала за рубашку, спеша расстегнуть пуговицы. Его ладони скользнули вниз. Двигаясь неуверенно, медленно, добрались до моих грудей и начали нежно ласкать их, задевая соски. Я ахнула и оцепенела.

Этот застывший во времени момент, когда его пальцы коснулись моей кожи в месте, где еще никто меня не касался, мгновенно швырнул меня в настоящее, обратно в мою реальность. И я ощутила, что оно грядет. Желание убивать, оно стремительно возвращалось вопреки моей воле в то время, как я хотела, чтобы безумная, жаркая магия, от которой мы взмокли и начали задыхаться, продолжалась. Всем своим существом до последней капельки крови я хотела быть нормальной – обнаженной женщиной, предающейся страсти с роскошным, сильным мужчиной. Но оно пришло. И становилось все сильнее.

* * *

Он зашел слишком далеко – ласкал ее совершенные груди, сжимая мягкую плоть. Она выдохнула. Тело ее напряглось, и он, приподнявшись, заглянул ей в глаза. В них была страсть, обжигающий жар, желание, а потом раз – и что-то переключилось. Ее взгляд помрачнел, затуманился нерешительностью. Она зажмурилась, страдальчески исказив лицо. И когда открыла глаза, в них стояла паника. Сверкая взглядом, она с силой пихнула его в грудь.

– Уходи! Быстро! Беги отсюда! – Она затолкалась, начала выворачиваться из-под него, помогая себе руками и ногами, и то, с каким упорством она это делала, побудило его торопливо вскочить.

Он застыл, не зная, что делать. Потом услышал ее придушенный хрип.

– Беги!

Он метнулся к выходу и выскочил в гулкую пустоту коридора. Ощутил толчок воздуха в спину, когда позади с грохотом захлопнулась дверь, после чего услышал протяжный, душераздирающий, пробирающий до самых костей страдальческий вопль. А потом наступила полная тишина, долгая и мучительная пауза, растянувшаяся на минуты. Он стоял, прислушиваясь и в который раз за три года беспомощно глядя на закрытую дверь, на этот барьер между ним и нею, один в пустом коридоре и с проклятой посылкой у ног.

В конце концов он развернулся и, чувствуя себя проклятым, пошел вызывать лифт.

Ворвавшись в гостиную, Энни на полной скорости влетела в распростертые объятья дяди Майкла. Он поднял ее в воздух, улыбаясь ей снизу вверх, а когда она завизжала от смеха, мягко поставил на пол. Тетя Бекки протянула ей аккуратную розовую коробку, перевязанную широкой белой лентой.

– Вот, – сказала она коротко. – Мы ненадолго.

Крепко сжимая подарок в руках, Энни просяще взглянула на изможденное лицо матери.

– Давай, милая. Можешь открыть в столовой.

Просияв, Энни ухватилась за гладкую руку тети Бекки и потащила ее за собой, подскакивая рядом с нею вприпрыжку, пока та медленным шагом покрывала короткое расстояние до соседней комнаты.