Лорен Оливер - Исчезающие Девушки

Снова сирены, такие громкие, что, кажется, обладают физической силой; они словно просовывают руку глубоко в голову и раздвигают занавес, открывая быстрые вспышки воспоминаний, слов, картинок.

Рука Дары на окне, следы её ладони

«Покойся с миром, Дара»

«Больше никаких разговоров. Никогда»

Нужно отсюда уйти, уйти прочь от этого шума, прочь от этих ярких вспышек. Мне нужно найти Дару, чтобы доказать, что всё это неправда.

Это не правда. Не может ею быть.

Мои пальцы распухли от холода, непослушные. Я тыкаю в клавиатуру, дважды неправильно набираю код, прежде чем замок открывается прямо перед тем, как первая из трех машин врывается на парковку, разрывая тьму всполохами света от фар. На секунду замираю в этом свете, как насекомое на стекле.

- Ники! - Снова эти крики.

Это имя - и знакомое и нет - словно птичья трель из леса. Я проскакиваю в ворота и бегу, чувствуя вкус соли во рту, бросаюсь вправо, хлюпая по лужам, образовавшимся из-за наклонных плоскостей. Минуту спустя ворота снова открываются, голоса преследуют меня, перекрывая барабанящий шум дождя.

- Пожалуйста, Ники. Ники, подожди.

Там вдалеке среди деревьев мелькает свет. Фонарик? В моей груди поднимается чувство, которое я не могу описать, ужас от того, что что-то произойдет, как в тот момент, когда мы с Дарой повисли, сцепившись руками, а фары авто освещали скалу.

«Покойся с миром, Дара»

Невозможно.

- Дара! - Мой голос срывается от дождя. - Дара! Это ты?

- Ники!

Вперед! Мне нужно добраться, нужно доказать им, нужно найти Дару. Я пробираюсь среди деревьев, выбирая кратчайший путь, следую за призрачным светом, который останавливается, а потом пропадает у подножья «Врат Ада», словно вдруг погасшее пламя свечи. Листва прилипает ко мне, будто толстые языки облизывают мои голые руки и лицо. Грязь проникла в мои сандалии и теперь отлетает назад на икры. Ужасный шторм, единственный за это лето.

- Ники. Ники. Ники.

Теперь слова кажутся бессмысленным напевом, как стук дождя по листьям.

- Дара! - Кричу я.

Снова мой голос поглощает воздух. Выскакиваю из-за деревьев на аллею, ведущую к «Вратам Ада», где пассажирские вагончики все еще стоят на своём месте, накрытые тяжелым синим брезентом. Люди кричат, окликая друг друга. Оборачиваюсь. Позади меня мелькают быстрые вспышки фонариков, и я представляю, что это луч маяка стремиться через темное море, передавая азбукой Морзе сигнал бедствия. Но я не могу понять сообщение. Поворачиваюсь обратно к «Вратам Ада». Именно тут я видела свет, я уверена в этом; именно туда отправилась Дара.

- Дара! - Кричу так громко, как могу, моё горло раздирает от усилий. - Дара!

Грудь словно заполнена камнями: легкими и тяжелыми одновременно. Там стучится истина, угрожая затопить меня, угрожая снести меня.

«Покойся с миром, Дара»

- Ники!

Потом замечаю это, - рывок, движение под брезентом, и облегчение разрывает мне грудь. Всё это было испытанием, чтобы посмотреть, как далеко я зайду, как долго буду играть. Уже всё, она здесь, она ждет меня.

Снова бегу, задыхаясь от облегчения, плачу, но теперь не потому, что я в печали, а потому что она здесь и я нашла её, и теперь игра окончена, мы сможем идти домой вместе, как раньше.

В одном из углов завязки брезента ослаблены. Умница Дара! Нашла место, чтобы спрятаться от дождя. Поднимаюсь над ржавым металлическим покрытием и ныряю под брезент в темноту старых потрескавшихся сидений. И я сражена запахом жвачки, старых гамбургеров, грязных волос и неприятным запахом изо рта. А потом вижу ее. Она отскакивает назад, словно боится, что я ударю ее. Ее фонарик стучит об землю, и металл вибрирует в ответ. Застываю, боясь пошевелиться, боясь спугнуть ее.

Не Дара. Слишком маленькая, чтобы быть Дарой. Слишком юная, чтобы ею быть.

И даже прежде, чем я подобрала и включила фонарик, осветив обертки от «Твинки» и смятые банки из-под содовой, пустые фантики от «МилкиВей» и коробки из-под гамбургеров, - всё то, что еноты натащили сюда за прошедшие несколько дней; даже до того, как свет фонарика высветил пальчики в розово-фиолетовых шлепанцах, скользнул выше к пижамным штанишкам с Диснеевскими принцессами и, наконец, приземлился на личико в форме сердечка с широко распахнутыми светло-голубыми глазами, на бледную копну спутанных светлых волос; даже до того, как голоса настигли нас, и кто-то отбросил брезент, позволив ночному небу нависнуть над нами, - даже до этого я знала.

- Мэделин, - шепчу я, и она хныкает или вздыхает, я не могу точно сказать. - Мэделин Сноу.

Он-лайн журнал «Настоящий тинейджер»

Статья номера: Это случилось со мной!

Кто-то продавал мои обнаженные фото в интернете.

Интервью: Сара Сноу

Журналист: Мэган Донахью

Все, что я помню…. Я очнулась, не имея представления о том, как добралась до дома и ни малейшего представления о том, что случилось с моей сестрой.

Мы с лучшей подругой Кеннеди как-то тусовались в торговом центре в субботу, когда этот парень подошел к нам, сказав, что мы обе настоящие красавицы. Он спросил, не были ли мы моделями. Поначалу я подумала, что он просто к нам подкатывает. Ему было около 24 лет, он был довольно красив. И сказал, что его зовут Андре.

Потом оказалось, что Андре владеет баром «У Бимера» в Восточном Норфолке и спросил, не хотим ли мы заработать, показываясь на вечеринках.

(Примечание издателя: Эндрю Маркенсон был мэнеджером бара «У Бимера» вплоть до своего недавнего ареста; законные владельцы, «Фреш интеретеймент», поспешили снять с себя любую ответственность и осудили деятельность мистера Маркенсона)

По началу, это не заслуживало доверия, но он сказал, что будут и другие девушки, а нам придется только разносить спиртное, быть дружелюбными и собирать чаевые. Парень казался таким милым и просто, знаете, нормальным. Было легко ему доверять.

Первые вечеринки были такими, как он описывал. Все, что нам приходилось делать, это красиво одеваться и прогуливаться, разнося напитки, быть милыми с парнями, которые приходили, и через пару часов мы уходили, унося порядка двух сотен баксов. Мы не могли в это поверить.

Там всегда работали другие девушки, обычно четыре или пять за смену. Я почти ничего о них не знаю, кроме того, думаю, что они тоже были старшеклассницами. Но Андре был осторожен, говоря, что нам должно быть восемнадцать, хотя он никогда не просил доказательств, так что я всегда полагала, что он вроде как знал, что мы были несовершеннолетними, но просто притворялся, и мы тоже делали вид.

Я помню ту девушку, Дару Уоррен. Она запомнилась мне, потому что погибла в автокатастрофе спустя несколько дней после одной из вечеринок. Странно, что именно её сестра, Николь, стала той, кто нашла Мэдди.