Вики Филдс - Последняя невеста (СИ)

- И без фокусов, - предупредил я, и Кассиопея дивно рассмеялась:

- Какие еще фокусы, я просто пошутила! – она соскользнула с моих коленей, неуклюже пошатнулась на высоких каблуках, и отошла от столика, бормоча себе под нос: - Фокусы… тоже мне…

Она пьяная в хлам, - понял я. – Когда вернется, надо забрать ее домой и уложить в постель до того, как она что-нибудь вытворит.

Я несколько секунд наблюдал за Касси, пробивающейся в толпе к уборной, и следил за тем, чтобы к ней никто не подкатился. Когда она исчезла, я со странным предчувствием посмотрел на выход из клуба.

Эта девушка… чертовски знакомая фигура. Наверное, Касси права, и они просто похожи.

- Эй, приятель, - Габс упал на диванчик и похлопал меня по колену: - Как ты?

- Где Эбби? – я огляделся, частично потому, что не хотел обсуждать мое состояние, частично потому, что надеялся, что девушка возникнет из ниоткуда и уведет своего свихнувшегося муженька.

- Она звонит матери, - кратко бросил Габс, явно раскусив мой план поскорее отделаться от него.

Я вновь покрутил головой, теперь высматривая Кассиопею. Ее уже, должно быть, пять минут нет. В чем дело?

Предчувствие в груди свернулось, заставляя рану кровоточить сильнее. Габс решил кольнуть меня ножом беспокойства еще раз:

- Мм. - Он приблизился. - У меня есть тут одна знакомая…

Я резко повернул голову в сторону старшего брата, недоумевая.

Что с этими людьми? Это я схожу с ума или человечество?

Я прослушал половину болтовни и резко оборвал его:

- И что? – Не знаю отчего, но я чувствовал себя нехорошо. Как-то неспокойно. То ли оттого, что Касси все еще не вернулась, то ли потому, что брат вел себя странно. За последний год он сильно изменился.

Это были все те же глаза и темные волосы, те же морщинки вокруг глаз, но не было улыбки, не было шуток, была какая-то непонятная мне осторожность, когда он говорил со мной. Будто бы я бомба и могу взорваться в любой момент. Если он думает, что я веду себя странно, пусть подойдет к зеркалу и посмотрит на свое лицо. Я веду себя странно именно потому, что этот парень как псих крутится вокруг, и ведет себя так, будто бы я болен неизлечимой болезнью.

- Исиар, слушай… - Габс вскинул голову, и осмотрел пространство над моей головой. Может показаться, что он боится, что нас подслушают, но я-то знаю, что он вновь собирается мне сказать что-то, что меня выведет из себя, вот и не смотрит в глаза.

- Быстрее, Габс, - поторопил я, устав от его шуток.

- Почему бы тебе не пересесть к Елене? – брат посмотрел в упор, вмиг набравшись смелости. Сорвал чеку и отшвырнул гранату, больше не испытывая страха перед неизвестностью.

- Я тут, вообще-то, не один, приятель, - рыкнул я, вставая на ноги. Сегодня – Елена. На прошлой неделе – Клара, две недели назад - София, и их – девушек – было столько, что я даже не помню всех имен.

- Стой, Изи, - он тоже поднялся. – Идем, выпьем…

- Чтобы ты подлил мне чего-нибудь, а утром я проснулся с Еленой в одном номере? Нет, спасибо, - отрезал я с саркастичной усмешкой. – Я собираюсь найти Касси. В следующий раз, если вздумаешь пригласить еще кого-нибудь из своих девочек, не звони мне.

Я обошел столик и двинулся по направлению к женским туалетам. Габс крикнул мне вслед:

- Исиар, не глупи!

- Придурок, - буркнул я в ответ, но услышала меня разве что девушка, которая за секунду успела провести своими ладонями по всему моему телу. Я минул ее до того, как ее пальцы расстегнули мой ремень, в мгновение ока оказался в коридоре, где было меньше народу, и толкнул дверь женского туалета с треугольником на двери.

Вошел внутрь и на секунду погрузился в вакуум из пульсирующих ударов музыки. Этот удар растянулся на долгие минуты, - так мне хотелось бы – потому что затем я услышал плачь.

Это был плачь Касси, я узнал бы его всегда и везде, потому что никогда не забуду, как она рыдала на похоронах своих родителей. Я метнулся к последней кабинке и рванул дверь на себя, но она не поддалась.

- Касси!

Плачь продолжился, и я принялся колотить по двери кабинки словно сумасшедший:

- Касси! Кассиопея! Отопри дверь! Пожалуйста! Касси!

Звук отдавался, казалось, в моей собственной голове, пока дверь не открылась. Правда, не та, которая была нужна мне. Слева от меня из-за двери показалась потрепанная рыжеволосая девушка с блестящими глазами. Она оценила меня одурманенным взглядом и произнесла:

- Приятель, что ты здесь забыл? Это, вообще-то, женский туалет.

- Здесь моя девушка, - отчего-то запыхавшись объяснил я. Ясно было, что рыжая делу не поможет, но мне нужно было с кем-то поговорить. – Я не могу открыть дверь.

- Та девица, которую ты приволок сюда? – рыжая пошатнулась и ухватилась тонкими пальцами за дверь. На ее запястье мгновенно выступили синеватые вены. Я заметил на сгибе локтя несколько следов от уколов. Понятно – она мне не помощница.

- Да, - рассеянно бросил я и отвернулся к двери, за которой все еще раздавался приглушенный плачь Кассиопеи. Рыжая что-то пробормотала мне в спину, кажется «больной» и, пошатываясь, побрела прочь из туалета.

Я повернулся к кабинке и, к своему изумлению, обнаружил, что дверь открыта. Когда я кончиками пальцев потянул ее на себя и заглянул внутрь, почувствовал, что земля уходит из-под ног.

Касси была там, в туалете. Ее изломанная фигура была в крови. Белоснежное тело, выглядывающее из-под короткого платья, волосы и даже лицо – все в крови. Вот только кровь была не ее.

Я попятился назад, но дорожка темно-красной, почти черной жидкости продолжала преследовать и в итоге я почувствовал, что поскальзываюсь.

- Изи, я не хотела… - прошептала Кассиопея, поднимая на меня глаза. От ее голоса у меня побежали мурашки по спине, и волоски на руках и затылке встали дыбом. Касси поднялась на ноги и протянула руки ко мне: - Изи…

Она упала в мои объятия, а я не мог пошевелиться. Не мог дышать, кажется, даже не мог думать. Лишь видел перед собой девушку в кожаной куртке. Не ту разорванную в клочья фигуру на полу туалета, а девушку с длинными волосами и живой походкой. Она, должно быть, хорошо проводила сегодня время.

Моя грудь наконец-то начала что-то ощущать. Гореть.

Нужно сделать вдох. Немедленно.

Я вздохнул, и Кассиопея отстранилась. Ее лицо было ужасным. Мерзкая тушь оставила на бледных щеках разводы. Мерзкая помада превратила рот в кривой оскал. Мерзко и страшно.

Я почувствовал, что мне страшно.

В жизни я испытывал множество раз это чувство. Чертовски много. Многоуровневый страх, который мог парализовать или заставить действовать. Но страх, который заставляет думать, что больше нет выхода, я еще никогда не ощущал. Сейчас вот ясно увидел – выхода из этого дерьма нет. Кассиопея убила девушку. Прямо здесь. Прямо в этом клубе.