Виталий Полищук - Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы!

– Ты знаешь, кто это? Это уфолог из Новой Зеландии, И владелец журнала мод «Стил». Он приехал на конгресс, и…

– И – ошибся адресом! – ехидно сказал я. – Да вдобавок – и местом: вместо стула за столом президиума рядом с солидными учеными оказался в джакузи с мыльной водой! В компании женщины облегченного поведения!

Я хотел вывести ее из себя – и добился своего. Вы спросите – зачем? В свете того, что произойдет со мной вскоре?

А как же! Как бы то ни было, я все же был возмущенным обманутым мужем.

Найдите мне хотя бы одного мужчину, который в данной ситуации не хотел бы просто убить свою женщину – настоящая жена она ему, или нет – неважно!

Я же сумел взять себя в руки. В отличие от любого обманутого мужчины я не хотел ее убивать. Честно говоря, мне уже было ее жаль… Ведь по большому счету она была человеком, к реальной жизни мало приспособленным – эта ее вера в пришельцев и постоянные их поиски, эта ее «космическая прическа» – форма протеста, но протеста п р о т и в ч е г о? И кто у нас протестует – девочка-подросток в период становления личности?

Нет, взрослая женщина, имеющая 11-летнего сына…

– Вот кто ты такой? – между тем кричала она. – Чего ты добился? Он – яркая личность, а ты…

– Стоп! – Я встал со стула и выставив вперед руку с раскрытой ладонью, остановил этот поток в общем-то, никому не нужных слов.

Я обошел стол и подошел к Евгении. Она попятилась от меня, она понимала, конечно, всю грязь ситуации, свою незавидную роль – она, может быть, и была так и не повзрослевшей девочка-переростком, но уж никак не была дурой.

Так что, как говорится, «знала кошка, чью мясу съела…»

– Я, конечно, личность заурядная, – сказал я. – Но когда мне была добиваться известности – все эти годы я просто добросовестно старался быть хорошим отцом. Я честно выполнял взятые на себя обязательства, и ни на что другое у меня ну, никак не оставалось времени.

Только знаешь… Я всегда верил, и теперь верю, что мир держится не на ярких личностях вроде твоего брата или этого новозеландца… Он держится на миллиардах маленьких людей. Которые честно каждый на своем месте делают свое дело. Такое же небольшое, как и они сами.

Но это все – лирика. Ты скажи мне, зачем было вести его домой – что за патологическое нетерпение? И что он сделал тебе такое, чего не мог сделать я? Жень, в постели я тебе что-то недодавал? Что-то делал не так, как тебе хотелось?

И вот тут она замолчала и ярко запунцовела. Действительно, она ведь получала от меня в постели все, и т а к, как хотела, недополучал я…

Впрочем, возможно, она об этом просто не задумывалась…

– Евгения, я ведь – человек из прошлого… – говорил я, закуривая. – Реликт, как всегда считал твой брат. Ярким мне поэтому не стать. Но даже я, по-твоему – всего лишь серый человечек, как мужчина требую к себе уважения, и не позволю себя унижать.

Я ухожу, Женя. Совсем!

И я пошел вон из кухни. Выходя, я успел услышать начало ее телефонного разговора:

– Юра! Он меня бросает…

Я поднялся к себе и первое, что сделал – это внимательно проверил в ящике прикроватной тумбочки, на месте ли сберкнижка и записи расходов – блокнотов с ними уже набралось довольно много.

После этого я положил в дорожную сумку вещи на первое время – я собрался перебраться к Василию, и все остальное думал забрать позже. Ведь предстояло как-то решать вторично вопрос с документами…

Я собирался назад в Барнаул, и не мог приехать туда Крамаровым… Мне нужно было мое настоящее пенсионное удостоверение.

Я как-то не подумал тогда, что внутригосударственный паспорт у меня в Барнауле сохранился, так что восстановить пенсионное удостоверение я мог легко.

Но это все я пойму позже. Тогда же, выходя из подъезда, думал совсем не том, о чем следовало бы.

Я утратил осторожность.

Прямо возле подъезда меня и взяли. Оглушив ударом по голове…

Я же не мог знать, что сразу же после разговора с Женей, которая, естественно, причину моего ухода не сказала, разъяренный Кудрявцев вызвал к себе нескольких охранников и поручил именно Николаю, с которым я когда-то первым из окружения Кудрявцева близко познакомился в квартире Жени, «взять» меня…

– И смотри, он мне нужен живой, – сказал Николаю Юрий Борисович.

Тем самым «давая добро» этому злому на меня волчаре на любое физическое воздействие в отношении меня, кроме такого, от которого я мог умереть на месте…

Я пришел в себя внезапно, от дикой боли.

Вспомнив занятия на курсах КИП и в Академии МВД, я попытался собраться и максимально спокойно изучить и проанализировать ситуацию.

Сделать это было трудно. Дико болела правая нога, было трудно дышать от боли в грудной клетке – наверняка сломали несколько ребер…

Пульсирующими толчками болела голова, вдобавок кровь заливала глаза. Кровью и крошевом зубов был наполнен рот.

Для начала я попытался выплюнуть содержимое рта, но сил хватило лишь на то, чтобы выбросить кровяные сгустки изо рта, и густая кровавая масса поползла по подбородку вниз.

– Живой, гаденыш? – услышал я.

Я движением головы попытался стряхнуть кровь с глаз – мне это почти удалось, но толчками дико заболела голова. Пошевелил руками – они были крепко связаны.

Я поднял взгляд и в свете ярко светившей прямо над моей головой лапмочки увидел перед собой Николая с бейсбольной битой в руках. Опустил взгляд – и чуть не застонал от обиды: так вот почему так сильно болит правая нога! Она лежала на бетонном полу, как-то неестественно вывернутая и изломанная в нескольких местах.

По крайней мере, мне так показалось.

Слегка повернув голову, я попытался посмотреть назад – мне стало ясно, почему я не мог шевельнуть руками. Они были крепко связаны позади бетонной круглой тумбы. Справа была еще одна такая же тумба, и я понял, что скорее всего нахожусь в каком-то гараже или авторемонтной мастерской. Мои ягодицы неприятно холодил бетонный пол, а носом я улавливал сильный запах масел и мазута.

Итак, что мы имеем?

Я, как последний лопух, попал в руки Кудрявцева сразу же, как только вышел из дома. Задумался и отвлекся…

Черта с два они бы меня взяли среди бела дня прямо у дома на улице…

– Повезло тебе! – прохрипел я Николаю, вторично пытаясь выплюнуть сгустки изо рта. – Расслабился я.

Николай улыбнулся.

– Ну, тогда, во время нашей первой встречи, повезло тебе – я не сконцентрировался, расслабился… В этот раз – расслабился ты.

Он все-таки был настоящий профи – утолив давнюю обиду, он не злобствовал. Наоборот, отложив в сторону биту, он платком вытер мне подбородок и рот и, прижав, положил его мне на голову.

– Сейчас придет Юрий Борисыч и решит, что с тобой делать. Он велел при захвате тебя не убивать.