Семён Неизвестный - Границы выбора

– Ты, почему нарушил наш уговор? Кто разрешил тебе выйти из машины? – Кричал, на молчавшего брата, Юрий Михайлович.

– Михалыч, ты чего разошёлся, – вступился за Сергея Ермаков, – если бы не он, то неизвестно ещё, чем бы всё закончилось. Мы теперь все трое его должники.

– Мы на работе, а он вообще посторонний, – не унимался участковый.

– Теперь замучается давать устные и письменные объяснения в прокуратуре.

Вот впаяют статью за умышленное убийство, будет тогда знать, как старшего брата не слушать.

– Легче пережить неприятности в прокуратуре, чем смерть старшего брата, – продолжал Ермаков защищать Сергея. – Ты, Михалыч, лучше поторопись вызвать оперативно следственную группу, а то застрянем в этой деревне до следующего утра.

– Я с тобою потом поговорю, – махнул рукой участковый и достал из кармана куртки мобильный телефон.

Следователь Борисов приехал в деревню, когда выстрелы во дворе у Пелагеи утихли, но оперативно следственная группа из города ещё не прибыла. Около дома Пелагеи стояли несколько деревенских жителей, в основном пожилого возраста и наблюдали, за выходящим из машины Борисовым. Он уважительно поздоровался с ними. Они хоть и разрозненно, но тоже пожелали ему быть здоровым. Погода была безветренной, поэтому рядом с домом пахло порохом. Этот лёгкий запах заставил его приготовиться к неприятностям. Когда он вошёл в дом, то увидел такую картину: четверо мужчин и Пелагея сидели за столом и, оживлённо беседуя, пили чай.

– Здравствуйте, уважаемые. Я, Вадим Александрович Борисов, племянник тётки Пелагеи, а вы кто? – Оба опера, Ермаков и Самохин, узнали в вошедшем, старшего следователя прокуратуры Борисова. Ермаков встал из-за стола, подошёл к нему и показал удостоверение.

– Вадим Александрович, давайте без церемоний. Моего напарника и Пелагею, надеюсь, не надо представлять? А это – местный участковый инспектор, майор Шустов, Юрий Михайлович и его младший брат, Сергей Михайлович. – Показывая рукой на сидящих за столом, сказал Ермаков. Пелагея сразу засуетилась, достав из шкафчика чайную чашку с блюдечком и, пододвинув к столу ещё один стул.

– Пелагея, ты меня узнала? – Присев за стол, спросил Борисов.

– Как не узнать, конечно, узнала, – чтобы не обижать гостя, ответила Пелагея и перекрестилась. Она всегда крестилась, когда в чём-то сомневалась.

– Удивительно? Мне же тогда всего шесть лет было, когда мы со Степаном провели у тебя всё лето, помнишь? – специально вспомнил Борисов про Колычева, чтобы прояснить для себя ситуацию.

– Дык, Стёпа-то только позавчера от меня съехал, а так ты, повстречался бы с ним.

Надежда на то, что он застанет Степана врасплох, покинула Борисова. А это означало, что в ближайшее время не уйдёт он с государственной службы, которая ему уже надоела и тяготила и придётся отложить покупку дома с участком земли в Испании.

– Вадим Александрович, вредно для здоровья, так глубоко и надолго задумываться, – прервал его не весёлые думы Ермаков.

– Не обращайте внимания: я устал с дороги. Вы, лучше, расскажите мне, что здесь произошло? На улице порохом воняет, как в служебном тире.

– Мы с Самохиным прибыли сюда, чтобы опросить свидетеля Колычева по одному эпизоду, но столкнулись лоб в лоб с людьми, которые, как и мы, хотели с ним встретиться, поэтому и пожгли порох. Теперь, сидим и ждём оперативно следственную группу, которая должна прибыть из районного центра. А Вас-то каким ветром сюда занесло? Я так понял, Вы родственник Колычева?

– Да. Но никаких родственных отношений с ним, никогда не поддерживал. Я, собственно, в отпуске, еду за новой машиной и решил Пелагею навестить. Когда ещё такой случай предоставится, свидеться с нею. Заехал на часок, а тут такое творится. – На ходу сочинил Борисов версию, своего появления в доме у Пелагеи.

– Вы же, только недавно новую купили.

– Кушает много, боюсь не прокормить. Хочу взять с более экономичным двигателем.

Пелагея, услышав о том, что её племянник, не успев приехать, уже собирается уезжать, поспешила в кладовку и через некоторое время вышла оттуда с тяжёлым, чёрным полиэтиленовым пакетом.

– Возьми, не забудь, гостинцев тебе собрала. – Поставила Пелагея пакет на пол, рядом со стулом Борисова. – Там мёд наш, местный. Варенье малиновое, хорошо от простуды помогает. Грибочки сушёные. Сама собирала и насушила. Супчик зимой, пусть тебе жена твоя варит. А ты ешь, да меня вспоминай добрым словом. Рыбки вяленой связку положила. С пивом попьёшь, если любишь.

– Пелагея, ты, наверное, половину своих запасов сложила в пакет? – Рассмеялся Борисов.

– Бог с тобою. У меня этих запасов, знашь сколь. Я вона и приезжим ребятам гостинцы собрала, – указала она рукой, на сидящих за столом.

– Пелагея, на твой взгляд, Степан хороший человек? – спросил Ермаков.

– Стёпа-то, человек хороший, даже и не сомневайся, – ответила Пелагея и тут же отошла от стола и вышла в сени.

– Она никогда в жизни, ни про одного человека, ничего плохого не подумает и не скажет. У глубоко верующих, считается большим грехом кого-либо осуждать, тем самым брать на себя функции суда божьего, – пояснил участковый.

Мутный, спустя некоторое время после того, как в деревне утихли выстрелы, послал туда своего человека, Власа.

– Зайди сначала в магазин, купи чего-нибудь, ну не знаю, колбасу, хлеб там, только не спеши. Внимательно послушай о чём судачат деревенские. Заодно и нашу машину пригонишь, если на неё менты лапу не наложили.

– Дай дубликат ключа от машины.

– Сейчас посмотрю в своей. – Влас вернулся минут через сорок на машине.

– Ну?!

– Завалили Шустрого и Бобра, как мы и думали.

– Кто завалил?

– Говорят, что какие-то заезжие менты. Теперь сидят в доме у этой бабки, к которой мы ехали, пьют чай и ждут приезда прокурорских. – Разговор прервал, зазвонивший в руке Мутного телефон. Докладывали с поста наблюдения.

– Со стороны деревни по направлению к шоссе движется чёрный джип, который проезжал мимо нас час назад. Что делать?

– Остановите его, но вежливо, если не остановится, тогда принудительно, я сейчас с людьми подгребу.

– Остановим, никуда он от нас не денется, – заверил Мутного, звонивший.

Вадим Александрович выехал из деревни в отвратительном настроении. Ему не давали покоя мысли о том, как опера смогли, так быстро найти Степана в этой глубинке и, куда он, так внезапно исчез? Он, не останавливаясь, проехал мимо двух парней, голосовавших на обочине. – Откуда они тут взялись? – Удивился он. – Но он ещё больше удивился, когда, вынырнув из-за поворота, увидел чёрный джип, стоящий на дороге в огромной луже. Борисов затормозил и остановился. – Наверное, те двое голосовавших, с этого джипа. – Подумал он и вышел из машины. На краю лужи стоял мужчина и подавал команды водителю. Но было похоже на то, что водительского опыта не было у обоих. Напрасно пренебрёг осторожностью Вадим Александрович, потому что, как только он приблизился к мужчине, чтобы поделиться с ним собственным опытом, тот повернулся к нему и ударил кулаком в челюсть. Другой бандит подхватил Борисова и уложил на траву, на обочине дороги. Джип сразу выехал из лужи.