Аркадий Макаров - Быстрые деньги

Без киллера, наверное, дело не обошлось. Но зачем копать глубоко? Можно попасть в шахту, и дело о самостреле было подписано по всем пунктам и положено пылиться на полку. Время-то было какое! Да и сейчас некоторые самоубийцы ухитряются делать в голову по паре выстрелов или норовят проткнуть два-три раза сердечную мышцу. Надо же списывать на кого-то долги и кредиты. Пример заразителен.

Подвыпивший Денис клялся, что не в его делах было убирать председателя. Зачем? Бумаги удачливому предпринимателю Шмырёву Николаю Константиновичу подписаны в тот же день. На счету миллионы для возведения по чикагскому проекту мясокомбината в самом центре чернозёмного края, мясо только отсутствует, но это временно. Рынок сам о себе позаботиться. Шмырёв, говорят, даже отправился на Багамы, перенимать опыт мясного животноводства.

– А ты что? Так Шмыря больше и не видел? – спросил я, снова угощая Дениса водкой в одной из забегаловок Воронежа.

– Как не видел? Мы с ним одно дело делали. Это потом разошлись, когда он за бугор свалил. Вот только Наталью брать с собой не захотел. Ты, говорит, парень неженатый, тебе всё равно любая баба в новинку, возьми за себя Наталью! Куда я с ней по райским кущам, где змей-искуситель на каждой ветке сидит.

– И ты, конечно, послал его на три буквы?

– Да нет! Выручил его…

– Ну, поздравляю! Счастлив, небось?

– Небось, счастлив…

Мой давний знакомый поскучнел, попросил у меня сигарету, тогда курево было ещё не под запретом, потянулся к моей прикурить, но в последний момент раздумал.

– Ты чего? – сказал я.

– А! – махнул он неопределённо рукой. – Давай лучше выпьем!

Но пить мне вовсе не хотелось. Я пришёл сюда в надежде перекусить. В это время в кафешке, где мы сидели, цены на комплексные обеды самые разумные, и я по привычке, прямиком с монтажной площадки, расположенной по близости, здесь поддерживал своё существование.

Хотя предложение Дениса выпить с ним было так некстати, но так искренне, что пришлось разделить с ним его настроение, махнув рукой на сорванный спокойный обеденный перерыв.

Николай Константинович Шмырёв, как только узнал о гибели председателя банка, в котором у него кредитная задолженность в несколько раз перекрывала все активы, решил потихоньку сам себя банкротить.

Теперь этот приём, сделавший капиталистическую революцию в сфере накопления первичного капитала, настолько банален, что и говорить нечего.

Шмырь создал несколько ООО по поставке и ремонту оборудования пищевой промышленности, перечислил на подставные счета деньги, потёр нагретые на этой сделке ладони и объявил себя банкротом.

В активе Шмырёва Николая Константиновича числился ещё недостроенный фундамент под проектный муниципальный дом с долевым участием самих ветеранов труда и остро нуждающихся жителей города. Этот бизнес реализовать было никак нельзя. Все деньги затрачены на строительные материалы, а поставщики оказались липовые.

Нашлись двое поставщиков бетона, но они давно лишены дееспособности за отсутствием рассудка и молодых сил, вот и лопнул строительный бизнес.

– Ты кому деньги доверил? Им же завтра по двести лет будет! Они же ещё при Сталине стукачили. Вот и на тебя бумагу дали, что ты агент английской разведки и безродный космополит.

– Ну, это они зря придумали! Теперь не тридцать седьмой. Тогда кровь мешками проливали, а нынче – свобода! Что не запрещено, то разрешено.

– Ну, это ты потом расскажешь про тридцать седьмой! Этого мы по телевизору наслышались. Давай за бизнес поговорим!

– Давай! – говорит Николай Константинович Шмырёв, и спокойно кладёт на стол конверт, правда, без адреса. Но такие конверты до адресата всегда доходят.

«Ну, все, звездец! – обрадованно сказал уже дома Шмырь и пристально посмотрел на жену.

От его спокойного, но ничего не выражающего взгляда Наталья оцепенела. Наверное, так смотрит равнодушный уж на свою жертву: вроде – ничего, а на самом деле, беспокойно…

Они прожили в супружестве более десяти лет, но детей у них не было: может, от неудачного аборта в первый год совместной жизни, а, может, от того, что постельная жизнь Наташи в редкие минуты единения никак не прорастала в физиологический срыв.

Хотя Николай, как мужчина, обладал напористой силой, но без воодушевления и выдумки. На все робкие намёки жены он обычно отшучивался, что делать деньги гораздо приятнее, чем делать любовь.

Но деньги, которые от мужа получала Наташа, никак не компенсировали тот душевный порыв, так необходимый замужней женщине.

Она слишком резво выскочила замуж за Колю Шмырёва по женской логике: лучше раньше, чем никогда!

Денис, которого Наталья совсем не считала за жениха: «Мало ли с кем девица не невестилась!» в то время учился в институте и никаких свадебных коврижек не предлагал. А Коля – вот он!

Однажды после танцев в клубе жарко надышал ей в ухо так, что она поверила всему и невзначай опрокинулась на копну, случайно запутавшись ногами в быстрых и решительных руках провожатого.

Счастлива ли она была в замужестве? Спроси её, и Наталья вряд ли ответила бы на этот вопрос. Жила, как большинство других женщин, мало задумываясь об этом. Ну, нет детей! И что же тут такого? От них только заботы да неприятности в наше время! А так – живи себе в полное удовольствие.

Где-то в глубине души, может, и возился червячок сомнения на этот счёт, но она его старалась придавить напускным весельем или утопить в стакане хорошего вина, до которого был большой охотник муж.

Жизнь в своё удовольствие сделала характер некогда здоровой сельской девушки чрезвычайно зависимым от внешних обстоятельств. Быстрая смена настроения всегда раздражала Николая Константиновича: то жёнушка устроит сумасшедший бедлам в доме, пригласив на выдуманные именины многочисленных подруг, то от незначительного слова в свой адрес делает далеко идущие выводы, и тогда муженёк обязан раскошелиться на какой-нибудь подарок.

Со временем такие милые забавы стали надоедать Николаю Константиновичу, и даже раздражать. Всегда озабоченный выколачиванием денег, он с неохотой возвращался домой, гружёный насущными проблемами, а тут глупые женские капризы. Любовника нашла бы, что ли! Может, тогда успокоится?

Сам он в женском внимании с далеко идущими последствиями обделён не был.

Вот эти далеко идущие последствия и останавливали его от продолжения многочисленных романов, превращая их, то есть романы, в короткие рассказы или даже новеллы.

«Овчина не стоит выделки!» – вспоминал он отцовскую поговорку на все случаи жизни, когда усилия не оправдывали результат.

На измену жены он, скорее всего, посмотрел бы сквозь пальцы: лишь бы успокоилась. Детей всё равно нет, а так пусть и согрешит чуток, от неё не убудет.