Стивен Кинг - Конец смены

Складывалось впечатление, что у Z-Мальчика постепенно заканчивались запасные нервных клеток.

Брейди падал духом. Он достиг до боли знакомой точки, в которой его яркие идеи сталкивались с серой реальностью. Так было с пылесосом «Ролла», с его компьютерным устройством для автоматизации заднего хода, с моторизованным программируемым телемонитором, который должен был бы вызвать революцию в домашней безопасности. Его великолепные озарения всегда заканчивались ничем.

Однако в его распоряжении есть один человек-дрон, и после одного особо возмутительного визита Ходжеса Брейди решил, что если он поручит своему дрону работу, то почувствует себя гораздо лучше. Поэтому Z-Бой наведался в интернет-кафе в одном-двух кварталах от больницы и после пяти минут за компьютером (Брейди был невероятно рад снова сидеть перед монитором) обнаружил, где живет Антонио Моретти — он же жирный мудак, который ударил его по яйцам. Выйдя из интернет-кафе, Брейди повел Z-Боя в армейскую лавку и купил охотничий нож.

На следующий день, выйдя из дома, Моретти обнаружил мертвую собаку, лежавшую под дверью на коврике с надписью «Добро пожаловать». У пса было перерезано горло. На лобовом стекле машины он обнаружил надпись собачьей кровью: «ТВОЯ ЖЕНА И ДЕТИ БУДУТ СЛЕДУЮЩИМИ».

Сделав это — сумев сделать это, — Брейди приободрился. Расплата — сука, подумал он, и эта сука — это я!

Иногда у него бывали фантазии о том, чтобы послать Z-Мальчика к Ходжесу, чтобы тот пристрелил старика прямо в живот. Ох, и приятно же было бы стоять над тем детпеном и смотреть, как он корчится и стонет, а жизнь вытекает из него сквозь пальцы!

Это было бы прекрасно, но тогда Брейди потеряет свой дрон, а, находясь под стражей, Эл может навести на него полицию. А также была другая, более существенная причина: этого было бы мало . Он задолжал Ходжесу гораздо больше, чем просто пуля в живот и десять-пятнадцать минут страдания после. Значительно больше. Надо, чтобы Ходжес оставался жив и дышал ядовитым воздухом в пакете вины, и чтобы от этого было некуда убежать. Пока он не сорвется и не покончит с собой сам.

Как и было запланировано с самого начала, в старые добрые времена.

Но нет, думал Брейди. Пока нет возможности. У меня есть Z-Мальчик, — который скоро попадет в дом престарелых, судя по тому, что я вижу, — и еще я могу жалюзи шевелить фантомной рукой. Вот и все. И все возможности.

Но затем, летом 2013 года, тьму, в которой он находился, прорезал луч света. К нему пришел посетитель. Настоящий — не Ходжес, не юрист из прокуратуры чтобы проверить, не поправился ли он каким-то волшебным образом настолько, чтобы предстать перед судом за десяток различных преступлений, в основном мошенничеств, а на первом месте в списке — восемь жертв бойни у Городского Центра.

Раздался небрежный стук в дверь, и в палату заглянула Бекки Хелмингтон.

— Брейди? Тут к вам молодая женщина. Говорит, что раньше работала с вами и кое-что вам принесла. Хотите ее видеть?

Брейди пришла в голову только одна женщина, о которой могла бы идти речь. Он задумался, не отказаться ли, но к нему вернулось любопытство вместе со злостью (может, у него это было одно и то же). Он неуклюже кивнул и попытался откинуть волосы с глаз.

Посетительница зашла пугливо, осторожно — словно боялась, что под полом заложены мины. На ней было платье. Брейди никогда не видел ее в платье, даже думал, что у нее их нет. Но ее волосы, как и раньше, были острижены под ежик — так же как и тогда, когда они вместе работали в «Киберпатруле» «Дисконт Элетроникс», и она, как и раньше, оставалась плоской, как доска. Ему вспомнился шутка какого-то комика: «Если отсутствие сисек что-то означает, то у Камерон Диаз большое будущее!» Но она умудрилась запудрить следы прыщей на лице (диковинка!) и даже немного накрасить губы (еще большая редкость!) В руке у нее был какой-то пакет.

— Эй, привет, — произнесла Фредди Линклэттер с непривычной застенчивостью. — Как дела?

Это открывало разнообразие возможностей.

Брейди изо всех сил постарался улыбнуться.

Кора Бэбино вытирает затылок полотенцем с монограммой и, нахмурившись, смотрит на монитор в подвальном тренажерном зале. Она проделала только четыре или шесть миль [35] 6-8 км на беговой дорожке, она терпеть не может, когда ее прерывают, а этот чудак вернулся.

Дзень-дзелень! — раздается звонок над дверью, и она слышит наверху шаги мужа, но ничего не происходит. На мониторе старик во вшивой куртке — точно как один из тех бомжей, которые, бывает, стоят на перекрестках с табличками вроде: «ГОЛОДНЫЙ, БЕЗ РАБОТЫ, ВЕТЕРАН, ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ» — продолжает стоять и не уходит.

— Черт, — бормочет под нос она и ставит трек на паузу. Поднимается по лестнице, открывает дверь в задний коридор и кричит: — Феликс! Это тот твой друг со странностями! Это Эл!

Ответа нет. Он снова в своем кабинете, может, снова смотрит в свою игру — просто влюбился в нее. Сначала, когда она рассказала о странной новой страсти Феликса друзьям в клубе, это была шутка. А сейчас что-то уже не до смеха. Ему шестьдесят три, он староват для детских компьютерных игрушек, и слишком молод, чтобы настолько все забывать, и она уже волнуется, а случаем, не проявление ли это ранней стадии болезни Альцгеймера. Также ей приходило в голову, что этот тип, который ходит к Феликсу, — какой-то наркоторговец, но разве муж не перерос эти штучки? Да и если бы Феликс захотел каких-нибудь наркотиков, он бы сам себя ими обеспечил: по его словам, в Кайнере половина врачей большую часть времени находятся под кайфом.

Дзень-дзелень! — опять раздается звонок.

— Иосиф на кобыле! — говорит она и идет открывать сама, с каждым шагом все сильнее раздражаясь. Она высокая, худощавая, ее женские формы стерты тренировкой почти нет. Загар гольфистки остается на ней даже посреди зимы, только приобретает более бледную, желтоватую краску, так что можно подумать, что она страдает каким-то хроническим заболевание печени.

Она открывает двери. В дом залетает январская ночь, холодит ее вспотевшее лицо и руки.

— Думаю, я хотела бы знать, кто вы такой, — говорит она, — и что вы с моим мужем задумали. Могу ли я у вас спросить?

— Конечно, можете, миссис Бэбино, — отвечает тот. — Иногда я Эл. Иногда Z-Мальчик. Сегодня я Брейди, и, слушайте, как же хорошо выйти прогуляться, особенно в такую холодную ночь!

Она смотрит на его руки.

— Что в этой банке?

— Конец ваших несчастий! — говорит мужчина в заклеенной куртке — и раздается приглушенный выстрел. Дно бутылки взрывается и разлетается на куски вместе с оплавленными прядями стекловаты. Они кружатся в воздухе, как пух молочая.