Светлана Мерцалова - Отзвук прошлого

– Я потеряла сумку или оставила в транспорте, точно не помню. В той сумке были таблетки, – Анна старалась соврать как можно правдоподобнее, но в какой-то момент голос у нее сфальшивил.

Доктор внимательно посмотрела на нее:

– Вы подвержены суициду?

Черт! Конечно, доктор ей не верит и подозревает, что она копит таблетки, дабы покончить с собой. Как бы вывернуться?

– Нет, не думаю, – ответила Анна, честно глядя в глаза.

– Вы чувствуете себя лучше на фоне приема медикаментов?

– Нет. Сон у меня такой же тревожный: всю ночь я слышу вздохи и шепот, порой вижу тени. Бывает ощущение, что в меня нечто вползает, я просыпаюсь, но комната пуста. Часто вижу странные сны…

– В чем странность этих снов?

– Всегда один и тот же человек…

– Кто? Вы знаете его?

– Матильда Беккер, – ответила Анна и остановилась.

Доктор кивнула, чтобы пациентка продолжала.

– Это моя родственница, точнее прабабка. Я с ней не знакома. Мне досталась в наследство усадьба, вилла «Магнолия».

– Мне знакомо это название, – доктор на секунду замолчала, нахмурившись. – Что-то нехорошее случилось там, где-то я уже слышала эту историю.

– Да, и много нехорошего, – согласилась Анна. – Я недавно узнала об этом.

– После того, как вы узнали историю, что произошла на этой усадьбе, вас стали мучать эти сны? – уточнила доктор.

– Да.

– Вы очень впечатлительны, и история Матильды повлияла на ваш мозг. Она перегрузила ваше воображение, что в конечном итоге привело к появлению ночных кошмаров, чувству тревоги, навязчивых страхов и бессоннице.

– Вы думаете, это состояние временно? – с надеждой в голосе спросила Анна.

– У каждого из нас случаются периоды тревожности, депрессии. В человеческой психике заложена потребность в чередовании: период удовлетворенности сменяет периодом меланхолии, подавленности, – заученно ответила доктор. – И это нормально.

– Надеюсь, что у меня лишь период…

– Вы узнали о других случаях психиатрических заболеваний в вашей семье?

– Да. У Матильды было безумие, и она покончила собой. У моего дяди признали маниакально-депрессивный психоз, и вскоре он наложил на себя руки. Это случилось, когда он переехал на виллу «Магнолия». Над нашей семьей и впрямь нависло роковое проклятье. Вы не думаете?

– Не будем торопиться с выводами.

– Значит, вы не считаете меня сумасшедшей? – с надеждой в голосе спросила Анна. – Даже несмотря на все эти сны и то… то, что я вижу кого-то каждую ночь?

– Вы сменили обстановку, поселились одна в большом доме с такой мистической историей…

– Я не хочу сойти с ума, как мои родственники!

– Уверена, что этого не произойдет, – успокоила доктор Анну. – Теперь посмотрите эти абстрактные картинки и скажите первое, что придет вам в голову…

– Насколько я знаю, такие вещи спрашивают психов. Вы считаете меня психически больной?

– Нет. Зачем так категорично? С помощью тестов Роршаха мы можем лучше понять вашу эмоционально-личностную сферу.

– Ну… хорошо…

– Приступим.

– Где ты была? – спросила Рита.

Они сидели за столиком в «Макдональдсе» и ели гамбургеры с картошкой фри. В воздухе разливался аромат горячего масла, лука, жареного мяса и рыбы. Внутри царила дружелюбная атмосфера, все столики были заняты.

Подошла крупная, неряшливо причесанная женщина в униформе и забрала поднос, оставленный предыдущим посетителем. После того как она отошла, Анна ответила:

– У психиатра.

– Ты же была пару недель назад? – удивилась Рита.

– Все таблетки закончились. Не знаю, как так получилось, – пожала плечами Анна.

– Сколько таблеток в день ты принимаешь?

– Не знаю, – ответила Анна. – Пришлось врать, что я сумку с ними потеряла.

– У этих лекарств, что ты принимаешь, есть очень сильные побочные эффекты, а ты их ешь как леденцы. Может, у тебя глюки от этого?

– Вся хрень началась после нашей игры, а тогда я ничего не принимала, если ты помнишь! – закричала Анна.

– Тише ты! – цыкнула на нее Рита. – Ты реально что-то видишь?

– Нет, я лишь слышу или чувствую, как кто-то стоит сзади. Часто шаги, вздохи… Быстро оглядываюсь – никого. Эта нечисть мне не показывается. Иногда я вдруг резко оглянусь, и в зеркале увижу чье-то лицо, приглядываюсь и понимаю, что это лишь мое отражение.

– Может, это мыши скребутся или ветер на чердаке? В таком старом доме…

– Нет. Там звуки, запахи и как будто чье-то присутствие, но этот «кто-то» упорно не хочет мне показываться.

– Так засними, – предложила Рита.

– Как?

– Ты же за компом сидишь, нажми на кнопку «видео». Вот и все.

– Думаешь, эта нечисть не разбирается в технике? И они не поймут, что я «их» записываю?

– А ты думаешь, они в этом разбираются? Они же черт знает когда родились…

– Откуда ты знаешь, когда они родились?

Тут Анна поняла, что сморозила глупость, и замолчала. Тут только до них дошло, какую тему они обсуждают.

– Если бы нас сейчас кто-нибудь подслушал, то решил… – проговорила Рита.

– Что мы сбежали из психушки, – закончила за нее Анна.

« Однажды ко мне в антракте прорвался корнет Алексин. Я не могла поверить своим глазам! Как он нашел меня? Я все забыла и втайне надеялась, что новое имя и мой изменившийся облик полностью отделяют меня от прошлого. Корнет Алексин кинулся на колени передо мной, целовал край моего платья и клялся, что любит меня. Растерявшись, я стояла молча и в смятении смотрела на него.

Было время, я бы многое отдала за этот момент, но сегодня ничего, кроме отвращения, у меня это не вызывало. Не осталось у меня никаких чувств, скажу больше, в этот момент я жалела, что он не погиб на дуэли. Роли поменялись, и сейчас я глядела на него сверху вниз.

Он врал, что искал меня, что до него не доходили письма, и неожиданно спросил о ребенке. Не краснея, я соврала:

– Это лишь шутка, думала, что поймаю тебя на эту уловку.

Корнет Алексин мне ответил, что наводил справки и выяснил все о моем сыне. Вот паршивец!

Вернувшись домой, я приказала никого, кроме барона, не принимать и отменила все прогулки. Барона Штицберга попросила как можно быстрее подыскать мне охрану.

Корнет Алексин, ты никогда не увидишь своего сына!

Барон нашел мне телохранителя – рослого молодого мулата, великолепно сложенного, цвета гречишного меда. Его звали Халил. Он владел всеми видами оружия и рукопашным боем, был силен, коварен и беспощаден. С ним я не боялась оставлять своего сына.

Корнет Алексин надоедал мне ежедневно, но я терпела: ведь эта история еще не завершена…

Ему нравилось приходить с друзьями, чаще всего с милым корнетом Якушевым. Они приглашали меня с ними отужинать, но я всегда отказывалась, ссылаясь на головную боль или усталость.