Екатерина Сереброва - Заблудшие во снах

– Ты ищешь что-то конкретное, Вань? – участливо поинтересовалась Аня.

– Да вот трусы у меня счастливые были, не могу без них заснуть, – съязвил Иван, лукаво посматривая на Анну. Ее внимание ему льстило, обычно такие девочки-лапочки обходили его стороной, подкупались разве что по неопытности, однако и в кудряшке Ане было, пожалуй, что-то с чертовщиной, как и в нем самом. При всей внешней привлекательности и обаянии в ней наверняка скрывалось нечто темное – Стропов судил по себе. В данном случае он был уверен, что не ошибается.

С другой стороны, все это кажущееся родство душ могло на деле быть большой иллюзией. Просто потому, что Ивану в женщинах так еще никогда не везло. С чего же вдруг Аня другая? Она так целеустремленно и активно собирала вокруг себя людей, особенно в самый первый день после катастрофы, что невольно скользнула мысль, а не напирает ли Анна на Ивана лишь потому, что он выбивается из общей массы. Из ее плана, где у каждого своя четко предписанная роль. Команды, с которой ей банально не страшно.

Аня оставалась большой загадкой и тем притягивала. Помимо красивого личика и округлых форм, конечно. А эти милые завитушки в волосах – жаль, коротких.

– Жалеешь, что не надел свое счастье перед бедствием? Думаешь, они бы тебя спасли? Раздулись бы до размеров лодки, – к его удивлению, откликнулась Анна.

– М-м, да ты молодец, остра на язычок, – подметил Иван. – А сначала производила впечатление заядлой активистки-отличницы.

– Я и есть отличница и активистка, – фыркнула Аня, вздернув подбородок. – В прошлом.

– Моя фантазия и без того неприлично разыгралась, – ухмыльнулся Стропов и добился-таки от спутницы легкой улыбки.

– А ты всем прозвища даешь?

– Нет, куколка, только тем, кто нравится. Или люто не нравится.

– Прям почетно. А у тебя разве нет клички?

– Есть, Аннушка, да не положено тебе пока его знать.

Но тут они достигли искомого здания, и всю веселость, как рукой сняло. Оно было разрушено на половину, но Иван искал определенную часть, и та была целой. Нужно было зайти внутрь и попробовать посмотреть, сохранилось ли что. Об играх с Анной теперь не могло быть и речи, а девушка и сама поняла, каков настал напряженный момент.

Стропов прошел в бывший отель, где отсутствовала вся левая сторона, но остался вход и половина холла. Осторожно ступая по обломкам, он продвигался туда, где был клуб. Пластиковая дверь виднелась и была чуть помятой. Иван потянул ручку, та со скрипом и без особого труда поддалась. Тихо шагая по вздувшемуся паркету он пересек темный зал, танцпол и нашел, наконец, вип-комнату – мини-казино.

Сейчас Иван жутко разнервничался и заволновался, слыша удары собственного сердца, пока держал дверную ручку. Но он знал, что не успокоится, пока не зайдет. Стропов и не представлял, связаны ли с этим местом ночные кошмары, однако все его цели и желания были связаны с ним, а значит, не ждать Ване покоя. По крайней мере, лучше зайти, вернуться в ту атмосферу, чем вовсе не попытаться избавиться от нее.

Стропов толкнул дверь и ступил в комнату. Красный бархат бросился в глаза, в отдельных плафонах еще горели свечи – здешнее необычное оформление. Иван подобный пафос считал безвкусицей, но не обстановка на него влияла. В углу стоял он, стол для покера. Картинка недавнего прошлого мигом встала у Стропова перед глазами, а реальность отпала на второй план.

*

Иван сидел за покерным столом и смотрел в глаза человеку, на поиски которого потратил целых десять лет, вычеркнувших его из нормальной жизни, лишивших возможности завести семью и обрести покой. Стропов всегда знал, как найти этого подлеца, но подобраться до сего дня было невозможно – слишком весомым был авторитет толстяка-бизнесмена, уважаемым и почитаемым среди простых людей меценатом (чаще всего остающимся анонимным, из-за чего Иван так и не узнал о его сфере интересов). Он был известен и хорош в одном, доступном Стропову – в покере.

Вот и для Ивана наступил счастливый день, когда его пригласили для участия в турнире.

Стропов проигрывал вторую игру, но ему было все равно. Иван и хотел сперва сорвать куш – мастерство позволяло – однако все мысли занимал только толстяк по центру.

В голове стоял сумбур, крутились картинки из разных периодов жизни Стропова. Детские радостные годы в окружении любви и заботы родителей. Подростковый, когда он остался сиротой из-за страшной автоаварии и был отдан в приют. Тринадцатилетним пацаном Ваня только и жаждал, что выбраться из угнетающего места, где его не раз обижали старшие дети, а потому не раз сбегал. А однажды по глупости попался на краже продуктов в супермаркете, да и схлопотал себе проблем от милиции. Но там, сидя в изоляторе, по обрывкам, впервые и узнал фамилию виновного в ДТП своих родителей.

– Говорят, сам Голунов как-то по пьянке машину сбил. Ее пассажирка и водитель – насмерть, – за дверью Ваня услышал историю, жутко напоминающую ту, что произошла год назад с его семьей.

– Тише ты, дурак, – шикнули на него, – нельзя же о таких людях вслух рассуждать.

– Да случайно вырвалось, – оправдывался первый. – Случай-то похожий, на том же месте, только год назад. Очередной сынок депутата, ну угораздило же.

– Ты и сравнил. Где наш, – слышался пиетет, – а где – этот мелкий поганец.

– Так что, будем дело заводить?

– Ну конечно, ты еще и спрашиваешь.

С тех пор Ваня, будучи подросшим, собрал еще несколько фактов и убедился, что водителем, погубившим маму и папу, был некто Голунов.

*

Стропов знал уже достаточно о бизнесмене и заядлом игроке в покер по фамилии Голунов. Но заговорить с ним так и не успел. По рассвету клуб закрылся, и Ваня был на пути к ненавистному толстяку, когда налетел ветер, а за ним и грохот земли. Трещина прошла по асфальту аккурат между ними. Сама стихия разъединила их навсегда, унося за собой все чаяния Ивана, надежды и шанс зажить новой жизнью. Цунами принесло с собой его крах личности. Осознание того, насколько серьезный оно принесло ущерб ему (убило врага, не дав узнать правды!), чего лишило, стало медленно накрывать Стропова с головой.

Иван, внутренне исходя злостью и все еще пытаясь сдержать ее, окинул взглядом пропахший плесенью и сыростью бывший вип-зал клуба. Сохранился стол после их игры, даже забытая карта джокера валялась на почерневшем ковре, на прежних местах стояли стулья. Стропов подошел и провел ладонью по спинке того, что занимал он. Аня находилась где-то позади, но Иван забыл о ней. Его поглотили воспоминания, потоком пронеслась вся жизнь, и горечь, душившая и рвавшая на куски, овладела им. Стропов схватился за стул и с силой зашвырнул на стол. Анна взвизгнула, но Иван не слышал ее. Он остервенело молотил злосчастную мебель, выплескивая боль наружу. Щепки разлетались в разные стороны, некоторые летели в глаза, а Стропов все громил стул, пока от него не остались одни ошметки. Несколько заноз вонзилось в ладонь, но Иван ничего физически не ощущал. У него разрывалась душа, и вместе с ней из глаз брызнули слезы. Он что-то кричал в процессе, но не слышал собственного голоса, а опомнился только, когда сзади его обхватила Анна.