Максим Юрченко - Исповедь последней слезы

На куске металла, что недавно стал концом для одного человека, сейчас смешались жизнь и смерть. Две генетические составляющие двух разных людей. Мужчины и женщины. Живого человека и мертвого. Любовь и ярость в одном флаконе, запах которого, Юлиан готов хранить вечно. Обнажившись догола, он провел лезвием по своему телу, оставив след в районе груди. Затем, достал из ящика черную лакированную шкатулку и положил в нее этот предмет, ставший для него реликвией.

Лунный свет сменился вспышкой молнии, и Юлиан увидел себя в зеркале. В крови, с растрепанными волосами, но живым как никогда. Это было похоже на вспышку фотоаппарата.

Под оглушительный гром, звук которого заставил содрогнуться, навстречу к Юлиану шагнуло его отражение. Двойник вновь начал вглядываться в него. Он был суров и властен, безжалостен и опасен. Сердце Юлиана заколотилось в удвоенном ритме. Ладони незнакомца поднялись вверх и прикоснулись к зеркалу. Юлиан сделал шаг назад и закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого кошмара. Но затем, послышался глухой стук, и его веки поднялись вверх. Он увидел, как двойник стал двумя руками колотить по зеркалу с ужасающей гримасой на лице. Опустив взгляд, Юлиан увидел, что его колени задрожали, словно он заново учится ходить.

– Кто ты, черт возьми?

Юлиан знал, что произнес эти слова, но звук получился больше похожим на всхлип, чем на его уверенный голос.

– Что тебе нужно от меня?

Его отражение вновь подняло ладони вверх, но теперь из них кровоточили раны. Размазав кровь по всей площади зеркала, двойник написал фразу огромными буквами.

«Я БЫЛ ПРАВ»

Юлиан зажмурил глаза так сильно, что послышался треск в голове. Развернувшись, он пошел в свою постель, так и не осмелившись посмотреть на незнакомца еще раз.

Даже после того, как я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что нахожусь в своей постели, меня не отпускало лицо той женщины в вечернем платье. Мертвой женщины. Я до сих пор видел ее пустой взгляд и последнюю слезу, убегающую от ресниц.

Словно воровка, забравшая с собой ее жизнь.

Когда мой взгляд начал ловить фокус на белом натяжном потолке, я ощутил колкую боль в желудке, от которой меня стало сворачивать. Не знаю, как я добрался вчера до дома, видимо кто-то сверху тщательно наблюдает за мной в подзорную трубу и направляет на правильные пути. Другого объяснения я не вижу.

В груди все сдавило! Наружу вырвался сухой, раздирающий легкие кашель. Я сел на своем диване и почувствовал, как мои внутренности хотят вылететь через рот. Ужасное ощущение! Чувство, словно в меня засыпали песок, и я пытаюсь его выкашлять.

– Ты проснулся!

Не знаю, что в данной ситуации напугало бы меня больше: живой человек, сказавший эти слова или приведение. Думаю, лучше бы это было галлюцинацией. Рассмотрев себя и потрогав за тело, я понял, что я полностью голый. На моих ногах одеяло, плед и еще одно одеяло. Целый бутерброд! Обычно мне хватает одного. В том, что человек просыпается голый, нет ничего особенного, за исключением того – если этот человек не я. Спать голышом, нет в моем списке привычек. Это бы я точно запомнил.

– Рада, что ты жив.

А вот это уже начинает настораживать.

Если в первый раз я еще не отошел ото сна и голос мог воспринять за остатки сновидения, которого, собственно говоря, я не помню, то вторая фраза все заметно усложнила. Либо я и вправду брежу, либо за моей спиной сидит живой человек.

Господи, пусть это будет побочный эффект таблеток.

– Ты так и будешь сидеть и молчать?

Я отчетливо услышал треск кресла, словно с него кто-то поднимается. Этот звук вряд ли бы стало воспроизводить мое подсознание.

– Даже спасибо не скажешь?

Голос женский. Что вдвойне ужаснее, учитывая то, что в данный момент я обнаженный. Он кажется знакомым, но где я его слышал, никак не могу вспомнить. Из груди снова вырвался кашель, заполнив собой все пространство вокруг.

– Подожди, я принесу лекарства.

Лекарства?

Я остался в том же самом неподвижном положении, хлопая глазами, и пытаясь сообразить, что собственно происходит. Из-за моей спины вышла девушка и прошла в коридор, лица я ее не видел, но что-то в ее внешнем виде мне было знакомо. Мешковатые штаны и серая кофта, с рукавами явно длиннее, чем нужно. Черные длинные волосы, скрывающие часть надписи на спине. Собрав все одеяла, что были на моих ногах, я закутался в них, словно гусеница в коконе.

И снова кашель, раздирающий легкие.

– Вот, выпей.

Я услышал ее фразу еще до того, как она вошла в мою комнату. Смотря на ее улыбку и страз на переднем зубе, переводя взгляд на пирсинг в губе, я узнал в этой девушке ту начинающую спортсменку, которая стала последней отправной точкой к моему неудавшемуся суициду.

– Вот, держи, – она села на край дивана и протянула в ладони несколько таблеток. – Ты всю ночь сильно кашлял. У тебя дома я ничего не нашла и мне пришлось сбегать в аптеку, там сказали что это поможет.

Я всю ночь кашлял? Что это значит, всю ночь? Она что, провела все это время, рядом со мной?

– Пей! – ее голос стал похож на интонацию злой учительницы.

Молча, все еще находясь в полном непонимании ситуации, я взял таблетки из ее руки, которая на ощупь была очень теплой, и закинул их в рот.

Опять таблетки…

– Ну как ты? – она подсела поближе, от чего мне стало еще больше не по себе. – Говорить можешь? Помнишь, что вчера случилось?

Вот именно, что вчера все-таки случилось? Этот вопрос номер один на повестке дня. Что касается убийства, крови и всего остального, что наверняка меня будет преследовать меня до конца жизни, то я помню! А вот что было потом?

Я отрицательно покрутил головой.

– Я нашла тебя на улице, ты был весь промокший до нитки и в полном беспамятстве. Ты не помнишь?

Я вновь покрутил головой.

– Я не знала что с тобой, ты был, даже… не знаю как это назвать. Не в себе.

Надо же, раньше за мной такого не водилось, как мне помнится.

– В твоем кармане я нашла документы и отвела тебя домой, думала, что здесь кто-то есть и за тобой присмотрят, но квартира оказалась пуста. Плюс ко всему, ты был в крови.

Ну, этот момент я еще могу объяснить.

– Я хотела вызвать скорую, но ты сказал, что нельзя, – она провела рукой по пирсингу и пристально посмотрела мне в глаза. – Сначала я подумала, что тебя избили. Но приглядевшись внимательней, поняла, что это не твоя кровь. Сотового телефона я у тебя не нашла, чтобы позвонить родным, так что решила остаться и проследить за твоим состоянием.

Ну, надо же. Прям альтруизм чистой воды. Добрый самаритянин в женском обличии.

Непроизвольно, раскрыв в удивлении глаза от ее рассказа, я посмотрел в то место, где как я привык, должны находиться боксеры. Но под толстым слоем из одеял их не было.