Петр Алешкин - Сны Ивана. Рассказы

– Ты чего такой скорбный? – И прихрамывая, как-то бочком, направился к нему: – И не в парадном мундире. Праздник ведь, наш праздник!.. Язва скрутила? – протянул он сочувственно руку Пересыпкину.

– Хуже, – вяло пожал Иван Николаевич мягкую горячую руку Долгова. – Хуже. Со свету сживает новый соседушка, – глянул он в сторону высокого забора из красного кирпича возвышавшегося неподалеку от его избы, за которым виднелась зеленая крыша особняка. – Усадьба моя приглянулась ему. Расширяться вздумал, а я мешаю. Выселить хочет в Тверскую деревню, говорит, не все ли равно тебе, где подыхать…

– Вот сволочь, а! – посерьезнел, возмущенно качнул головой Леонид Сергеевич.

– «Быки» его грозят, не соглашусь, ускорят смерть. Мол, земля моя даром достанется… И придушат, придушат, рука не дрогнет. Не я первый, не я последний…

– Дожили, ну дожили! – воскликнул Долгов. – А ты не жаловался властям? Надо рассказать, непременно рассказать!

– Кому? Нашему главе, так этот гад, – Пересыпкин снова глянул в сторону забора, – его сам поставил, кормит-поит. Ему жаловаться все равно, что этим воробьям, почирикают, да улетят. Вот и весь толк! Эхе-хе!

– Что ж, теперь руки опускать? Делай со мной что хочешь, воля и власть твоя, а я бессловесная овца, так? – загорячился Долгов. Он вообще был горячий, решительный.

– Выходит – овца! Что ты мне прикажешь делать? Что? Что бы ты сделал на моем месте?

– Да я бы… – горячо начал Леонид Сергеевич, но Пересыпкин перебил его, кивнул в сторону забора.

– Вот они, ко мне идут, поговори с ними, – горько усмехнулся он.

– И поговорю, сейчас поговорю, – бросил все также решительно Долгов и повернулся к двум накаченным амбалам в темных пиджаках, которые уверенно, неторопливо шли к ним.

– Ну, как, дед, подумал, будем подписывать? – спросил один из них, подходя.

– Погожу, подумаю, – буркнул Иван Николаевич.

– Думай быстрее, весна в разгаре, стройку начинать пора… – начал второй.

Но Долгов перебил его возмущенно.

– Ничего он не будет подписывать! – крикнул он и указал палкой на Пересыпкина. – Он здесь хозяин! Он здесь родился, здесь и умрет!

– Будет упрямиться, умрет, – спокойно сказал первый «бык», а второй спросил у Ивана Николаевича.

– Что это за шибздик?

– Это ты пустоголовый шкаф, гнилой лакей… – закричал Долгов и полетел в траву от легкого толчка в грудь второго «быка». Медали на груди его тонко звякнули.

«Бык» засмеялся:

– Ветром качает, а голос сохранил.

Долгов не по возрасту проворно вскочил и взмахнул своей палкой, но «бык» ловко перехватил ее, вырвал из рук Леонида Сергеевича, сломал о колено, откинул в сторону и снова толкнул ладонью в грудь Долгова, на этот раз посильней. Все это он проделал легко, мгновенно, играючи. Леонид Сергеевич отлетел от него метра на три, кувыркнулся по земле, испачкал свой праздничный костюм о влажную весеннюю землю. Одна медаль сорвалась с пиджака, покатилась в траву. «Бык» же повернулся к Ивану Николаевичу, спокойно сказал:

– Ладно, гуляй, празднуй. Три дня тебе сроку, в понедельник придем с договором. Глава администрации будет с нами, при нем подпишешь договор обмена.

Оба «быка» повернулись и неторопливо двинулись назад, к железной двери забора. Иван Николаевич поднялся и быстро заковылял к другу, который, как раздавленный сапогом червяк, возился на земле, тянулся дрожащей рукой к отскочившей от пиджака медали. Пересыпкин помог ему подняться, спросил сочувственно:

– Не ушибся? Руки целы?

– Я это так не оставлю! – дрожащим голосом, как-то жалко крикнул Долгов вслед «быкам».

– Напугал, – хохотнул один из них, оглянувшись на ходу. – Прямо колени дрожат.

– Вот так! – скорбно выдохнул Иван Николаевич и начал отряхивать пиджак друга. – А ты говоришь? Рабы мы на своей земле…

– Нет… мы не рабы, не рабы, – тяжело дышал Долгов. – Не за это мы воевали, чтоб над нами так измываться… Мы покажем, что мы хозяева на своей земле… а не эти оккупанты…

– Как ты им покажешь?

– Покажем, покажем!.. А сейчас поехали к Андрюшке. Он ждет… А этим, покажем, – погрозил он кулаком в сторону забора. – Защитим и твою честь, и свою.

– Ты отдышись пока, успокойся, посиди в машине. Я переоденусь, медку захвачу, огурчиков, – суетливо заторопился в избу Иван Николаевич.

Вернулся без кепки, в пиджаке, на груди которого тоже в три ряда висели позвякивали ордена и медали, только наискосок, видимо, потому, что у высокого худого Пересыпкина грудь была узкой. «Запорожец» повернул за угол дома Ивана Николаевича и затарахтел по новой асфальтовой дороге между огородом Пересыпкина и лугом к лесочку, который был неподалеку от деревни. За ним было шоссе. В лесу они уперлись в закрытый новенький шлагбаум.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.