Максим Медвецкий - Дневник убийцы

Всё изменилось. Мировой финансовый кризис не минул стороной и мою персону. И если поначалу мы ещё хоть как-то выкручивались, то лето 2009 года расставило всё по своим местам. Мы несли ежедневные убытки, и руководство сочло просто непозволительным в настоящий момент содержать такой штат. Мой отдел, как и многие другие, был упразднён, а я соответственно пополнил ряды армии безработных. Вместе с этим растворились и все атрибуты успешной жизни. Снежана тоже её покинула. Поиски новой работы были безрезультатными. Весь август я оббивал пороги работодателей, но везде слышал очень корректный отказ, со ссылкой на тяжёлое финансовое положение. Я всё более терял себя, проводя ночи в различных борделях, заливая свою печаль водкой и ища спасение в лживых речах продажных женщин.

В очередной раз попытавшись залить свои проблемы спиртным, и не получив должного эффекта я направлялся по знакомому адресу. Я ехал за рулём своего автомобиля, которым немало гордился. «Вольво ХС70», он был в моём понимании эталоном автомобилестроения: полный привод, турбированный двигатель. В нём было сделано всё, чтобы водитель мог в полной мере наслаждаться дорогой. Тот факт, что я был изрядно пьян, меня нисколько не смущал. В последнее время езда под градусом стала для меня нормой. Мой путь лежал к одной весьма развратной особе, которая после ночного звонка с наигранной радостью согласилась меня принять. Радиостанция вещала очередной заезженный хит, и, не показывая поворот, я на большой скорости свернул в арку.

Что произошло в следующую минуту, до сих пор никак не укладывается у меня в голове. Я на секунду отвлекся, взглянув на «оживший» мобильный который лежал на сидении справа. Рука потянулась к аппарату, а взгляд вернулся к дороге. В нескольких метрах перед собой я рассмотрел два силуэта. Моя нога автоматически до упора нажала педаль тормоза. Было поздно, далее последовал глухой удар, и автомобиль замер. Я, словно в тумане, тяжело дыша и ещё до конца не осознавая смысл происшедшего, медленно вышел из автомобиля. Сделав несколько шагов, я с ужасом раскрыл глаза. Мозг постепенно обретал былую ясность. В нескольких метрах перед автомобилем лежала женщина, а рядом мальчонка лет семи-восьми. То, что я наделал, было ужасно, меня сковал страх. Моё тело дрожало, а мысли путались. Вдруг одна здравая мысль, заглушая все остальные, выбилась в лидеры, и повторилась в моей голове многократным эхом. Всё верно, нужно было срочно вызвать бригаду скорой помощи. Я сделал шаг к автомобилю, и передо мной возникла вся картина в целом. Она всплывала по кусочкам, словно недочитанный сценарий с множеством вопросов.

Приедут медики, они естественно сообщат в милицию. А что если эти люди мертвы? В висках забарабанил новый логический вывод – тюрьма. И от полного осознания дальнейших развитий событий мне стало не просто ещё страшней, меня охватил дикий ужас. Я поднял голову и посмотрел в окна близстоящих домов. Лишь только в нескольких из них горел свет. Моментально запрыгнув в машину и захлопнув дверь, я включил заднюю передачу. Сбежать с места преступления показалось мне единственным выходом. Путь домой напрочь вылетел из головы. К действительности мне помогла вернуться тёплая, почти горячая вода. Прошло немало времени, прежде чем я решился отодвинуть полиэтиленовую шторку, и перекрыть воду.

Внутреннее беспокойство не отпускало. Ещё бы. Я, сморщившись, засунул в рот правый кулак, и крепко сжал зубы. Тело само опустилось по стене на пол и, подняв голову вверх, я истошно закричал, совершенно забыв о степенных соседях. Дальше, ну конечно, единственное что пришло мне в голову, тут же было исполнено. Глоток обжигающего коньяка вскоре успокоил дрожь, второй поборол нервное напряжение, третий… Я сидел, зажав в правой руке пустой бокал, и тупо смотрел на экран плазменного телевизора. Там ничего не показывали, наверное в силу того что он был выключен, но для меня он работал. В нём я вновь и вновь видел лежащих на асфальте, в ярком свете ксеноновых фар, женщину и мальчика. Экран многократно отматывал назад, повторяя всё с начала. Я смотрел на всё взглядом стороннего наблюдателя. Перед моим взором возник человек, который долго смотрел на неподвижные тела, а потом, схватившись за голову сел в автомобиль и покинул место происшествия. Он уехал, просто испугался и уехал, возможно, оставив людей умирать.

Бокал вновь наполнялся, мысли начинали путаться, тело обретало привычную тяжесть. Сон. Я хотел спрятаться. Укрыться от себя и своих пугающих мыслей. И лучшим местом для этого естественно был мир грёз. Там не было проблем и переживаний, там не было дня и ночи, там было хорошо. Сон всегда служил некой своеобразной ширмой для тех, кто хочет укрыться от реальной действительности. Хотя бы на время забыться и уйти в величайшее таинство.

Слегка пошатываясь, моё тело вошло в спальню и, не снимая халат, плюхнулось на широкую кровать.

Ровно насколько приятно погружаться в страну сновидений, настолько же противно открывая глаза понимать, что действительность вновь рядом и ночь не решила твоих дневных проблем.

Я лежал, смотря в потолок. Память красочно вырисовывала события прошедших суток. Мои руки легли на лицо, словно желая спрятаться от нового дня. Сходив на кухню и приготовив кофе, я вновь оказался в постели. Сейчас это казалось самым уютным в мире местом, способным хоть как-то защитить от невзгод. Однако себя не обманешь. Правду говорят, только критическая неординарная ситуация может показать кто же человек есть на самом деле. И на этот вопрос, адресованный к себе ответ был ясен: алкоголик, трус, слабак. Но ничего с собой поделать я не мог. Внезапно возникшую мысль о звонке в милицию, я отшвырнул от себя со страшной силой. Мало кто готов отвечать за свои поступки, и я как раз был в их числе. Страх был во мне. Внутри меня. Он бродил, словно домашнее вино, стоявшее в углу пыльного чулана. Но это был не страх о содеянном преступлении. Это была всего лишь элементарная боязнь понести ответственность. Мучительные вопросы совсем иного характера.

Видел ли кто-нибудь, как мною был совершён наезд?

Живы ли пострадавшие?

Что они делали посреди ночи на улице?

Что-то вроде этого. Хотя вопросы явно должны были идти в иной последовательности. Даже совершив нечто ужасное, человек пытается найти себе оправдание. Мрак! Все мои былые взгляды на собственную персону растаяли как прошлогодний снег. Все эти годы я просто играл роль, которую сам же себе и отвёл. Жил под маской, не зная своего истинного обличия. И вот теперь, когда маска окончательно сорвана, и передо мной предстал настоящий я, мне стало противно. Но переступить через себя, изменить что-то внутри могут лишь единицы и я, к сожалению, в их число не входил.