Виктор Старовойтов - Красный луг. Приключенческий роман

– Видите? Вон та скала, что справа… Всем довелось побывать на ней хотя бы раз в жизни и все знаете, что наверху она похожа на небольшую круглую комнату. Скамейки есть, только столика не хватает. Да только тем, кто благоустраивал её, стол и не нужен был. Имеются в стенах и не большие ниши, что к реке выходит. Обзор со скалы отличный. А кто может сказать, для чего это? То-то же! Мне мой прадед рассказывал, что было раньше восстание на Руси супротив батюшки царя. Давно это было, не при мне… Поднялись люди на борьбу за лучшую долю свою, доведённые произволом царских чиновников до отчаяния. Не равными были те силы, у бедняков не было хорошего оружия, не было и опыта ведения боевых действий. Регулярные войска расправлялись с повстанцами беспощадно, не щадили при этом ни женщин, ни детей. Виселицами украсилась Россия… Преследуемая ими горстка повстанцев укрылась на этом камне, впоследствии прозванном жителями Красного луга Соколиным. Имена тех героев остались не известными, а скала осталась – вечный памятник борцам за свободу!

Порешили повстанцы, утомлённые долгими скитаниями по уральской тайге, дать свой последний бой царским воякам, умереть на свободе. Жители на первое время помогли им с едой и боеприпасами. А царское войско уже тут как тут, стоят на берегу, радуются, кричат, чтобы сдавались. От берега на скалу идёт только узенькая тропинка почти по отвесной горе, по ней пройти только одному можно. Другой дороги нет. Вот по этой тропинке и пытались солдаты взобраться на скалу. Только не тут-то было! Сама природа встала на защиту повстанцев. Откуда не возьмись, сверху скатывался на солдат большой камень, или неожиданно множество змей-гадюк нападало на солдат, или медведь крушил всё вокруг, волки и лисы нападали на стойбище солдатское, нанося большой урон, уничтожая съестное и боеприпасы. Да и сами повстанцы отстреливались из ружей и луков, метко разя врага, закидывая нападающих камнями.

Среди повстанцев был маленький по годам и росту паренёк, храбрец и удалец не по годам, и был у него приручённый сокол-птица. Этот сокол в привязанном к лапке горшочке с реки приносил воду и, помимо этого, днём и ночью неусыпно сторожил тропинку, своевременно давая знать о приближении врага. Заготовленными камнями и стрелами осыпали повстанцы всех, кто пытался подкрасться не заметно. Хорошо укрытые и своевременно предупреждаемые соколом, они были не досягаемы для солдат. Много дней и ночей было проведено в осаде, не мало врагов полегло от рук повстанцев, но увы, всему приходит конец! Голод пробрался на скалу… Закончилась последняя крошка хлеба и тогда старшой предложил:

– Друзья мои, у кого нет сил продолжать борьбу, идите в горы. Медведко выведет вас.

Его прервали:

– Как ты можешь предлагать такое? Мы прошли с тобой все муки ада… И даже уйдя в горы, мы не обретём свободы, постепенно нас всех рано или поздно выловят и тогда каторги уж точно не избежать, если на виселицу не отправят. Нет, не ради этого мы брались за оружие, будем биться, пока есть на то воля Божья!

Один за другим погибали отважные воины в рукопашных схватках, но никто не пожаловался, умирая, не сказал товарищам слова упрёка. Враги проследили за соколом и убили его, бездыханный трупик уносила река… Последним живым оставался парнишка, был он тяжело ранен, жажда мучила его. Нещадно палило солнце и некуда от него было укрыться. Лежал парнишка среди трупов своих товарищей и смотрел на тропу. Завидев голову солдата, послал в него последнюю стрелу. Пользуясь наступившим замешательством среди солдат, вполз на край скалы и скатился вниз, на острые камни у подножия скалы. Долго ещё не решались подняться на скалу солдаты, а когда поднялись, то увидели лишь трупы. Поскидали солдаты несчастных, но свободных, со скалы, запретив сельчанам хоронить их, но те не послушались. Когда солдаты ушли, жители на лодках перевезли трупы повстанцев в посёлок и с великими почестями захоронили на кладбище. Был поставлен и крест, по христианскому обычаю над ихней братской могилой, но со временем сгнил и исчез с лика земли…

Допил старый брагульку, смахнул с бородёнки пену.

– Иэх, ма, хороша бражка, пениста да забориста, знать хорошая хозяйка будет жить в новом доме! Пойду-ка и я до своей хаты, посплю часок…

А веселье ещё и после ухода старика продолжалось долго.

После ухода гостей, на рассвете три брата Веснины, Андрей, Толик и Федя долго ещё сидели за столом, но уже у Андрея дома. Андрей тренькал на балалайке, кто-то из жён пытался плясать, кто-то пел частушки.

– Гармонист у нас хороший, только разница одна,

Всех девчонок в пляс пускает-только я грущу одна.

Ой ты, белая берёза, ветра нет, а ты шумишь.

Ой ты, девка молодая, горя нет, а ты грустишь.-

Ни о чём я не печалюсь, хоть и в людях я живу.

А кому любовь досталась, я сегодня утаю…

Накануне Андрей был в городе и на толкучке купил старенькую гармонь двухрядку, теперь поглядывал на неё вожделённо, хотелось взять её в руки, скакнуть по клавишам вверх-вниз, разбудить сонную деревеньку. Кто-то предложил сходить до стариков на хутор. На лодке, прихватив гармонь, переплыли речку, оставили лодку у кустов прибрежных, и пешком отправились к старикам. Приплясывая под гармошку. У стариков нашлась бражка, и веселье продолжилось на полянке у дома. Обратно возвращались далеко за полночь. Вышли на берег перед посёлком, но вспомнить, где спрятали лодку, никто не смог. Снова вернулись на хутор, забрались в дедову маленькую лодчонку все разом и, боясь шевельнуться, вода была вровень с бортами, поплыли по течению к посёлку. Перед селом был большой перекат, течение резко убыстряло свой ход, лодка местами цеплялась днищем за камни и, наконец, совсем остановилась. Чертыхаясь и повизгивая от холодной воды, повылазили в воду, потащили лодку к берегу. Андрей что-то наигрывал на гармошке, шёл впереди, у самого берега оступился и свалился в омуток, гармошка хлебнула воды и смолкла. Толкаясь и смеясь, все мокрые, выловили из омута Андрея с гармошкой, выбрались на берег. Андрей встряхнул гармошкой, сливая из мехов воду, гармонь пискнула раз-другой и залилась весёлым перебором, будто и не было никакого купанья, видать добрый мастер смастерил её, не испортилась, и даже голос после купания как будто стал чище. Так, под весёлые переливы гармони и под частушки, вошли в посёлок, будоража деревенских собак. На следующий день в правление к Андрею пришёл Толик.

– Братан, пойдём порыбалим, что-то ушицы захотелось…

– Голова после вчерашнего не на месте ещё…

– Да я прихватил, у Нинки заначка была…

Андрей из принесённой братом бутыли опохмелился бражкой, закусил малосольным огурчиком.