Геннадий Логинов - Наёмный самоубийца, или Суд над победителем. Повести и рассказы

Остановившись на мгновение, Вальдемар вгляделся на лежавшую посреди дороги подкову. Она могла вполне пригодиться. Например, можно повесить её над дверью. Или, например, не вешать. Подняв подкову, чтобы ознакомиться с нею поближе и изучить со всех сторон, путник обнаружил с противоположной стороны подковы лошадь. Заключив, что подкова, по всей видимости, не сильно-то ему и нужна, он направился прямиком к телефонной будке. Но стоило зайти внутрь – как следом за ним втиснулся другой молодой человек приятной наружности: в самый раз перед закрытием дверей.

– Уфф, еле успел… – сняв цилиндр, мужчина протёр вспотевший лоб гербированным платком, после чего поинтересовался, протягивая руку к телефонному аппарату. – Который номер Ваш?

– Номер «10», – с благодарностью кивнул Вальдемар. Кивнув, незнакомец нажал кнопку «10», а следом – кнопку «Х», и в снятой трубке послышались гудки, а будка пришла в движение.

– Сложный день сегодня выдался, – поддерживая светскую беседу, поделился незнакомец.

– Да, я видел – Вас душила жаба, – припомнив, где видел человека немногим ранее, согласился его собеседник.

– Дела совсем плохи, – согласно кивнул тот. – Сегодня я думал, что стал круглым банкротом. Я обратился в ломбард, пока Авикдор Шелкопряд ещё не успел окуклиться. Решил взять ссуду. Но мне нечего было оставить ему под залог. Вернее, думал, что нечего, пока он не напомнил мне, что у меня – золотое сердце…

– Ах, вот оно что, – скорее из вежливости, с сочувствием произнёс Вальдемар. – И теперь – Вас терзает совесть?

– Нет, свою совесть я тоже взял в долю от сделки, – отмахнулся мужчина. – Впрочем, о чём это я? Так ведь даже невежливо: заставлять Вас переживать из-за своих проблем… Курите?

Достав из внутреннего кармана вишнёвую лакированную трубку с янтарным мундштуком, делец с ожиданием уставился на Вальдемара, полагая, что тот согласится составить ему компанию.

– К сожалению, нет. Давно уже собираюсь начать, но всё силы воли не хватает, – посетовал он.

– Ну-у… В таком случае – начинайте с малого и постепенно увеличивайте количество затяжек… – настоятельно посоветовал мужчина. Впрочем, ладно, тут ведь ещё и довольно тесно. И душно.

– Тогда – давайте просто так постоим, кусая трубки, – достав свою, предложил собеседнику Вальдемар. – Конечно, кусать нераскуренную трубку может показаться и глупым, но – ничуть не более, чем дымить из раскуренной… Вальдемар.

Мужчина протянул собеседнику руку для пожатия, предварительно сняв с неё лайковую гербированную перчатку.

– Вальдемар, – повторив процедуру, произнёс новый знакомец, пожав протянутую руку.

– Подумать только! У нас с вами одинаковые усы, цилиндры, имена, трубки и фраки. Выходит, что всё это время я разговаривал со своим отражением! Как странно, Вы не находите? – оживлённо воскликнул первый Вальдемар.

– Кхм… Действительно странно. И, главное, как неожиданно! Хотя, нет – главное, что этого никто, кроме нас, не видел: иначе могут решить, что я сошёл с ума, раз разговариваю с самим собой, – задумчиво поглаживая подбородок, сделал выводы второй.

– Но, минуточку… Означает ли это, что, в таком случае, теперь я тоже буду одним из должников Авикдора Шелкопряда? – несколько опечаленный тревожным открытием, осведомился первый.

– А, пустое, – отмахнулся второй. – Это – дело наживное. В крайнем случае, у Вас ещё по-прежнему есть светлая голова, золотые руки и многое другое. Но главное ведь не это: Вы смогли отыскать себя, а это в наше время удаётся далеко не каждому. Вообще в последнее время мне всё больше начинает казаться, что вся наша жизнь подобна этой тесной душной телефонной будке, в которой не каждому уготовано обрести себя или, по крайней мере, повстречать интересного собеседника.

– Наша жизнь подобна телефонной будке? – заинтригованно оживился первый. – Но почему?

– «Почему»? Да откуда я, чёрт Вас побери, знаю, «почему»? Что я Вам – философ что ли? – не без иронии ответил ему второй. – А вообще, как мне кажется, у нас есть две перспективы: мы либо одни во Вселенной, либо нет. И оба варианта одинаково меня пугают.

Повисло напряжённое молчание. Снаружи прошелестела стая бумажных голубей. Возможно, не было бы лишним в своё время выучить язык птиц, ведь куковать предстояло ещё долго.

– Скажите, а зачем вам потребовалось оставлять в ломбарде под залог своё золотое сердце? – желая поскорее избавиться от прилично терзавшей его любопытство мысли, всё-таки напомнил первый.

– Мне нужны были средства. Сегодня я пришёл на ярмарку друзей. Хотел найти себе одного. Мне хватало, но я попросил именно настоящего. Настоящие стоят дороже. Приходится отдавать под залог сердце, – пояснил ему второй. – И теперь я не нахожу ни минуты покоя: а вдруг его разобьют? Золото, конечно, хоть долговечнее льда и красивее гранита, но ведь это, по сути, довольно хрупкий металл…

Снаружи сверкнула ослепительная иссиня-белая молния, и на смену доносившемуся извне городскому шуму накатил раскат тишины. Следом – пошёл снег, напоминавший пепел от пожара.

– Это красиво. Значит – во всём этом есть какой-то высший смысл. Наверное. Ну, или нет, – раскуривая пустую трубку, произнёс первый, вглядываясь не в расположенный за стеклом пейзаж, но в само стекло. – Я слышал, сегодня начался траур по несуществовавшему монарху. Как это печально. Кого-то вообще нет, и никогда не было, но их любят, уважают, почитают. И даже не существуя – они приносят пользу, или, как минимум, оказывают влияние на умы, мотивируя и побуждая к действию, или, напротив, удерживая от него. А кто-то существует, но не нужен, действует, но не оказывает влияния.

– Ну-ну, – приободрил его второй. – Когда все дороги на развилке ведут не туда, куда следует, – не обязательно идти именно по этим дорогам. Я пою в составе кордехора – не могу же я петь в составе кордебалета.

– Во всяком случае, для меня мир в большей степени ассоциируется не с телефонной будкой, а с ханойской башней, в которой диски образов и идей перекладываются с одного изумрудного шпиля на другой, всё никак не дойдя до стадии единой законченной фиксированной формы, всё время пребывая на этапах неких промежуточных перестановок и переосмыслений… Впрочем, не спрашивайте меня «почему». Потому что я не знаю. Потому что я тоже не философ, – поделился первый, незадолго до того, как в будке настойчиво зазвенел телефонный звонок.

– Мне кажется, мы прибыли на место, – прокомментировал второй, снимая трубку и прикладывая один из её концов к своему уху, оставив другой для первого.