Алексей Чумаков - 47

20:10

Открылись входные двери, и в поры моего лица впился свежий осенний воздух. Было уже темно, и грузное небо опустилось почти до самых крыш домов. Над головой шептались деревья, под ногами шелестела листва. Доносились собачий лай и карканье ворон.

– О, прилетели… – улыбнулся я. – Да, ваше время.

Спешащие по домам люди хоть как-то наполняли жизнью городской пейзаж. Несмотря на слякоть и промозглый ветер, я решил прогуляться пару остановок перед тем, как сяду в автобус и проеду оставшиеся семь.

21:10

Вот и мой дом. Серая многоэтажка сливается с небом. Ее окна, как большие звезды, сверкают теплым оранжевым светом; в них видны силуэты вернувшихся домой хозяев. Ужин, телевизор и спать, а утром снова на работу. И так до выходных – день за днем, год за годом, жизнь за жизнью.

21:20

Я дома.

В квартире было прохладно. Я умылся, надел домашний халат и направился на кухню. Мне не хотелось есть, разве что горячего чая и сухариков с изюмом и маком. Я люблю макать их в чай и наслаждаюсь вкусом больше, чем любым тортом с кремом. В этой простоте я чувствую уют, и в такие минуты мне даже нравится, что мне нечем кичиться в жизни.

По телевизору показывали старое выступление Тони Беннетта. Интеллигентность происходящего на сцене согревала меня еще больше. Я уселся в кресло рядом с обогревателем, захрустел сухарями и, запивая их горячим чаем, погрузился в легкий джаз с привкусом мака и изюма. И тут мне в голову пришла отличная мысль – принять ванну! В обыденной суете мы часто забываем о таких приятных мелочах. Мы объясняем это усталостью, занятостью или забывчивостью, изо дня в день ограничиваясь быстрым душем и лишая себя фантастического удовольствия.

В ритме свинга я наполнил ванну, добавил пену, насыпал морскую соль с ароматом цитруса, когда-то и кем-то подаренную, и зажег свечи. Романтика! Это так просто, дело десяти минут, – и вот оно, блаженство!

Я медленно погрузился в удовольствие. Прохладная пена и горячая вода напоминали слоеный пирог: снизу тепло, а сверху холодит и пощипывает от миллионов лопающихся пузырьков. Еле слышный треск – словно убаюкивающий шепот… Я почувствовал, как тяжесть, прилипшая ко мне за день, растворяется в воде. Стало легче дышать.

– Господи, как хорошо! – прошептал я и незаметно провалился в дремоту.

Между сном и явью… Колыбель для тела и свобода для души. Я слышал, что когда человек засыпает, душа или какая-то ее часть покидает тело, отправляясь в путешествие по иным мирам, и сновидения – это отрывки увиденного за время странствий. В момент дремоты, на грани сна можно почувствовать или увидеть нечто сверхъестественное, то, что практически невозможно встретить в состоянии бодрствования. Это пугает и интригует одновременно.

В детстве я часто застревал в полусне. Часть меня уже спала, тогда как другая полностью отдавала отчет в происходящем – как на «физике», так и в «астрале». Я словно контролировал себя в двух реальностях. Так, застревая в этом состоянии, я нередко чувствовал чье-то присутствие и даже прикосновения. И, хотя в момент пробуждения здравый смысл списывал все на дурной сон, где-то глубоко в подсознании я точно знал, что это совсем не так, поскольку есть разница в ощущениях и в послевкусии. На уровне инстинкта человек точно понимает энергию смысла. Сон, каким бы глубоким он ни был, останется лишь сюжетом со смыслом. А бывает бессмыслица, на первый взгляд, которая позволяет чувствовать нечто тонкое и настоящее – то, что заставляет запомнить увиденное и думать о нем. К тому же, если непонятен смысл, это еще не значит, что его нет. К счастью, мы не одиноки в ощущениях, иначе можно было бы окончательно запутаться и сойти с ума от прикосновения с чем-то противоестественным. В общем, именно на таком рубеже я и застрял тогда.

Я лежал, закрыв глаза. В полусне вдруг почувствовал во рту вкус шоколада – густой, чуть горьковатый, но нежный, молочный с кофейным привкусом и еле ощутимым ароматом орехов.

Из крана падали капли – одна в несколько секунд. Я видел удар каждой из них о воду и тягучие брызги, как при макросъемке. С закрытыми глазами я видел всю ванную комнату в подробностях, словно мои веки прозрачны. Похоже, меня нет, и я – лишь комок ощущений…

Горячая вода, еле слышно шипящая пена и капли: кап-кап… кап-кап… кап-кап… кап-кап… Руки и ноги полностью расслаблены, я перестал их чувствовать, как и все тело. Мне нравилось это состояние почти космической невесомости. Состояние спокойствия и комфорта. Тишина вокруг и капли… Легкий гул, словно падают и разбиваются они в большом холле; звук начал летать, стал объемным. Я заметил, что погружаюсь все глубже в мир сновидений, но, как ни старался отключиться полностью, не переставал контролировать происходящее. Осматриваясь в этом пространстве подсознания, я пытался уловить каждый звук, каждое изменение в ощущениях, которые оставались обычными, но воспринимались совсем под иным углом. Словно я смотрел в зеркало под таким ракурсом, что не видел своего отражения, и малейший сдвиг, малейшее изменение наклона – и все вернется в привычное русло. Но я не спешил.

Кап… Кап… Эхом разлетались брызги от падающих капель. Я поймал себя на том, что неосознанно считаю их, понимая при этом, что знаю точное количество, но не могу озвучить, поскольку цифры слишком непринципиальны. Я ощущал намного больше того, что можно измерить простой человеческой мерой. Очень странное чувство: больше свободы, меньше привязанности ко всему окружающему. Я, казалось, мог делать то, что думаю, и даже не думать о том, что делаю. Я ничего не делал, но при этом заранее ощущал полную палитру всех чувств от любого своего действия, которое мог себе представить. Я слышал аромат утра в Альпах, осязал кожу питона на кончиках своих пальцев, чувствовал удушение и давление земли в момент погребения заживо – достаточно было просто подумать об этом.

Кап… Кап… Кап… Словно в огромном храме… Кап… В пустом храме… Кап… Кап… В храме, не имеющем ничего общего с добром и злом, жизнью и смертью, сиюминутным и вечным. Он просто есть. Странное пространство, где все иначе.

Я застрял на грани, где было хорошо и страшно, любопытно и в то же время очень знакомо. Я уже бывал здесь, но каждый раз находил все новые и новые оттенки происходящего. Это иной мир, в котором мы бываем каждую ночь, не замечая, что нам открыты двери как входа, так и выхода. Пока живы, мы спокойно путешествуем туда и обратно. Но однажды мы сможем лишь войти туда, надолго потеряв выход обратно – в наш мир. Окажемся там, где нет тех границ, к которым мы так привыкли, которые нам необходимы, чтобы чувствовать себя защищенными. В сущности, мы всю жизнь защищаемся от отсутствия границ. Охраняем жизнь, в которой все построено на том, чтобы сделать себе лучше, безболезненнее, слаще, безопаснее. Всячески ограждаемся от неминуемого финала. Все те мгновения, которые подарены нам свыше, мы тратим на предотвращение того, что предотвратить невозможно. Бессмысленный и глупый сценарий, по которому мы живем ежесекундно. Пребывая в полусне, я понял, насколько это глобально и ничтожно одновременно. Ничтожно то, что мы с этим сделали – возвели в культ собственную тюрьму под названием «страх».