Блейк Крауч - Пустошь. Дом страха

– Позвони мне, – сказал Уолтер. – Или напиши. Просто дай знать, что у тебя все в порядке.

– Если у меня будет такая возможность, обязательно позвоню.

– Мне нужно разбирать твою почту и оплачивать счета?

– Да, я как раз собирался попросить тебя об этом.

– Энди, ты меня пугаешь, – сказал Уолтер.

Шелест щеток стеклоочистителя, скользящих туда и сюда, и гул двигателя стали оглушительно громкими. Я потыкал пальцем кнопки стеклоподъемника, но ничего не произошло. Уолтер забыл отключить защиту от детей.

Вдалеке на фоне пышной зелени плато Пидмонт появились очертания Шарлотта. Верхние этажи словно обезглавленных зданий терялись в сплошной пелене грозовых туч. Взглянув на меня, Уолтер попытался улыбнуться.

– Не сомневаюсь, у тебя все будет в порядке.

– Если честно, я сам не знаю. Вот в чем дело.

В одиннадцать часов мы подъехали к главному входу в международный аэропорт имени Дугласа. Мы вышли из машины, я достал из багажника свою сумку и закинул ее на плечо.

– Если хочешь, я тебя провожу, – предложил Уолтер.

– Нельзя.

Я обвел взглядом людей, входящих и выходящих в автоматические двери. Похоже, никому не было до нас никакого дела, поэтому я быстро достал из кармана сумки конверт из плотной бумаги и бросил его в багажник.

– Если я не вернусь к первому сентября, вскроешь конверт.

– Сентября?

– Уолтер, послушай. Никому ничего не говори. Если к назначенному сроку я не вернусь, ты поймешь, что делать с тем, что внутри. Я написал подробные инструкции.

Уолтер захлопнул багажник.

Наши взгляды встретились. Уолтер всмотрелся в мое лицо, сбитый с толку, встревоженный. Я оглядел его с ног до головы, чтобы сохранить в памяти его образ: он стоит в темно-сером костюме, без галстука, в белой хлопчатобумажной рубашке с двумя расстегнутыми пуговицами воротника. Мой лучший друг. Уолтер. Буду ли я, оглядываясь на это мгновение, проклинать себя за то, что не принял твою помощь? О господи!

– Увидимся, – сказал я.

Похлопав Уолтера по плечу, я прошел в аэропорт.

Прильнув к круглому иллюминатору, я рассудил, что самолет летит над Великими равнинами. Даже находясь на высоте нескольких миль над землей, я видел лишь бурый океан, простирающийся от одного горизонта до другого. Я сидел в мягком кресле салона первого класса, не пристегнутый ремнем безопасности. Из-за занавески, отделяющей меня от основного салона, доносился недовольный гомон сотни несчастных, летящих экономклассом. Я не мог припомнить, когда в последний раз летал экономклассом, и в дополнение к страху, сопровождающему меня всю дорогу в Денвер, ощутил некоторое удовлетворение от этой роскоши.

Я вошел в здание аэровокзала. Окинув взглядом длинный коридор, заполненный спешащими пассажирами, увидел пожилого мужчину в темном мундире шофера, пристально смотрящего на меня. Он держал картонную табличку с моей фамилией, выведенной большими, тонкими печатными буквами. Я подошел к нему.

– Я Эндрю Томас, – сказал я.

Козырек фуражки шофера едва доставал мне до плеча. Он оглядел меня с ног до головы широко раскрытыми встревоженными глазами.

– Добро пожаловать в Денвер. Меня зовут Хирам, – проскрежетал мужчина, и внезапно его угрюмое, осунувшееся лицо растянулось в улыбке. – На улице вас ждет лимузин. Вы еще не получили багаж?

Я последовал за ним; для своего возраста он шел очень быстро и легко. Мы быстро добрались до ленты выдачи багажа.

Пока мы ждали мою сумку, я сказал:

– Вы знаете, куда меня везти?

– Да, сэр, – ответил Хирам.

– И куда же?

Он укоризненно нахмурился.

– Мистер Томас, мне сказали, что для вас это должен быть сюрприз. Я получил хорошие деньги за то, чтобы сохранить все в тайне, так что не требуйте от меня, чтобы я испортил вам этот сюрприз.

– Вы ничего не потеряете, – заверил его я, изобразив добродушный смех. – Наоборот, я заплачу вам вдвое больше того, что вы получили.

Рассмеявшись, Хирам покачал головой.

– Меня предупредили, что вы предпримете что-нибудь в таком духе. И попросили сообщить об этом – и тогда мне заплатят вдвое больше того, что обещали вы.

– Замечательно, – сказал я. – Забудем об этом. Пусть это останется в тайне. Никому ничего не говорите.

Увидев на транспортере свою сумку, я потянулся за ней, но Хирам перехватил мою руку.

– Нет, мистер Томас, это моя работа.

– Ну что вы, всё в порядке. Сумка тяжелая.

– Мистер Томас, мне хорошо платят за мою работу. Так что дайте мне ее выполнить.

Отстранив меня, он неуклюже стащил мою сумку с ленты транспортера.

– Внутри хрупкие предметы, – предупредил я. – Я хотел бы нести ее сам.

– Нет, – отрезал Хирам, направляясь к выходу.

– Стойте! – крикнул я, привлекая внимание пассажиров, ждущих свой багаж.

Хирам остановился. Подбежав к нему, я сорвал сумку с его плеча.

– Я сам ее понесу, – сказал я.

Хирам прищурил запавшие глаза.

– Мне нужно в туалет, – сказал я. – Я мигом!

Отыскав туалет, я втиснулся в кабинку. Усевшись на унитаз, открыл сумку и сразу же увидел, что в ней рылись, ибо моя одежда была смята. Порывшись, я достал со дна черный ящик с револьвером, который задекларировал на регистрации.

Я отпер и открыл ящик, достал «Смит-и-Вессон» калибра.357 и положил его поверх одежды. Отыскав под носками коробку с патронами, вскрыл ее и вставил в барабан пять патронов с пулями с полым наконечником. Затем, засунув револьвер за пояс и опустив сверху просторную зеленую футболку, убрал пустой ящик и коробку с патронами в сумку, застегнул ее и вышел из кабинки.

У писсуаров стояли трое, и я поспешил пройти мимо них. Если меня поймают, это тюрьма, думал я, пробираясь сквозь скопление людей назад к Хираму. Тяжелый револьвер, казалось, грозил вывалиться из брюк на пол.

Мы вышли из аэропорта, и Хирам провел меня к черному лимузину. Я отдал ему сумку, он уложил ее в багажник и открыл передо мной дверь. Я забрался внутрь, смутно ожидая найти там кого-нибудь. Но внутри никого не было – только безукоризненный серый салон лимузина.

После того как Хирам сел за руль и завел двигатель, он обернулся и сказал:

– Если вас это интересует, здесь есть мини-бар и телевизор. Если вам что-либо понадобится, мистер Томас, просто дайте мне знать.

Выехав со стоянки, Хирам направился прочь от аэропорта. Выглянув в сильно тонированное стекло, я увидел вдалеке на западе, за сверкающей лентой асфальта, бурую массу гор. Мне захотелось затеряться в них, спасаясь от той преисподней, которая меня ждала.

Час спустя я проводил взглядом черный лимузин Хирама, выехавший на автостраду, и направился назад в Денвер. Подхватив свою сумку, прошел в тень осины, растущей у конторы мотеля номер шесть. На палящем солнце казалось невозможным то, что на вершинах гор сверкает снег. В тридцати милях к западу за автострадой прямо из равнины, без предисловия каких-либо предгорий, вырастала первая гряда Скалистых гор, и хотя прямо над головой небо было ясно-голубым, над самыми высокими пиками громоздились грозовые тучи. В горах сверкали молнии, однако сюда раскаты грома не доносились.