Евсей Гурьев - Эмират. Темная сторона Дубая

– А какой смысл ограничивать тогда здесь, в Дубае, если можно купить в другом месте?

– Понимаешь, ОАЭ с одной стороны – абсолютная монархия, единое и нерушимое содружество… А по факту каждый эмират, как государство в государстве. Тут не то, что трактовка законов везде разная, тут даже полиция в каждом штате отличается как небо и земля: у всех свои академии, присяга, униформа, методики работы. В одном эмирате тебе за упоротый косяк пальчиком погрозят, а в другом поволокут в участок.

– Однако, по тебе и не скажешь, что ты пьянствуешь много, – пробормотал я, покосившись на костяшки его кулаков, сбитые от постоянных тренировок.

Вилли ухмыльнулся и утвердительно покачал головой.

– Бизнес у нас нервный, стресс надо снимать как-то.

– Что может быть нервного в дизайнерских разработках? – искренне не понял я, – Нет, ну рабочий процесс там, текущие моменты. Но в целом-то у вас тут российского беспредела вроде как не наблюдается. Или я чего-то не понимаю пока.

Он промолчал. Появившийся официант молча переставил с подноса на стол бутылку «Jack Daniels», два стакана-рокса с толстым дном, блюдце со льдом и маленькими щипчиками.

– О, напиток британской аристократии. Повысим градус? – Вилен разлил огненную воду по стаканам.

Мы чокнулись. Ледников осушил свой стакан, крякнул и откинулся на диван. Я сделал маленький глоток и чуть задержал напиток во рту для усиления послевкусия. Бутылка была правильно охлаждена и спиртовой эссенцией не отдавала. Видно, что бармен опытный профессионал, даром что сидим в центре исламского государства.

– Ух, хорошо пошла. Ладно… Не грузись. Лучше расскажи, чо там у тебя за задница. Я так понимаю, ущемление прав синяков города Шарджа – не главная причина, что ты на чашку подсесть решил?

Я замялся. Ну не отношусь я к тому типу людей, которые охотнее всего делятся своими неприятностями. К счастью внимание Вилли отвлекла фигуристая молодая негритянка, облаченная в мини-юбку и прозрачный черный пеньюар, из-под которого завлекающе просвечивал бюстгальтер на высокой груди. Африканская девушка остановилась у нашего столика и застенчиво что-то спросила. Я не разобрал, наверное крепкий «Guiness» в сочетании с виски давали себя знать. Вилен улыбнулся и отрицательно покачал головой. Призывно виляя упругим задом, черная пантера удалилась.

– Чо, Антоха, значит, ваших упаковок владивостокцы больше не увидят? – к моей досаде он опять вернулся к тягостной теме.

– Бывший компаньон сейчас наладит и пойдет конвейер, – возразил я, – А это твоя знакомая была?

– Ха! Знакомая… как в «Бриллиантовой руке»: цигель, цигель, ай-люлю, – засмеялся Вилен, – Руссо туристо, облико морале.

– Проститутка?! – я выпучил глаза, – У них же с этим строго. Мусульманские законы. Я на форумах читал, что даже в щечку целоваться нельзя – могут в тюрьму отправить.

– Целоваться нельзя. А вот шлюх е… ть – сколько душе угодно. Как насчет, кстати, стресс снять? Сейчас правда их тут немного по отелю шляется. Ближе к полуночи набегут.

– Нет, чего-то не в настроении.

– Понимаю… Так чо у тебя там? Реально шваркнули по-взрослому?

Поняв, что от расспросов увернуться не удастся, я понуро кивнул и потянулся за виски. Вилли резко скинул мою руку с ребристой бутылки

– Хорош, Тоха, не части, а то часа не просидим, как ты уже в астрале будешь. Так неинтересно. Давай, валяй свою историю.

Хм, не интересно ему. А мне малопривлекательно лить слезы в компании пусть и располагающего к себе, но все же не сильно знакомого человека. Хотя, кого я обманываю? Наоборот, желание выговориться и скинуть весь накопившийся психологический стресс было велико как никогда.

Я почесал за ухом и вывалил Вилену все: как в начале нулевых мы на пароме в Японию случайно наткнулись на подвыпившего технолога «Приморского кондитера», и он своим энтузиазмом заразил нас идеей открыть собственное дело по производству красивой упаковки; утомительное выискивание денег у знакомых авторитетных предпринимателей под залог собственных квартир; поиск потенциальных каналов сбыта; бессонные ночи в холодном цехе при пусконаладке конвейера; истерики от того, что первые партии продукции совсем не соответствуют заявленным образцам; первые большие деньги, гулянки и фуршеты с коллективом; «звездная болезнь» Батуры и наши ссоры, переросшие в непреклонную вражду; наезд ментов и кавказцев с моим избиением и отказом от доли в бизнесе; уход Оксаны и многодневное пьянство в одинокой квартире. Похоже, я так увлекся, что уже не обращал внимание на то, слушает он меня еще или нет. Во время собственного монолога я, холодея от ужаса, осознал ЧТО потерял: ушли месяцы и годы труда, нервов, усилий. Теперь результаты буду пожинать не я, а бывший компаньон. А моя участь -тесная, душная комната в двухзвездночном отеле без права на бухло и продажную любовь. Хотя, может и к лучшему, а то бы спился окончательно вместо обучения на курсах.

Ледников налил «Jack Daniels» в свой бокал и одним махом осушил, не добавив льда. Наступила пауза.

– Всегда уважал людей, которые в нашей стране производят, а не тупо сидят на схеме «купи-продай».

– Спасибо.

– Носи на здоровье. Только вот тебя киданули, как дундука на ярмарке. Чуть наехали – ты и потек, – Вилен пристально посмотрел мне в глаза, – А наехали то, насколько я просек, так… на полшишечки. Я бы на твоем месте тоже нажрался. Потому что ТАК все просвистеть – это надо уметь… Выпить хочешь, буратино неструганный?

– Наливай, бычок-переросток.

– Почему переросток? – он изумленно вытаращился на меня.

– Потому что, когда меня выстругивали, я и то вежливее с людьми беседовал, чем ты мычишь, – объяснил я, окончательно расслабившись и перестав зажиматься после десятиминутной исповеди с алкоголем в качестве инспиратора.

– Слушай, а тебе уже вискарь лишним не будет?

– Сто грамм, конечно, могут быть лишними, но они никогда не помешают.

Мы синхронно махнули еще. «Jack Daniels» пламенем обжег горло. Я отдышался. В голове шумело.

– Жену возвращать будешь пытаться? – Вилли вилкой зацепил несколько стружек картофелин фри и отправил в рот.

– Не знаю. Да мы и пожениться не успели…

– Шустрая она у тебя. Раз и нету. Альтернативу давно присмотрела?

– Давно. Мы последние полгода жили-то по принципу: дорогой, погладь завтра себе рубашку, а то опять станут говорить, что я мало тебе внимания уделяю.

– Не хило. Но ты сам полюбился с такой: головой надо было думать вместо головки. Меня вот Ленка моя никогда не бросит, – он постучал отбитым кулаком по столу, – Мы с ней тогда в одних трусах до Питера почесали в аэропорт -плакала, но поехала. Сына в охапку и вперед.

– Зачем? – я попытался сфокусироваться на беседе, отстраняясь от видений об Оксане.