Евсей Гурьев - Эмират. Темная сторона Дубая

– Менты дело шили. Уголовное дело – оно же как пуговица, пришивается в пять минут. Так все стремительно произошло… До Минска доскакали, я только в гостинице события осмысливать стал.

Ах, вон оно как. Правда, в огромных апартаментах Ледникова я что-то не заметил следов жены и ребенка. Там, по правде сказать, вообще пустовато было. Но все-таки я еще не достаточно опьянел, чтобы бестактно выпытывать такие подробности.

– Они в Выборге, – спокойно пояснил Вилен, прочитав недоверие в моем взгляде, – Данька в школу ходит, Ленка в соц. защите работает – здесь ей скучно. Подруги и родные все там. В ноябре на каникулы приедут.

Сконфузившись, я уткнулся в тарелку. Все-таки мой интерес был слишком явным, если он так легко мысли мои с головы снял.

– А что с ментами? У вас в Выборге тоже беспредел творят?

– Не-е-е, – Вилли широко улыбнулся, – Мусора по делу возбудились. Конкретно за жопу взяли. Шалил много… Если бы в Эмиратах бабок не срубил, пришлось бы в Беларуси у батьки Лукашенко полжизни прятаться. Представь, если бы тебе помимо заводика отжатого еще и выезд перекрыли, и на счетчик поставили, и ребенок маленький с женой. Тех же щей да пожиже влей.

– Тем не менее, ты здесь неплохо приподнялся. Повезло? – подколол я его.

– Ясен пень повезло! Пока со Следственным Комитетом мосты наводил, с ментами рассчитался, чтоб не лезли – год здесь просидели на воде и рисе. Только, когда из подследственных в свидетели перевели, Ленка с Данькой домой вернулись… Я к чему веду тему – ты не думай, что сейчас это у тебя все, край. Не суетись и не раскисай.

– Я стараюсь, – из груди вырвался невольный вздох.

– Смотри, – он потыкал пальцем в смартфон.

Айфон у Вилли был последней модели, не чета моему. Ледников протянул телефон через стол.

На фото смеющийся Вилли с мальчиком лет пяти в шапках и зимней одежде стоят на фоне высокого замка на холме, рядом миловидная светловолосая девушка, чуть достающая Вилли по плечо. Зачесанные назад волосы, собранные в косичку, аккуратная дорогая шубка, высокие сапожки. В глазах всех троих светилось бесконечное счастье.

Он снова роется в телефоне, и я смотрю уже летние фотографии семейства Ледниковых: в кафе, на шашлыках в компании друзей, какой-то школьный вечер-маскарад, а вот Вилли в строгом костюме и галстуке за талию обнимает супругу в красивом светлом джемпере, под которым угадывается стройная фигурка. Очень красивая пара. Я закусил губу и провел пальцем по собственному «яблоку». Нашел самое сексуальное фото бывшей невесты, сделанное летом на океане. Фотография, от которой у меня кружится голова до сих пор.

– Красивая, на певицу Алсу похожа, – тон у Вилли был равнодушным.

– Ты что, гораздо симпатичнее!

– Тебе виднее.

Мне показалось, что он посмотрел на меня с жалостью. Для Ледникова, Оксана – просто очередная красивая телка, запудрившая мозги лошку. Ничего особенного. Бросил взгляд и забыл. И тут Вилли в чем-то прав: Оксана на меня никогда не смотрела так, как на него смотрела его жена. С симпатией да, с желанием – тоже, временами случалось, но такого свечения и тихой радости во взгляде никогда не было. Может, только с моей стороны. Оксана просто позволяла себя любить, до последнего времени.

– Не скучаешь без семьи?

– Немножко, – взгляд у Вилли потеплел, – Стараюсь раз в месяц на пару дней домой слетать.

– А что, тут прямые рейсы есть?

– Ну да, «Emirates» до Питера, а там два часа по автобану.

– За твою семью. От твоей жены глаз не оторвать, а пацан на тебя похож, – я поднял тяжелый стакан.

Раньше приходилось часто говорить такие слова во время пьянок с «нужными людьми». Но сейчас я не кривил душой. Было очень приятно узнать, что у этого симпатичного человека все сложилось в семейной жизни, да и не только в семейной.

Вилли явно был тронут и пожал мне руку, которая чуть не хрустнула. Мы снова выпили. Пожалуй по крайней. Мне еще в Шарджу возвращаться.

– Слушай, неужели у тебя завязок там у себя в Приморье не осталось? В смысле, каналы наглухо перекрыли?

– Наглухо. Сегодня звонил человек, на которого очень рассчитывал. Дал понять, что связываться не будет…

– Голяк. И чо теперь делать будешь?

– Вернусь в Россию, а там посмотрим. Пока мыслей нет.

Вилен пару раз озабоченно погладил себя по коротким волосам. А у меня испортилось настроение. Хорошее застолье и приятный собеседник на короткий момент затмили тянувшуюся депрессию и серость окружающего мира, однако сейчас все неумолимо отыгрывалось назад.

– Слышь, Антоха… Жизнь ведь она как азарт, типа игры: упал – на раз больше поднялся. Значит ты мужик, настоящий мужик, а не фуфел, которому просто повезло. Считай, жизнь тебе карты скинула на такой расклад. Надо набираться сил, чтобы подняться.

– А если сил нет?

– Тогда сдохнешь, как приблудная собака под забором. Никто и не вспомнит. Жизнь пойдет дальше. Жизнь – это не кино, она ЖЕСТЧЕ.

Да, мой товарищ по трапезе не просто хороший семьянин, он еще и философ! Не ожидал. А с чего такая расположенность, а? Это было непонятно. Поэтому я задаю вопрос, который никогда бы не озвучил на трезвую голову.

– Слушай, извини, конечно. Но почему помогаешь? Время на меня тратишь?

– Это нормально. Мне здесь тоже помогали, – прямодушно ответил он, затем скосил взгляд на недопитую бутылку, – Благородный напиток. Жалко оставлять, накатим?

– Спасибо, Вилен. Не поверишь, но стало легче, – это были последние мои слова, которые я еще отчетливо помнил.

Я продолжал высказывать Вилли какие-то признательные фразы и добрые пожелания. У подавленного стрессом организма уже не хватало сил сопротивляться классическому ершу. Музыка в пабе слилась с монотонными речами, в глазах кружилось. Я без выражения качал головой, стараясь глубоко дышать через нос. В тот момент, когда от неловкого движения руки вилка со звоном упала на пол, я окончательно осознал, что теперь феерично и безнадежно пьян.

Кровать была очень упругая и мягкая, а вторая подушка, которую я по привычке машинально обнимал, весьма приятна на ощупь. В дверь вроде как несколько раз настойчиво стучались, но сил вставать не было. Однако, настырный гость продолжал барабанить. Твою мать, сейчас открою, Раджив что ли?! Я поворочался, осознав, что лежу в футболке и джинсах. После вчерашнего изрядно штормило. Продрал глаза и в шоке тут же вскочил.

Едрен батон! ГДЕ, МЛЯТЬ, Я НАХОЖУСЬ?!!

Аккуратная просторная комната, явно являвшаяся по вторичным признакам гостиничным номером, раза в три больше моего в «Sharq». Кровать, не в пример, шире. В дверь продолжали стучать… Я в панике осмотрелся. Машинально отметил на часах двадцать минут третьего. Японский ежик! Проспал не только начало занятий в универе, но и практически проснулся к завершению.