Олег Якубов - Театр теней

– Добрый вечер, Виктор! – с лучезарной улыбкой поприветствовала она.

– Добрый вечер! – ответил я, даже не удивившись тем, что она знала мое имя.

– Ваше место находится прямо напротив сцены между джентльменом в очках и джентльменом с тростью! – сообщила мне она, где мое место, указывая точное его расположение.

Поблагодарив ее, я направился к своему месту, указанному прекрасной прелестницей. Роскошное золоченое кресло с багровой бархатной обивкой, создало для меня состояние полнейшего комфорта и некоего умиротворения. Свет софитов светил мне прямо в глаза, но дискомфорта, однако, это не вызывало. В ожидании начала, я занялся тем, что делаю всегда при посещении театров, кинотеатров и иных культурных мероприятий, а именно, принялся рассматривать остальных зрителей. Не сомневаюсь, что каждый, кто ходил на массовые культурные мероприятия рассматривал окружавших его зрителей, людей которые совершенно незнакомы и по окончанию представления, не суждено с ними встретиться. Так же и я этим занимался, мне было интересно посмотреть на людей, которые оставили свои повседневные занятия, сбежали с работы, учебы, отказались от чего-то важного, чтобы лицезреть вместе нечто такое, которое нас заинтересовало и собрало вместе в одно время, в одном месте. Но здесь у меня не получилось рассмотреть зрителей, т. к. их лица были расплывчатые, в стиле картин южноафриканского художника Филипа Барлоу. Мне казалось, что на меня напала близорукость, но проморгавши, потерев глаза, обнаружил, что с глазами у меня все в порядке. Однако лица присутствующих здесь и сейчас были в моих глазах размыты, тогда как остальные части тел зрителей я видел превосходно. Я видел изысканные ювелирные изделия, украшающие места, которые предназначены для того, чтобы они были украшены, а именно пальцы рук, уши и шеи дам в вечерних туалетах, пришедших в столь странный театр со своими спутниками, ожидавшие увидать в этом театре нечто новое и занимательное, а также покрасоваться перед прочими мужчинами, пришедших сюда с другими дамами или в одиночку. Ювелирные украшения, украшавшие особ женского пола, блестели пуще софитов, светивших по периметру амфитеатра, они определенно относили хозяек данных «побрякушек» к высшему свету, ибо в нашем городе, граждане с низким и даже среднем достатком были не способны приобрести столь изящные украшения. Я будучи не столь искушенным дамским угодником, не был сколь значимо информирован о поведении светских дам или как они любят себя нынче именовать «светские львицы» во время посещения культурных мероприятий, однако общаясь со своими клиентами, а они по большей части страдали о неразделенной любви и через мои работы пытались воскресить своих муз и тайных любовниц.

Мой последний клиент, тот самый, что трижды женатый, будучи зрелым и опытным мужчиной, ему сорок пять лет, рассказывал, как можно в зале театра отличить женщин пришедших с мужем или с любовником. С женой мужчина, как правило, ведет себя в публичном обществе опосредованно, увлеченно смотрит кинокартину или пьесу, совершенно не обращая внимания на свою жену, а также боясь посмотреть на другую женщину, находящуюся рядом, чтобы тем самым не навлечь на себя неприятный упрек от своей благоверной. Совершенно иная ситуация в случае если мужчина с любовницей посещает мероприятие. В этом случае, как утверждает клиент, все зависит от того кто из них женат, а кто замужем. Если любовница замужем она ведет себя тише воды ниже травы, постоянно вращает головой в поисках знакомых лиц, чтобы не попасться на глаза и не быть застигнутым врасплох. В обратном же случае все происходит с точностью до наоборот, женатый мужчина ведет себя порой развязно, чувствует себя хозяином положения, высшим шиком было бы встретить своего знакомого и похвастаться своим подвигом «Геракла», а мужская солидарность позволит этому секрету им и остаться. Но, тем не менее, он внимательно приглядывает за лицами женского пола, боязнь встретить на таком мероприятии подругу или просто знакомую своей жены, т.к. «закон подлости» еще никто не отменял. Женская же солидарность противоположная, если у мужчин секрет- это скрытая информация, то у женщин все наоборот, они пытаются рассказать всем о случившейся пикантной истории.

Наблюдая за здешней публикой, я пришел выводу, что большинство здесь присутствующих семейные пары, также и имели место зрители, пришедшие в одиночку, как я, например. В плане социального статуса публика была также разномастная, здесь присутствовали представители всех социальных классов.

«К какому социальному классу относился я?» – вопрос без ответа, я был не беден, но и гор золота в моем доме также не было и звезд с неба, я не хватал. Мне вполне хватало тех средств, которые мне платили за мою работу, ну, а с тем раскладом, что я вел аскетический образ жизни, мне вполне хватало денег на свои расходы. Однако, несмотря на свою «компактную», как ее называл Волчонок, жизнь, я всегда покупал себе только самое лучшее. Порой расходы непредвиденно увеличивались, если я посещал какое-нибудь мероприятие в компании с девушкой или друзьями, но это было не часто. Хотя чего тут говорить живу я неплохо, на все мне хватает финансовых возможностей. Зал же театра был наполнен как богатыми, так и бедными, в большей степени, как ни странно, бедных было больше. Вообще публика театра представляла собой наш город, где в большей своей массе бедных было преобладающее большинство, а богатых гораздо меньше.

– «Что я здесь делаю? Как собралась столь разношерстная публика? Может, стоит покинуть этот балаган?» – эти три вопроса прочно засели у меня в голове, но ни на один из них я не мог дать утвердительного ответа. Буду сидеть в этом удобном, мягком, уютном кресле пока не окончиться представление театра- это и был мой окончательный ответ, сразу на три моих вопроса.

Пока я разглядывал зрителей, на импровизированную сцену вышел тот самый конферансье, который встречал меня у входа в шатер театра. Он о чем-то переговорил с девушкой, которая послужит для меня идеалом женской красоты. В момент, когда они оказались рядом, я ощутил чувство правоты, т.к. я был абсолютно прав, их гигантский рост был одинаков. В зале погасли огни прожекторов, богато освещавших огромный зал театра. Лишь один прожектор освещал конферансье, в остальном зале была кромешная тьма, словно он единственный человек в этом зале и не просто в зале, а в целом мире. Для меня же Сезар и в впрямь был единственным человеком в мире, всех остальных я не видел. Его неповторимая улыбка одаривала все зрителей, они отвечали ему взаимностью, прозвучали первые аплодисменты, гостеприимно расставив длиннющие руки, он принимал их с большим усердием. Ему нравилась любовь зрителей, их аплодисменты, словно он питался их любовью, эмоциями, чувствами. Когда первая порция аплодисментов была принята, его уста принялись произносить, само собой, заготовленную, представительную речь: