Джон Коннолли - Темная лощина

Репутация Тони Сэлли была однозначна, а деятельность всем хорошо известна. Он начинал как хозяин небольших порномагазинов и борделей в Бостоне. Честно платил братве и играл по правилам: ему требовалось сколотить капитал. Он, как это принято, обдирал низы и хорошо платил верхам, таким образом медленно, но верно «делая карьеру». Теперь Тони Сэлли располагал большими средствами и не меньшей властью и ответственностью.

Возраст его приближался к сорока, но он хорошо сохранился и выглядел вполне респектабельно. Порядочная девушка могла бы привести его домой познакомить со своими родителями, которым и в голову не пришло бы, что он способен похитить ее, изнасиловать и оставить подыхать в Бостонской гавани.

Его не зря именовали Чистюлей Тони. Кличка эта прилипла к нему по ряду причин: отчасти из-за внешности, но в основном потому, что этот малый никогда не пачкал рук кровью. У многих руки были в крови из-за Тони Сэлли, сам же он не видел ни капли.

Я припомнил ужасную историю, услышанную мной не так давно, о том, как Тони разобрался с парнями, нарушившими границы его владений. Парень по имени Стэн Гудмен, бостонский предприниматель, владел небольшим пансионатом в Рокпорте — старинном местечке с большими зелеными газонами и двухвековым дубом на границе владений. Расположенный к северу от Бостона, он слыл подходящим местом для рыбалки. Здесь все еще можно было припарковать машину за пенни, а небольшой пароходик целый день возил тебя по всем достопримечательностям города всего за четыре доллара.

Семья Гудмена — жена и двое детей-подростков, мальчик и девочка, — тоже любила здесь отдыхать. Тони Сэлли предложил Гудмену приличную сумму, желая выкупить пансионат, но тот отказался. Пансионат принадлежал еще отцу Гудмена, который выкупил его у прежнего владельца в начале сороковых годов. Гудмен предложил Сэлли поискать в окрестностях нечто похожее на этот пансионат. Бедняга думал, что, если он будет держаться от Чистюли Тони подальше, все будет в порядке. Он не знал, с кем имеет дело...

Июньской ночью в дом Гудмена вломились громилы, пристрелили их собаку и отвезли всех четверых на гранитные рудники в Халибат. Думаю, Стэн Гудмен умер последним: его заставили смотреть на то, как погибали его жена, дочь и сын. Их убили крайне жестоко — разбили им черепа отбойным молотком. Море крови растеклось по земле к тому времени, как их нашли, — на следующее утро. Думаю, те, на чьей совести лежало это убийство, потом долго отмывались от крови. В следующем месяце Тони Сэлли купил пансионат. Других претендентов не нашлось.

Сам факт, что Тони оставался здесь после того, что произошло у Проутс Нэк, исключал его личное участие в этом кровавом деле. Он просто хотел заполучить уже упомянутые деньги. Хотел так сильно, что был готов на все.

— Ты смотришь новости? — спросил наконец он. И хотя взгляд Тони не оторвался от экрана, я понял, что вопрос адресован мне.

— Нет.

Тут он впервые взглянул на меня в упор:

— Ты не смотришь новостей?

— Нет.

— Почему нет?

— Они меня угнетают.

— Должно быть, тебя легко расстроить.

— Да, у меня неустойчивая психика.

«Финансовые новости» закончились. Тони выключил телевизор и обратил все свое внимание на меня.

— Ты знаешь, кто я? — задал он следующий вопрос.

— Как ни знать...

— Отлично. Значит, раз ты догадлив, то соображаешь, почему я здесь?

— Покупаешь рождественские подарки. Наверняка, присмотрел себе дом?

Он холодно улыбнулся:

— Я все знаю про тебя, Паркер. Ты тот, кто взял Феррера.

Семья Феррера считалась сильным криминальным кланом Нью-Йорка. Они влезли не в свое дело и за это поплатились.

— Они сами себя сдали. Я лишь наблюдал.

— Ну, я-то наслышан совсем о другом. Многие в Нью-Йорке обрадуются, если тебя уберут. Они считают, что ты проявляешь к ним недостаточно уважения.

— Не сомневаюсь.

— Так почему ты еще жив?

— Украшаю собой их скучный мир.

— Они сами в состоянии украсить свой скучный мир и не нуждаются в подсветке. Попробуй ответить еще раз.

— Потому что они знают: я убью любого, кто придет за мной, а потом уберу того, кто послал киллера.

— Я могу убить тебя прямо сейчас. Если только ты потом не восстанешь из мертвых и не будешь нарушать мой покой.

— У меня ведь есть друзья. И у тебя в запасе останется неделя, максимум — десять дней. А потом ты тоже умрешь.

Он повернулся к своим, и его люди вокруг, как по команде, начали ухмыляться.

— Ты играешь в карты? — поинтересовался Тони, когда веселье поутихло.

— Только с друзьями. Я люблю играть с теми, кому доверяю.

— Ты знаешь, что означает «натянуть кого-либо»?

— Знаю.

«Натянуть кого-либо» на игровом жаргоне значит пометить карты и подавать свои особые знаки. Этим обычно занимались шулеры-новички. Вот почему старый игрок ни за что не сел бы играть с новичками, независимо от того, насколько последние были богаты. Всегда существовала вероятность, что тебя «натянут», и ты поймешь, как рисковал, садясь за карточный стол с незнакомцем, только потеряв все.

— Билли Перде «натянул» меня. А теперь я боюсь, что и ты собираешься меня «натянуть». Это мало радует. Я хочу остановить тебя. Сначала расскажи мне все, что тебе известно о Перде. Потом я заплачу тебе, и ты уйдешь.

— Мне не нужны деньги.

— Деньги нужны всем. Я могу оплатить все твои долги, могу заставить исчезнуть кого угодно.

— Я никому не должен.

— Все что-то кому-то должны.

— Только не я. Я чист и свободен.

— Значит, ты исчисляешь свои долги в том, что нельзя перевести в деньги.

— Интересная мысль. Что ты под этим подразумеваешь?

— Это значит, что у меня заканчиваются нормальные средства воздействия, чтобы вытянуть у тебя информацию, «Человек-Птица...» [3] — он даже подчеркнул жестами кавычки — нарисовал их в воздухе пальцами, тщательно выговаривая каждый слог. А к концу фразы зловеще понизил голос и встал. Даже без ботинок он оказался выше меня ростом.

— Послушай хорошенько, Пташка певчая, — проговорил он, стоя в нескольких дюймах от меня. — Не заставляй меня подрубать тебе крылья. Я слышал, ты работал на бывшую жену Билли. Слышал также, что он отдал тебе деньги — мои деньги! — чтобы ты передал их ей. Ты становишься крайне интересным персонажем в игре, потому что, похоже, был последним, кто видел и его, и ее живыми. Лучше расскажи мне подробно все, что знаешь, прежде чем отправиться в свой скворечник и забыться птичьим сном.

Я выдержал его взгляд.

— Если бы я знал что-нибудь полезное и сказал тебе, то потом не уснул бы спокойно. Но случилось так, что я не знаю ничего полезного.

— Ты ведь знаешь, что у Перде мои деньги?

— Разве?

Тони покачал головой почти с сожалением: