Валя Шопорова - Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?

Девушка уверенным шагом пересекала здание, абсолютно не обращая внимания на тех, кто проходил мимо, на всех тех, кого она едва не сшибала.

– Могли бы извиниться, – обиженно сказал низкорослый мужчина, которого Хенси пихнула плечом.

– Перебьёшься, – ответила девушка, даже не останавливаясь. У неё сейчас было слишком плохое настроение, чтобы думать о правилах приличия.

Впереди уже завиднелась заветная комната, которая, почему-то, располагалась у самого входа в аэропорт, когда…

Хенси резко затормозила, буквально врастая ногами в пол, отчего идущий сзади врезался в неё, но она этого даже не заметила. Казалось, девушка в этот момент даже не дышала, а сердце её вдруг перестало биться в груди. Она, не моргая, смотрела вперёд, туда, где быстрым шагом шёл молодой мужчина, катя за собой небольшой чемодан.

– Не может быть, – прошептала Хенси. Глаза её уже начали слезиться от того, что она смотрела в одну точку, не моргая, они начали болеть. – Не может быть, – твёрже повторила она, делая шаг вперёд, второй.

В кармане зазвонил телефон, верно, это звонил милый доктор, чтобы сообщить, что всё хорошо, он приземлился и хочет узнать, где сейчас Хенси, но она не слышала. Словно завороженная, смотря на красивого брюнета, который торопливой и уверенной походкой направлялся к первому пункту регистрации, девушка не могла даже вдохнуть.

Сердце внутри, очнувшись от шока, начало колотиться, как сумасшедшее, бить о грудину, колотить в неё, словно желая вырваться, освободиться и убежать прочь. Она почти слышала этот надрывный крик изнывающего органа: «Нет, нет, нет, нет!». Она почти почувствовала, каково это – умирать, почувствовала вновь. Но, право, это чувство, охватившее её сейчас, сковавшее тело и заставляющее её, словно робота, шагать вперёд, было хуже огня, в котором она горела, хуже боли сотен ударов, которые перепадали её юному телу на ринге, это было хуже… Это было смертью. Смертью и жизнью… Это было ощущением чёртового феникса, который вновь и вновь сгорает, мучится тысячей агонией, но не одна не способна принести ему долгожданный покой. Он обречён вновь воскреснуть, господь бог наградил его вечной жизнью, которую он бы с радостью променял на несколько спокойных лет настоящей жизни. Но бог беспощаден, он заставляет жить тех, кто отчаянно желает смерти, вынуждает их вновь и вновь переходить через их персональные круги ада.

Хенси шла следом за темноволосым парнем, словно чёрная тень, словно страшная гроза, её бы взгляду, её болезненной бледности, сведенному судорогой боли и отвращения выражению лица позавидовала бы сама смерть. Она бы с лёгкостью и принятием поражения отдала ей карающую косу со словами:

«Право, ты справишься с этой задачей лучше».

Но Хенси не нужно было чужих орудий и привилегий, ей не нужно было ничего, кроме того, помимо которого она ничего не видела, на ком зациклился её взгляд и сознание, став болезненно-узким туннелем. Ей не интересовал никто, кроме того, кому она сейчас была обязана маской истинного отвращения, презрения, боли, которой бы позавидовал сам Люцифер. Никто, кроме…

– Мориц, – это имя, сорвавшееся с губ девушки беззвучным шёпотом, вылетело, словно стрела, возвращаясь и ударяя в её же сердце, пронзая его насквозь, вновь пронзая… – Не может быть…

Она бы никогда не поверила, она бы отдала всё за то, чтобы ей показалось, но… Но слишком хорошо она помнила эти черты, что въелись в её сознание горьким ядом ещё в школьные годы, слишком хорошо она запомнила, запомнила навеки, навсегда, лицо своего главного врага, истязателя, мучителя. Лицо того, кого она вспоминала эти долгие пять лет, мучась кошмарами и тягостными мыслями, лицо того, кому она по сотне раз на дню желала гореть в аду. Но, как оказалось, в аду она горела в одиночестве.

– Не может быть, – вновь прошептала девушка, останавливаясь, смотря в спину парня, прожигая её тяжёлым, свинцовым взглядом. – Этого не может быть…

«Может быть, это не он?», – подумала девушка, отчаянно желая в это поверить. Но всё было тщетно, слишком хорошо Хенси понимала, что она может потерять память, не узнать собственного лица в отражении, но его она непременно вспомнит.

Словно в трансе девушка сделала несколько шагов вперёд, останавливаясь у самой черты, за которую нельзя заходить тем, кто никуда не летит. Её главным и единственным желанием сейчас было – броситься вперёд, схватить парня за шкирку, развернуть к себе, посмотреть в его лицо, черты которого она слишком хорошо помнила, слишком болезненно помнила… А потом ударить. Ударить раз, второй и быть до тех пор, пока её руки по локоть не будут перепачканы его кровью, пока она не отомстит за всю боль, которую он принёс ей, преподнёс, словно искусно приготовленный, но отравленный ужин на блюде. А после… После, пусть её убьют, расстреляют бравые служители закона из своих метких пистолетов и автоматов, пусть решат, что она преступница, ведь она ею и является, пусть решат, что она террористка, пусть думают что угодно! Только бы не было так больно и только бы сердце перестало так отчаянно стучать в груди.

– Мразь, – выдохнула Хенси, почти чувствуя, как её кровь отравляет её же яд.

Темноволосый парень, удивительным образом не почувствовав её взгляда, прошёл дальше, покидая близлежащую территорию, удаляясь. До последнего Хенси «удерживала» его взглядом, чудесным образом находя его между десятками, сотнями тех, других, кто сновал по периметру аэропорта.

Придя в себя лишь тогда, когда парень скрылся из поля зрения, девушка вышла из транса, почти вышла – перед глазами по-прежнему всё плыло, а сердце каким-то железным ломом колотило в хрупкие рёбра.

– Куда он летит? – спросила девушка, даже не понимая – мыслит ли она или говорит вслух.

– Что вы сказали? – спросил мелодичный девичий голос.

Повернувшись, Хенси увидела невысокую девушку-подростка, которая так не вовремя – или вовремя – достала из ушей наушники и услышала вопрос брюнетки.

– Ничего… – ответила Хенси, вновь впиваясь взглядом в конец длинного помещения, где скрылся парень. – Вам послышалось…

Девочка пожала плечами, простодушно говоря:

– Извините.

– Ничего, – сквозь зубы стальным тоном процедила девушка, разворачиваясь и устремляясь прочь из здания.

Выскочив, почти выбежав на улицу, девушка не слушающейся рукой достала сигареты, пытаясь подкурить. Пальцы дрожали, её всю буквально колотило, наконец-то подкурив, Хенси один раз затянулась и направилась к машине. Плюхнувшись на сиденье, она сразу же надавила на газ, набирая скорость, закрывая дверцу уже на ходу, не заботясь ни о соблюдении правил дорожного движения, ни о собственной безопасности.

Она гнала так, как не гнала никогда в жизни, нарушая правила, подрезая другие автомобили, даже не замечая этого. Логичным дополнением картины стал бы звук полицейский сирен, что сели на «хвост» лихой гонщице, но их не было.