Патриция Корнуэлл - Точка отсчета

Прежде чем спускаться к обгоревшим руинам, я неспешно обошла все пепелище по периметру. В местах столь внушительных катастроф главную и первостепенную опасность представляет оседание и обрушение оставшихся строительных структур, и, хотя стены бывшего двухэтажного особняка выглядели достаточно прочными, я бы предпочла, чтобы их обрушили краном и оттащили в сторону. Оглядывая котлован, ежась от пронизывающего ветра и чувствуя на себе взгляд Макговерн, которая, наверное, заключила сама с собой пари насчет того, надолго ли меня хватит, я с ужасом представляла, как возьму сейчас грабли и начну разгребать жуткий мусор. При одной мысли об этом у меня уже болела спина.

Через зияющие проемы окон и дверей я видела черную от сажи яму, заполненную мутной водой, в которой виднелись тысячи стальных обручей от бочонков с виски. Вероятно, когда дубовые десятигаллонные емкости начали взрываться, пылающая река разлившегося бурбона вырвалась через дверь и устремилась вниз по склону холма к конюшням, где содержались лошади, еще одно ценное имущество Кеннета Спаркса.

Первой задачей следователей было определить место, где начался пожар, и, если повезет, причину возгорания. Предоставив им заниматься своим делом, я отправилась по своему маршруту, обходя лужи и становясь на все, что выглядело достаточно надежно, чтобы выдержать мой вес.

Повсюду торчали гвозди, и я даже вытащила один из подошвы левого ботинка, мысленно поблагодарив Люси за ее подарок — универсальные плоскогубцы. Моей первой целью был прямоугольный каменный свод главного входа в бывший особняк. Достигнув его, я постояла несколько минут, осматривая ту же картину с другой точки. До сего момента я еще ни разу не воспользовалась фотоаппаратом. Годы работы научили меня не торопиться и дать глазам присмотреться. Вот и сейчас, оглядывая котлован, я замечала немало странностей.

С того места, где я стояла, открывался прекрасный вид. Вероятно, тот, кто смотрел в окно верхнего этажа, мог видеть и деревья, и пологие склоны зеленых холмов, и пасущихся на лугу лошадей, которых хозяин покупал, растил и продавал. Предполагалось, что в ночь пожара, седьмого июня, Кеннет Спаркс находился в доме, и я вспомнила, что погода в тот день была немного теплее, ветер дул не так сильно, а в небе стояла полная луна.

Я еще раз обвела взглядом то, что осталось от прекрасного здания: выступающие из грязной жижи остовы диванов, куски металла, стекла, расплавившиеся внутренности телевизоров и еще каких-то аппаратов. Тут и там виднелись обгоревшие книги, картины, матрасы, предметы мебели. Все это упало с верхних этажей и слоями осело в подвале. Где мог находиться Спаркс в тот момент, когда сработала пожарная сигнализация? Может быть, стоял у окна в гостиной, любуясь открывавшимся оттуда видом. Может, был на кухне и готовил ужин. Но чем больше я думала об этом, тем меньше находила причин, которые могли бы помешать ему покинуть горящее здание, если только он не был пьян, не накачался наркотиками или не пытался справиться с огнем самостоятельно, пока не потерял сознание, надышавшись угарным газом.

Люси с товарищами работала на другой стороне ямы, стараясь разобраться в распределительной коробке.

— Похоже, пожар начался не здесь, — донесся до меня голос подошедшей к ним Макговерн.

Продолжая говорить, она перевернула ногой почерневший каркас с остатками проводов и с раздражением отшвырнула пару стальных обручей.

— Обратили внимание на окна? Разбитое стекло упало внутрь. Может быть, кто-то вломился в дом снаружи?

— Не обязательно, — ответила ей Люси, которая, опустившись на корточки, разглядывала осколки. — При тепловом ударе изнутри внутренняя сторона стекла нагревается и расширяется быстрее, чем внешняя. Возникает неравное напряжение, и на стекле появляются тепловые трещины, заметно отличные от тех, которые вызваны механическим ударом.

Она подняла и протянула Макговерн кусок стекла.

— Дым выходит из помещения, а атмосферный воздух входит, — продолжала моя племянница. — Давление уравнивается. Так что тот факт, что осколки оказались внутри, еще не означает, что кто-то разбил его снаружи.

— Получи четверку с плюсом, — сказала Макговерн.

— Ну уж нет. Только пятерку.

Кто-то из агентов рассмеялся.

— Я согласен с Люси, — заметил один из них. — Пока что никаких следов внешнего проникновения не видно.

Макговерн кивнула и продолжила то, что скорее напоминало практическое занятие для будущих дипломированных специалистов.

— Помните, мы говорили о том, как дым проникает через кирпич? — Она указала на участок стены, выглядевший так, словно его скоблили стальными щетками. — Или, может быть, это эрозия от удара водяной струи?

— Нет, судя по тому, что цемент частично разъело, это от дыма.

— Верно. Цемент разъел пробивающийся через швы дым. — Голос Макговерн звучал сухо, как будто на лекции в аудитории. — Огонь прокладывает собственные пути. Здесь, внизу, и там, на стенах, — она показала пальцем, где именно, — не осталось ни сажи, ни следов неполного сгорания. Мы видим расплавленное стекло и расплавившиеся медные трубы.

— Пожар начался на первом этаже, — добавила Люси. — В жилой зоне.

— Похоже, что так.

— И пламя поднялось достаточно высоко, чтобы захватить второй этаж и крышу. Футов на десять.

— Для чего потребовалось изрядное количество какого-то топлива.

— Катализаторы. Но в этом дерьме вряд ли что найдешь.

— Искать надо всегда, — напомнила Макговерн. — И мы пока не знаем, нужны ли были катализаторы, потому что не знаем, какой горючий материал использовался.

Так, переговариваясь, обсуждая, роясь в грязи, они продолжали работать на фоне постоянно капающей воды и рокота насосов. Заинтересовавшись попавшими под грабли пружинами, я присела и принялась вручную разгребать камни и обугленные куски дерева. При работе на месте пожара всегда надо помнить, что жертва могла погибнуть в постели. Однако ничего такого, что пусть даже отдаленно напоминало бы человеческие останки, не попадалось — только промокший, отдающий гарью хлам, бывший когда-то прекрасными вещами, заполнявшими богатый особняк Кеннета Спаркса. Кое-где выступающие из воды кучи еще курились, но большая часть добычи, попадавшей в мои грабли, представляла собой холодные, отдающие тошнотворным запахом сгоревшего виски куски мебели и домашней утвари.

В работе прошло все утро. Закончив с одним участком, я переходила на другой и делала там то же самое: разгребала кучи граблями, ощупывала непонятные предметы руками, а когда находила что-то подозрительное, то снимала тяжелые пожарные рукавицы и проверяла находку пальцами, защищенными лишь только тонким латексом. Группа разбрелась по участкам, каждый занимался своим делом.