Алексей Жарков - Избранные. Тёмное фэнтези и хоррор

Составитель Алексей Жарков

Иллюстратор Александр Павлов

Дизайнер обложки Алексей Жарков

© Александр Павлов, иллюстрации, 2017

© Алексей Жарков, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-8670-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Говорят, с давних пор поселился на небе зверь. Не ведают только, со звёзд он спустился или с земли поднялся. Чудной то зверь. Навис над нашими краями тучей пятнистой. И конца-края того зверя не видать. Ни головы, ни конечностей. Только брюхо тёмное, цвета ржаного хлеба. И куда на небо не посмотри, везде он.

Отправили гонцов во все стороны. Долго они скакали, а неба чистого не увидели. Повсюду зверь, заменил нашим краям сияние солнца, выставил брюхо проклятое на показ людям.

И, что самое страшное, зверь этот всё ближе к земле опускается. Молва пошла, что питается он человеческими эмоциями. Страхом, злостью. Отчаянием. И чем ближе его брюхо к нам, тем ему еды больше. И близок тот час, когда придавит зверь нашего брата своим телом огромным…»

«Исповеди старожил»

I.

– Глупый ты, глупый, – засмеялась Мила. – Говорю тебе, это дракон! Вот же у него голова, а там хвост!

– Да где же дракон? – всё больше злился Эрил. – У него крыльев нет, дурёха! Хвост есть, и грива тоже! Лев это!

Маленькая сестра, которой не так давно минуло пять зим, надулась. Шмыгнула носом, пнула камешек у ворот.

– Буду его драконом называть, всё равно.

Эрил, старший брат, разменявший уже десятую зиму, вздохнул. Велел сестре в дом идти. Сам взял пустые вёдра, глянул украдкой на небо, где всю его жизнь только и виднелось брюхо зверя неведомого, грязными пятнами, словно островками, усыпанное. Да нет же, и не лев, и не дракон. Пиявка, самая натуральная. Такое тело бесформенное только у неё может быть.

Так и шёл, голову задрав, не заметил ямы на пути. Споткнулся, вёдра уронил. Хорошо, что пустые. Вокруг шумела деревня, гудела сотней голосов. Люди, кто повозки доверху нагружал, к дороге готовился, кто всё добро в подпол стаскивал, надеясь там спасение найти. А на улице темень, будто сумерки упали. Не могут лучи солнечные сквозь зверя треклятого к людям добраться. Так и живут вторую зиму в потёмках.

А брюхо пятнистое всё ниже и ниже. Вчера ещё над деревьями нависало тучей необъятной. Верхушка башни сторожевой скребла шкуру его. А сегодня проснулись от грохота лютого. Обрушилась башня, зверь её телом своим надломил.

Эрил брёл, гадал, что же будет, когда землю придавит тварь неведомая, не заметил совсем, как сестра за ним увязалась. Вдоль заборов кралась, в кустах пряталась. А перед самым ручьём выскочила:

– Попался, лев! Я дракон, сожгу тебя!

– Какой ты дракон, – фыркнул брат, – скорее лягушка приставучая! Мама всыпит за то, что из дома убежала.

Мила кинула в него камнем, но Эрил увернулся ловко.

– Скучно дома! Отец не выходит из подпола, матушка всё хлопочет, еду готовит! И поиграть не с кем, все почти ушли из деревни, а кто не ушёл, прячутся. И почему родители отказались в церковном подземелье переждать? Там ребята и взрослые. Еды больше.

– Боятся, – вздохнул брат, – что еда закончится, и люди начнут друг друга есть. И детей первыми…

– А мы бы много каши приготовили, надолго бы хватило! – бросила вызов сестра.

Но брат не повёлся.

– Ты бы маме помогала, тогда бы больше еды было, – заметил он. – Чую, долго нам сидеть под землёй. Пока зверь и там не придавит.

Мила испугалась, зашептала:

– Думаешь, он так и будет расти? И не спастись нам от него?

– Не знаю, – пожал плечами брат. У ручья народу – не протолкнуться. Пришлось в очереди стоять. – Говорят, пробовали его брюхо из пушки пробить. Отлили ядро. Огромное, в сотню локтей. Выстрелили, а ядро отскочило, и по земле – ба-бах!

Он щёлкнул сестру по носу.

– А ещё гарпуном пытались зверя проткнуть. До того острым, что много смельчаков без пальцев остались, пока его мастерили.

Подошла очередь. Эрил зачерпнул вёдра, ополоснул лицо. В мутном отражении казалось, что тёмное брюхо плывет, скользит, подобно гигантскому червю. Неуютно стало, захотелось спрятаться. Под землю. Чем глубже, тем лучше.

– Ну? – требовательно спросила сестра. – Что с гарпуном-то стало?

– А?

Эрил отвлёкся, увидев, как мимо проезжает повозка их соседей, Лютичей. Лошадью понукал отец, на задах сидела жена его, с сынишкой маленьким. До чего же странно. Вчера же ещё они яму рыли в подполе, чтобы глубже схорониться. Не верили, что можно убежать и найти места, где нет зверя над головой. А сейчас уезжают. И старшего сына, Вито, с ними почему-то нет. Странно, куда подевался?

Мила толкнула брата. Ведро в руке качнулось.

– Не дури, – проворчал Эрил.

– Что с гарпуном-то сделалось? – не унималась сестра.

– Запустили его, вот чего. Проткнул он брюхо зверю, а оттуда дождь из пиявок обрушился. И все зубастые, голодные. Пожрали целый город за один день. И расползлись в разные стороны.

Мила побледнела, схватила брата за рубаху.

– И они до сих пор живы, пиявки эти?

– А то! – Эрил смекнул, что девочка повелась. – Ползают по деревням, людей пожирают.

Пересолил, похоже. Мила задрожала, как лист на ветру, сильнее в рубаху его вцепилась.

– Я видела, я знаю! У нас в подполе одна пиявка живёт! В углу! В темноте её не видать, но я чувствую, она там лежит, шевелится! Скользкая! И большая, как телёнок.

Надо расхлёбывать кашу, понял Эрил. Иначе сестра устроит истерику.

– Не может пиявки быть в подполе. Она бы не добралась до нас. Тот город далеко был! Через полсвета она бы сюда не приползла!

Но Мила, как всегда, заупрямилась.

– Приползла! Приползла! И сидит там, и ждёт, чтобы нас съесть!

– Неправда, – вздохнул брат, опустил вёдра на землю, чтобы передохнуть. – Отец же там день и ночь работает, его она не съела.

– А вдруг слопала и теперь им прикидывается? А вдруг?

Эрил сообразил, наконец, что лучше молчать, чем спорить. Мила быстро успокоится, если он не будет ей возражать.

Чудно, ещё час назад брюхо зверя не доставало до верхушек деревьев за огородами. А сейчас, если прислушаться, слышно, как трещат ветки на самой границе деревни. Будто там невидимый дровосек топором орудует, работу зверю облегчает. И красиво, и страшно. Больно представить, что скоро совсем не станет деревни, не станет их домика на пригорке, и шалаша у забора, где они с сестрой часто по ночам друг друга пугали. И всего мира, может, не станет. Только зверь один на всём свете останется. А они, как жуки огромные, под землёй будут ютиться. Пока еда есть. А закончится, их тоже не станет.