Том Клэнси - Красный кролик

— Легенда гласит, — объяснил Хадсон, что это произошло, когда Стефан с силой нахлобучил поверх нее новую корону. Наверное, ее возвращение было со стороны Картера мудрым шагом. Понимаешь, корона является символом венгерского государства. Коммунистический режим не мог отказаться от такого дара, а, приняв его, он тем самым признал, что история страны значительно древнее, чем учение Маркса и Ленина. На самом деле я не являюсь поклонником мистера Картера, но в данном случае, полагаю, он совершил очень тонкий шаг. Понимаешь, Джек, венгры в большинстве своем относятся к коммунизму с неприязнью. Население страны глубоко религиозно.

— Здесь действительно очень много церквей, — согласился Райан.

Сам он по пути к площади героев насчитал шесть или семь.

— Это еще один важный политический фактор. Властям религиозность населения не нравится, однако бороться с ней слишком опасно, поэтому между государством и церковью существует хрупкий мир.

— Если бы мне предложили сделать ставку, я бы поставил на церковь.

Хадсон обернулся.

— Как и я, сэр Джон.

Райан огляделся по сторонам.

— Просто чертовски огромная площадь.

Казалось, мощеный прямоугольник имел площадь больше квадратного километра.

— Это все последствия 1956 года, — объяснил Хадсон. — Советы настояли на том, чтобы на огромной площади могли совершать посадку военно-транспортные самолеты. В случае чего, здесь может приземлиться Ан-10. Если местные жители вздумают снова поднять бучу, это будет самый быстрый способ переброски войск. Направить сюда десять или двенадцать «Анов», а на борту каждого сто пятьдесят солдат, которые очистят центр города от контрреволюционеров и будут ждать подхода танков с востока. План не блещет оригинальностью, но Советы думают именно так.

— А что если просто пригнать на площадь пару автобусов и прострелить им шины?

— Джек, я же не говорил, что план совершенный, — ответил Хадсон. — Еще лучше, заминировать площадь. Два — три самолета подорвутся, начнется пожар. А летчики самолетов, заходящих на посадку, все равно не будут ничего видеть. Пилоты военно-транспортной авиации — самые слепые и тупые на свете.

«Но Иван рассчитывает на то, что успеет перебросить сюда свои войска до того, как все выйдет из-под контроля, — подумал Райан. — Что ж, в этом есть свой смысл.»

— Джек, а ты помнишь, кто был советским послом в Венгрии в пятьдесят шестом году?

— Нет… хотя дай-ка подумать… не Андропов ли?

Хадсон кивнул.

— Юрий Владимирович, собственной персоной. Это объясняет, почему местные жители питают к нему такую любовь. В той кровавой бойне слишком многие лишились жизни.

Райан вспомнил, что в то время учился в начальной школе и был еще слишком маленьким, чтобы понимать всю значимость происходящего. Стояла осень, канун президентских выборов, и в это же время Великобритания и Франция решили вторгнуться в Египет, чтобы защитить свои права на Суэцкий канал. Вынужденный иметь дело одновременно с двумя кризисами, президент Эйзенхауэр не смог предпринять никаких существенных шагов. Впрочем, Америка получила после венгерских событий приток эмигрантов. Тоже неплохо.

— Ну а местная тайная полиция?

— Штаб-квартира располагается ниже по Андраши-утка, дом номер шестьдесят. С виду обычное здание, внутри буквально насквозь пропитано кровью. Правда, сейчас уже стало чуть лучше, чем было прежде. Первые обитатели здания, истовые поклонники Железного Феликса, в жестокости превосходили гитлеровское гестапо. Но после неудавшегося восстания местные чекисты несколько присмирели и сменили свое название с Allamedelmi Osztaly на Allavedelmi Hivatal — вместо «Отдела государственной безопасности» — «Бюро государственной безопасности». Прежнего начальника сместили, и они стали действовать мягче. Раньше в этом заведении широко практиковали пытки. Теперь считается, что это осталось в прошлом. Однако одной его репутации оказывается достаточно для того, чтобы сломать задержанного. Вот когда по-настоящему понимаешь, какое же это счастье — иметь дипломатический паспорт, — заключил Хадсон.

— Насколько компетентно работает эта контора? — поинтересовался Райан.

— Грубые дилетанты. Возможно, когда-то им и удавалось пригласить на работу знающих людей, но все это осталось в далеком прошлом. Вероятно, последствия того зла, которое было совершено в сороковых и пятидесятых. Сейчас у порядочного человека не возникает никакого желания идти работать сюда, и венгерское ЧеКа, в отличие от КГБ, не может предложить своим сотрудникам никаких преимуществ. А при этом в Венгрии есть несколько великолепных университетов. Которые готовят блестящих ученых и инженеров. И медицинская школа Семмельвайса считается первоклассным учебным заведением.

— Черт побери, кажется, половина тех, кто работал над «Манхэттенским проектом», была родом из Венгрии, разве не так?

Хадсон кивнул.

— Ты совершенно прав; в основном, это были венгерские евреи. Из них далеко не все бежали из страны. Во время Великой войны венграм удалось спасти жизнь больше чем половине своих евреев. Вероятно, именно это и стоило жизни адмиралу Хорти, главе государства, — он умер при, как это иносказательно называется, «загадочных обстоятельствах». Трудно сказать, что именно за человек был Хорти, однако есть целая школа исследователей, которые утверждают, что он был убежденным антикоммунистом, но никак не сторонником нацизма. Вероятно, просто человеком, которому не посчастливилось родиться там и тогда, когда он родился. Думаю, точно мы это уже никогда не узнаем.

Энди Хадсон получал наслаждение от роли гида, дающей возможность хотя бы на время отдохнуть от короны короля — ну, по крайней мере, принца шпионов.

Однако пора было заняться и делом.

— Хорошо, как мы все это провернем? — спросил Джек.

Он постоянно оглядывался, ища слежку, но если «хвост» и был, Райан его не видел, — если только за ними не следил целый отряд вездесущих грязных «Жигулей». В этом вопросе придется положиться на чутье Хадсона.

— Возвращаемся к машине. Нам надо взглянуть на гостиницу.

До «Астории» было всего несколько минут на машине по Андраши-утка, улице, чья застройка была осуществлена определенно во французском стиле. Райану еще никогда не приходилось бывать в Париже, но, закрыв глаза, он смог представить себя в столице Франции.

— Ну, вот мы и на месте, — сказал Хадсон, сворачивая к тротуару.

Есть свой плюс и в коммунистических странах: везде нетрудно найти место для того, чтобы поставить машину.

— За нами нет слежки? — спросил Райан, стараясь не озираться слишком очевидно.

— Если и следят, то делают это очень умело. А сейчас смотри, прямо напротив находится местное отделение КГБ. Центр дружбы и культурных связей с Советским Союзом, увы, не имеющий никакого отношения ни к дружбе, ни к культуре. По нашим оценкам, там от тридцати до сорока сотрудников КГБ — а нами никто не интересуется, — добавил Хадсон. — Обычный венгр, вероятно, скорее подхватит гонорею, чем зайдет в это здание. Трудно передать, насколько сильно в Венгрии ненавидят Советы. Местные жители берут у русских деньги и, возможно, даже пожимают им после этого руку, но и только. Здесь еще слишком хорошо помнят 1956 год, Джек.