Том Клэнси - Политика

– Я хотела сказать, что мэр успешно справляется с ролью распорядителя новогоднего бала.

– Совершенно верно. Он обратился к собравшимся и теперь готовится начать обратный отсчет перед наступлением последнего в этом столетии Нового года. Вот только что он надел Цилиндр из красно-золотой фольги. Между прочим, прошел слух, что на трибуне к нему присоединится легендарно знаменитый музыкант и автор множества песен Роб Займан, чья песня «Мир изменится» стала гимном целого поколения и кто, как вам известно, поднялся к звездным вершинам с улиц нью-йоркской Гринвич-Виллидж. Здесь ожидают также встречи Займана с Джолин Риз, нередко сотрудничавшей с ним. Это обещает стать поразительным событием!

– Несомненно, Тейлор. Спасибо за твой рассказ. Сейчас будет короткий блок рекламы, но сразу после этого мы вернемся в прямой эфир когда до наступления двухтысячного года останется ровно шестьдесят секунд.

Садов подошел к концу устланного плитками коридора на станции метро у Пятидесятой улицы и Центра Рокфеллера и стал подниматься по ступенькам на тротуар. Он намеренно не спешил. Пятнадцать минут назад сошел с поезда метро, идущего к центру города по ветке "Б", посидел на скамейке подземной платформы, делая вид, что ждет другой поезд. Наконец пришло время отправляться в путь. Он мог бы приехать по ветке, которая проходит ближе к Таймс-сквер, но Джилея напомнила ему, что служба безопасности там будет намного внимательней как на самих подземных станциях, так и при выходе из них, и потому нет смысла напрасно рисковать.

Сначала он увидел полоску ночного неба между зазубринами крыш, затем его охватил холодный воздух, и наконец он оказался на улице.

Даже здесь, на расстоянии двух длинных улиц к западу от площади, он слышал взволнованные крики и взрывы смеха, глухой рокот потока человеческих голосов, мчащегося между высокими стенами небоскребов.

Садов повернул к северу по Шестой авеню, шел он медленным размеренным шагом, его кожаная куртка поскрипывала, когда он поправлял наплечный ремень своей спортивной сумки. Сумка была из темно-синего нейлона, почти незаметная в ночной темноте. Но даже на таком расстоянии от Таймс-сквер полиция установила на перекрестках деревянные заграждения, и существовала вероятность, что там будут проверять содержимое пакетов и сумок. Таким образом, план, разработанный для Садова, заключался в том, чтобы ждать у контрольного пункта на северо-восточном углу Седьмой авеню и Пятьдесят третьей улицы до тех пор, пока первый, самый мощный, взрыв не отвлечет внимание полицейских. Только после этого он на короткое время присоединится к толпам бегущих людей и уронит свою спортивную сумку. Одновременно человек Джилеи, Корут, вместе с двумя людьми Ника Рома сделают то же самое на остальных трех углах площади. В каждой из сумок находилась взрывчатка и взрыватель, который сработает через десять минут, в тот самый момент, когда толпы бегущих будут особенно густыми.

Тех, кто окажутся в пределах убойной зоны, разорвет на части. Еще сотни, может быть, тысячи людей пострадают во время паники и давки, под ногами обезумевшей толпы. Стоны умирающих разнесутся по улицам, залитым кровью.

Садов свернул на запад, на Пятьдесят третью улицу, и посмотрел вперед. Там посреди улицы было установлено сине-белое полицейское заграждение, а рядом стояла группа полицейских, которые смеялись и разговаривали, скрестив руки на груди, довольные, видимо, тем, что их ждут теперь сверхурочные за дополнительную работу.

Садов остановился в тени небоскреба и посмотрел на часы. Еще несколько минут, подумал он, и у этих полицейских работы будет выше головы. Каким бы ни было количество жертв сегодняшних взрывов, эту ночь будут помнить на десять веков вперед, потому что мир входит в следующее тысячелетие и разум обычных людей всегда полон страха перед будущим, а руководители еще не возникших стран задумаются над тем, что стало причиной столь ужасной катастрофы, какая страшная ярость вдохновила тех, кто спланировал и осуществил подобную бойню.

По личной просьбе комиссара полиции Федеральное агентство гражданской авиации выделило группу, которая специализировалась на разминировании бомб и взрывных устройств, а вместе с нею на Таймс-сквер привезли двух лучших собак, способных обнаруживать запах взрывчатых веществ. Фей была пятилетним черным Лабрадором, за последние два года своей службы в Международном аэропорту Кеннеди. она сумела четыре раз обнаружить взрывчатые вещества, спрятанные в чемоданах. Феноменальное чутье добермана Херши позволило предупредить катастрофические последствия во время прошлогоднего съезда Республиканской партии – служба безопасности нашла тогда брусок пластиковой взрывчатки А-3 в вазе для цветов на столе президиума. Несмотря на то что Херши считали самым умным псом в группе, у него была одна слабость – шоколад; он легко отвлекался на его запах, отсюда и присвоенное ему имя.

Агент Марк Гилмор служил в Департаменте гражданской безопасности двенадцать лет и половину этого срока занимался собаками. Он любил этих животных, знал их выдающиеся способности, но в то же время понимал и недостатки. С самого начала он беспокоился, что выполнить порученную им сегодня работу просто невозможно.

Собаки, натренированные на поиски взрывчатых веществ, лучше всего делают это в закрытых помещениях или, по крайней мере, в помещениях, где их мало что отвлекает от работы – в салонах авиалайнеров, багажных отделениях аэропортов, номерах отелей или, как в случае со съездом Республиканской партии, в пустых залах. Чем больше информации поступает в их органы обоняния, тем значительнее вероятность того, что они собьются со следа или просто утратят способность что-то почуять. Крупные открытые пространства и громкие шумы резко уменьшали вероятность того, что собаки смогут учуять тончайшие запахи химических веществ, входящих в состав взрывчатки. И в обычную ночь Таймс-сквер была бы тяжелым испытанием для собачьего обоняния, а сегодня особенно. Сегодня она казалось чем-то средним между скотомогильником и новоорлеанским карнавалом Марди-Гра: оглушительный шум, сверкающие огни и море запахов отвлекут собак от всего остального.

Даже самое обычное передвижение по площади было затруднено. В начале вечера, когда толпы не были еще столь многочисленными, собаки могли двигаться более или менее свободно. Теперь же толпы запрудили всю огромную площадь люди стояли, прижатые плечами друг к другу, и передвигаться стало почти невозможно.

А потому собак приходилось держать на коротком поводке, ограничивая таким образом площадь поиска главным образом пространством вокруг трибуны, огражденным канатами.