Мэри Кларк - Ты мне принадлежишь

Она показала запись Памеле.

— Думаю, мы можем не сомневаться, что Уэн — это тот самый мужчина, с которым у нее была назначена встреча, — тихо сказала она.

— О боже! Значит, это его она сейчас зовет?

— Я не знаю. Вот если бы фотография, которую она обещала мне показать, была сейчас здесь! — воскликнула Сьюзен. — Наверняка она ее здесь и держала.

Она осмотрела стол, словно ожидая, что снимок вот-вот материализуется по ее воле. Потом взгляд упал на обрезок ярко-голубого картона рядом с парой маникюрных ножниц.

— У Кэролин есть прислуга? — спросила она.

— Да, она приходит утром по понедельникам и пятницам. С восьми до одиннадцати, насколько мне помнится. А что?

— Кэролин позвонила мне на студию незадолго до полудня. Давайте молиться, чтобы...

Не закончив фразы, Сьюзен потянулась под стол за мусорной корзинкой и со вздохом сожаления вывернула ее на ковер. Обрезки голубого картона разлетелись в разные стороны. Среди них она обнаружила фотографию с неровно отрезанным краем.

Сьюзен подняла ее и осмотрела.

— Это ведь Кэролин снята с капитаном судна?

— Да, это она, — подтвердила Памела. — Но зачем она ее разрезала?

— Могу предположить, что Кэролин хотела послать только часть фотографии — тот край, где был случайно запечатлен мужчина, подаривший ей бирюзовое кольцо. Она не хотела быть замешанной. Не хотела, чтобы ее опознали.

— А теперь фотография пропала, — вздохнула Памела.

— Может быть, она и пропала, — возразила Сьюзен, складывая вместе обрезки картона, — но взгляните вот на это. Название лондонской фирмы, обслуживающей круизы, напечатано на обратной стороне, и если у них хранятся негативы, я получу негатив с этой фотографии. Я получу его, Памела! — возбужденно воскликнула она. — Вы хоть понимаете, что мы, возможно, на пути к опознанию серийного убийцы?

Нэт Смолл даже слегка удивился тому, насколько велика его тоска по другу, соседу и коллеге Абдулу Парки. Всего три дня назад, в понедельник утром, увидев, как Парки подметает тротуар у своего магазинчика, он в шутку пригласил его перейти с метлой через улицу и прибраться заодно возле «Темных радостей».

Парки улыбнулся своей кроткой, застенчивой улыбкой и ответил:

— Нэт, ты же знаешь, я бы с радостью сделал для тебя все, что угодно, но где уж мне с моей метлой разгребать твою грязь!

И оба они душевно посмеялись. Во вторник утром Нэт опять увидел Парки с метлой возле магазинчика: на этот раз он подбирал с тротуара рассыпанный каким-то сопляком попкорн. И на этом все кончилось: больше он не видел Парки живым. Нэт почувствовал себя задетым, убедившись, что полиция и пресса уделяют слишком мало внимания смерти Парки. Да, конечно, об убийстве упомянули в городских теленовостях, даже на секунду промелькнуло на экране изображение его лавчонки, но, так уж случилось, что в тот же самый день был арестован крупный мафиозный авторитет: вот ему и досталась вся шумиха. А смерть Парки никого не взволновала — они назвали это «преступлением, предположительно связанным с наркотиками», на том и успокоились.

За прошедшие с тех пор два дня магазин «Сокровища Хайяма» приобрел заброшенный вид. «Можно подумать, он простоял закрытым много лет, — с горечью заметил Нэт. — Даже табличку „Сдается“ уже успели повесить. Еще, не дай бог, кто-нибудь из конкурентов сюда въедет. Только этого мне и не хватало».

В четверг вечером Нэт закрыл магазин в девять, но перед уходом поменял кое-что в витрине. Выглянув через стекло на улицу, он вспомнил, как во вторник около часа дня тот разряженный хлюст смотрел на эту самую витрину, а потом пересек улицу и вошел в магазинчик Парки. «Может, все-таки стоило рассказать о нем полиции, — подумал Нэт, но тут же одернул себя: — Нет, это была бы пустая трата времени. Тот тип небось заскочил и выскочил из лавочки Парки, как чертик из табакерки». Нэт по опыту знал, что такой пижон скорее будет рыться в тех товарах, что предлагают в «Темных радостях», а не в «Сокровищах Хайяма». Товар Парки предназначался исключительно для туристов, а тот хлюст ну уж никак не походил на туриста.

Нэт улыбнулся, вспомнив забавный сувенир, врученный ему Абдулом в прошлом году: толстого маленького человечка с головой слоника, сидящего на троне.

— Ты хороший друг, Нэт, — сказал Парки со своим странным певучим акцентом. — Я сделал это специально для тебя. Это Ганеш, бог с головой слона. Есть легенда. Его отец, бог Шива, случайно отрубил Ганешу голову, когда ему было пять лет, а когда его мать потребовала, чтобы он приставил ее обратно, Шива по ошибке дал ребенку голову слона. Когда мать начала жаловаться, что теперь ее сын станет изгоем из-за своего безобразия, отец сказал: «Я сделаю его богом мудрости, процветания и счастья. Вот увидишь, его будут любить».

Нэт знал, что Парки вложил много старания в эту маленькую фигурку. Как и все, что он делал своими руками, фигурка была инкрустирована бирюзой.

Нэт Смолл редко поддавался сентиментальным порывам, но теперь он вернулся в кладовую, вытащил бога-слона и поместил его в витрину в память о своем убитом друге, развернув таким образом, чтобы хобот слона указывал на магазинчик Парки. «Оставлю его там, пока кто-нибудь не возьмет в аренду магазинчик Парки, — решил он. — Это будет что-то вроде памятника славному маленькому человеку».

Гордый собой за благородный поступок, Нэт Смолл запер магазин и ушел домой. Ему было грустно, но он подбадривал себя мыслью о том, что, может быть, помещение магазина арендует булочная. Это было бы не только удобно для него, но чертовски полезно для бизнеса.

Дональд Ричардс предупредил свою экономку Рину, что у него есть планы на ужин, но потом, не желая ужинать в одиночестве, позвонил Марку Гринбергу, своему старому другу и коллеге-психиатру который оказывал ему профессиональную помощь в первое время после смерти жены. По счастливой случайности, вечер у Гринберга оказался незанятым.

— Бетси собралась со своей матерью в оперу, — сказал Марк, — а я отпросился.

Они встретились в ресторане «Кеннеди» на Пятьдесят седьмой улице в Западном районе. Гринберг, ученого вида мужчина под пятьдесят, дождался, пока им не подали коктейли, и сказал:

— Давно мы с тобой не говорили как доктор с пациентом, Дон. Как дела?

— Чувствую тягу к перемене мест, — улыбнулся Ричардс. — Полагаю, это добрый знак.

— Я прочел твою книгу, она мне понравилась. Расскажи, зачем ты ее написал.

— Вот уже второй раз за два дня мне задают этот самый вопрос, — заметил Ричардс. — Ответ очевиден: тема меня заинтересовала. У меня был пациент, у которого пропала жена. Он чуть с ума не сошел. А два года назад, когда ее тело было найдено, он наконец-то смог вернуться к нормальной жизни. Оказалось, что она ехала в машине и сорвалась с дороги в озеро. Ее смерть стала результатом роковой случайности. Женщины, о которых я пишу в книге, стали жертвами злого умысла. Смысл книги в том, чтобы предупредить женщин об опасности и научить их избегать обстоятельств, чреватых бедой.