Анна Драницына - Вещь

Из состояния апатичного оцепенения меня вывела Ленка-змея, которая сообщила, что какой-то мужчина просит меня к телефону.

«Как поживает ваше новое приобретение?»

«Маркачян, это ты, старый дурак?» – спросила я, но тут же поняла, что голос мне мало знаком.

«Нет, это не Маркачян, не Хачатурян и тем более не старый дурак. Это твой новый ангел-хранитель».

До меня дошло, что звонит вчерашний незнакомец, и у меня от волнения впервые в жизни перехватило дыхание. Обычно в разговорах с мужчинами я чувствую себя как рыба в воде. Я плыву по течению деловой или игривой беседы, обходя рифы и постепенно подбираясь к жирным червякам на их удочках, чтобы незаметно проглотить наживку. Я знаю, как и о чем с ними надо говорить, за счет чего моя фирма когда-то очень преуспела. Но в тот момент я почувствовала себя преступницей, прелюбодейкой и черт знает кем еще и поймала себя на жутком желании бежать куда глаза глядят.

«Испугалась, да? – спросил голос. – А ведь я всего лишь хотел позвать тебя пообедать, у меня тоже скоро перерыв».

Я была уверена, что повторная встреча с этим сомнительным типом мне вовсе ни к чему. Но мне не хотелось думать, что я окончательно сдала и теперь начинаю дергаться из-за малейшей ерунды. Тетки-подчиненные заглядывали мне в лицо, пытаясь понять, как я переношу удар, но я улыбалась и делала вид, что снова на коне.

Он сидел за третьим столиком в «Макдоналдсе» и пил кофе, просматривая газету на английском языке. При входе на меня неожиданно снова нашел ступор и паника, и я, наподдав себе мысленных пинков, протиснулась к свободному стулу рядом с ним.

«Садись, – не отрываясь от газеты, кивнул он мне, – я купил тебе комплексный обед. Если эту американскую гадость вообще можно назвать обедом».

«Если тебе не нравится «Макдоналдс», мы могли бы встретиться в другом месте», – удивилась я.

«Мне нравится, что мне тут ничего не нравится», – загадкой ответил незнакомец, наконец оторвав глаза от газеты и чуть улыбнувшись. Это был совсем не тот тип мужчин, что мог бы меня заинтересовать. Он был небольшого роста, чуть повыше меня, коренастый и напряженный, как бойцовский пес. Казалось, что он отовсюду ждет удара и всегда готов к смертельной схватке с врагом. У него были глаза с еле уловимым восточным разрезом и черные как воронье крыло волосы. Пожалуй, в целом он был похож на ворона. Нос с горбинкой. А глаза, казалось, не только пристально смотрели на собеседника, но еще и успевали оценить все, что происходит в данный момент вокруг. У него были тонкие губы, и даже когда он улыбался, они лишь краями поднимались вверх, никогда не обнажая зубов.

Мы немного поболтали об отстраненных вещах, и я окончательно уверилась в том, что мне попался тот редкий экземпляр мужчины, у которого грань между любовью-ненавистью, серьезным-смешным, умным-глупым очень тонка. Протискиваясь сквозь смог недосказанности, я ощущала себя канатоходцем без страховки: в разговоре он был практически неуловим и абсолютно неуязвим. Особенную странность нашей встрече придавало то, что мы, двое солидных людей, сидели в «Макдоналдсе», словно пытаясь втиснуться в кукольный домик на детской площадке, чтобы полепить куличики. Дурацкий желтый клоун, который всунул нам разноцветные воздушные шары, окончательно подтвердил всю нелепость ситуации. На все мои вопросы о себе Марат (а это был он, как ты уже, наверное, догадался) либо отшучивался, либо давал предельно сжатую информацию. С его слов я поняла, что он занимается ценным металлом, но как именно, он умолчал. Может, золото моет в горах, а может, медью торгует. Его бронь «о себе ни слова» была поистине непробиваема, и я, устав туда ломиться, стала рассказывать о себе. Глядя на Марата, на его тонкие и в то же время мужественные черты лица, я продолжала ловить себя на мысли, что он не слишком красив, невысок ростом, но в то же время способен очаровать хоть Мисс Вселенную, если ему это понадобится. Когда ему было надо, он умел тоннами извлекать из себя обаяние и остроумие. В случае со мной я ощущала, что он явно преследует какие-то сторонние цели, стараясь изо всех сил произвести на меня впечатление. Но он мог даже не прилагать никаких усилий, потому что вчерашняя кража и все, что за ней последовало, сблизили нас плотнее, чем соседей по карцеру. Я рассказала ему про Корецкого, мое полное банкротство в любви и делах, про ураган и странные мысли, про дрожащие руки и многое другое. Не знаю, почему я это сделала. Наверное, на тот момент у меня не осталось никого, с кем можно было бы поговорить по душам. Он смотрел на меня теплым и чуть ироничным взглядом. Слушал и, главное, слышал, что случается слишком редко в наши дни. Он грыз картофель фри, давая этим понять, что все мои проблемы – суета сует, а вот сидит он, который мне поможет кое-что понять, кое-что увидеть по другую сторону экрана. Маленькие детки – маленькие бедки, и я была для него всего-навсего глупой маленькой девчонкой, которая плачет из-за разбитых в кровь коленок во время игры в классики.

«Честно говоря, ты совершенно зря впала в депрессию по поводу своего бизнеса, поскольку слухи о могуществе Веры Андреевны и этого мурла Корецкого сильно преувеличены, – сказал он как ни в чем не бывало, вытирая губы буквой «М» на салфетке. – Я уже навел кое-какие справки и могу с точностью сказать: разбомбить этих липовых конкурентов – дело двух минут».

«Что значит, навел справки? И откуда ты знаешь их имена?» – обалдела я от такой прыти вчерашнего сообщника по похищению крокодила.

«Город у нас, милая Несси, не так уж велик, как кажется на первый взгляд, а круг деловых людей и вовсе малюсенький. И, как ты понимаешь, я в него вхож. Так что, извини за прямоту, найти информацию про твою контору было несложно. Тем более, ты давно находишься в центре внимания общественности. Скандал с похищением базы данных и маленькая потасовка возле банка стали хитом сезона. Ты там, честно скажу, выглядела не лучшим образом. Вела себя, как деревенская баба на базаре, которую обвесили на 100 граммов картошки. В следующий раз я не советую тебе марать руки обо всяких уродов. С твоими талантами достаточно только свистнуть, и этим займутся другие. Ну а визитку ты сама мне дала в порыве страсти…»

Мне стало противно, как будто я заглянула в унитаз и обнаружила там всевидящее око видеокамеры. Ненавижу сплетни и интриги. Все, что делается за спиной. А этот типчик, похоже, был мастак копаться в чужом белье. От прежнего ощущения душевного комфорта не осталось и следа. Вместо него к горлу подкатила тошнота.

«Спасибо, Марат Александрович; во-первых, я свистеть не умею, а во-вторых, как-нибудь сама справлюсь со своими проблемами. И уж будьте добры, не наводите больше справки. Если что-то надо – спросите у меня, прямо и без долгих предисловий».