Джек Кертис - Заколдуй меня

— Они могут ее продать, — предположил Кэри.

Эллвуд пожал плечами.

— Продать... Предложить ее как свидетельство доброй воли. Им нужны деловые партнеры. Корпорация «СССР лтд» на грани банкротства. Что может быть лучше, чем оказать пару услуг теперь, когда они ищут людей, готовых рискнуть, поместив у них все свои капиталы?

— А если они об этом узнают? Итальянцы, французы, датчане?..

— Быть может, уже узнали, — ответил Эллвуд. — Только Пайпер знает это наверняка.

Кэри расправился со спаржей, холодным бифштексом, салатом, сыром и теперь очищал от кожуры яблоко.

— Зено появляется там, достает кроликов из шляпы... Сезам... — Он умолк, и вопрос «А что еще?» повис в воздухе.

— Он специалист по замкам, помимо всех прочих талантов. Я использовал это время от времени в семидесятых годах. По части замков он просто непревзойденный мастер, но делает вид, будто это его хобби. Я видел, как он выбирается из цистерны, как освобождается от наручников... Я использовал не только этот его талант. Но чаще всего приходилось иметь дело с замками.

— И что на сей раз он отпирает для нас?

— Добывает записи разговоров с Пайпером. Их ведет доктор Харрис. Он встречается с ним трижды в неделю — проводит три сеанса; Пайпер болтает все, что придет в голову, доктор слушает, записывает все на магнитофон, а потом фиксирует на бумаге и подшивает к истории болезни. Записи хранятся под замком. — Эллвуд расхаживал по комнате, выписывая какую-то сложную, одному ему понятную петлю. — Психоанализ, исповедь... они во многом схожи, ты наверняка это знаешь. Мы не можем ничего предпринять, пока не узнаем правды. Ошибочное действие часто хуже бездействия.

— А что сказал Пайпер?

— Пока недостаточно. В его словах множество намеков. Это дает основания для подозрений, но важной информации пока маловато. Пока. Все это вопрос времени, но, к сожалению, времени у нас как раз и нет.

— Неужели ты не знаешь? — Кэри лукаво улыбался. — Неужели не знаешь, является ли он действительно двойным агентом?

— Все продвигается недостаточно быстро, — продолжал Эллвуд. Следуя своему таинственному маршруту, он приблизился к окну — свет и чистый воздух, казалось, сбивали его с толку. — Надо поторопиться.

— Неужели ты не знаешь, Валлас? — снова спросил Кэри.

— Ничего я не знаю, — ответил Эллвуд. — С чего ты взял, что я знаю?

— Так вот чем мы тут занимаемся! — Кэри разрезал яблоко на четыре дольки и поднес одну ко рту, зажав между большим пальцем и острием ножа, словно ковшом экскаватора. — Стараемся влезть в голову человека, потерявшего разум.

— Он не терял разума. Он похоронил его и не хочет сказать где. Не беспокойся. Мы откопаем его. Только не спускай глаз с Великого Зено. — Эллвуд рассмеялся, словно сам придумал это имя.

— Ему не дает покоя прошлое, — сказал Кэри. — Он убил Ника Говарда.

— Да знаю я, — отмахнулся Эллвуд. — В любом случае я не стал бы его снова использовать. Он с большим приветом. Впрочем, у него и раньше хватало странностей. Верно? Мне наплевать, кого он убил, он нужен нам для работы. Нам поставили жесткие сроки.

Теперь, следуя по тому же непонятному маршруту, он остановился прямо перед Кэри. И улыбнулся, глядя на него сверху вниз — то ли с вызовом, то ли с угрозой.

— Мы докопаемся до этого.

«Невозможно представить его ребенком! — подумал Кэри. — Невозможно представить его родителей. А я еще что-то ищу».

Улыбка Эллвуда сказала ему все. Полоска синевы над скулами оттеняла глаза, делая их еще более блеклыми.

«Я старался отыскать в нем душу. Но ее нет у него. Мне следовало это знать еще двадцать лет назад».

Сразу после ухода Кэри Эллвуд позвонил по телефону и, едва положив трубку, услышал звонок.

— Значит, так... — донесся до него медоточивый голос Хилари. — Сейчас у меня в руках донесение: убиты четверо. Один из них — сутенер по имени Рональд Мортон. Всех четверых застрелили в спортивном зале, где бывают лишь завсегдатаи, и владельцы зала теперь изо всех сил стараются спасти свою репутацию. Один убит в туалете, трое остальных — в душе. — Он помолчал, ожидая реакции. — Ловко сработано — ничего не скажешь, им придется только отмыть все как следует. Даже ремонт не потребуется. А теперь вот что. — Он заговорил с нажимом, потому что подошел к главному: — Еще одно имя отчетливо проступает в связи с этой гнусной историей. Ваше, Эллвуд.

«Долан! — с тоской подумал Эллвуд. — Ах ты, ублюдок паршивый!»

Хилари, словно угадав его мысли, сказал:

— И Син Долан тут ни при чем. Просто перебрал и сболтнул лишнее. Значит, это вы?

Эллвуд сосчитал до четырех и произнес:

— Да.

— Прекрасно! В какой-то момент я было подумал, что потерял вас. Ну, а теперь, Валлас... — Голос его зазвучал неуверенно, словно он не мог найти нужные слова.

«Тебе весело, — подумал про себя Эллвуд, — но ты копаешь слишком глубокую яму».

— Валлас... Знаете ли вы, чем расплачивается пьяница? Могу вам сказать: своей репутацией. Все равно об этом узнают. Таких историй сколько угодно. Вам известно, что значит для вас репутация, Валлас?

Хилари помолчал, ожидая ответа. Где-то на линии тикало. Даже молчание накручивалось на катушки.

— Я знаю, вы очень вспыльчивы, Валлас, я тоже, к вашему сведению. — Он говорил ласково, нежно, будто напевал колыбельную. — Мне было нелегко объясниться со спецотделом полиции и еще труднее — с отделом тяжких преступлений. Вы влипли в кучу дерьма, Валлас, но воняет почему-то у меня з кабинете.

Эллвуд укоротил свой маршрут — он был теперь ограничен длиной телефонного провода. Голос его звучал непринужденно, однако ноги не сгибались, словно ходули.

— И что же вы предлагаете, Хилари?

— Есть две возможности, Валлас. Первая — оставить вас в покое, поскольку вы слишком далеко зашли, занимаясь Пайпером. Вторая — поскольку вы повесили на нас долги, выбросить вас волкам на съедение. И это мне больше по душе. Но в любом случае остается еще один вариант: дождаться, пока вы решите проблему с Пайпером, и только тогда отдать вас на съедение. Кто знает, Валлас, быть может, это самое лучшее решение?

— Что же вы собираетесь делать?

— Оставить вас в покое еще на некоторое время. Но сроки установлены жесткие, времени почти не остается. К нам поступают из Европы весьма странные донесения. И дело не только в этом — американцы задают такие вопросы, на которые нам лучше не отвечать. Создается впечатление, что все знают какой-то секрет и не желают открывать его нам. И вовсе не исключаю, что это и есть наш секрет. Мы и так нервничаем, Валлас, а тут еще вы вздумали сводить счеты с каким-то альфонсом. — Он по-прежнему говорил негромко, и в тоне его улавливалась насмешка.

Эллвуд развернулся, словно солдат на плацу, подошел к окну и натянул шнур. Ему показалось, что небо усеяно птицами. Он спросил: