Джек Кертис - Заколдуй меня

Он зашевелился и повернулся, уткнувшись ей в плечо головой, словно ребенок.

Она прошептала слабым голосом, чуть слышно:

— Ты еще не знаешь, в какую беду мы с тобой угодили, Паскью. Тр-тр-тр... Треск рации звучал предупреждением из мертвой зоны. Она поцеловала его в губы.

— Мы действительно в беде — ты и я.

Они вышли из комнаты, направились по коридору к выходу и вышли на асфальтированную дорожку, чтобы прогуляться, — Клоун и Мужчина с Большим Галстуком-Бабочкой.

Дорожка по обе стороны была обсажена деревьями, и, когда они проходили по ней, фигуры их мелькали между стволами, то появляясь, то исчезая. Пайпер ковылял, держа за руку своего спутника.

Он думал: «Мне нравится этот клоун».

Аллея кончилась. Они приблизились к воротам, вышли за ограду и сели в автомобиль клоуна. Проехали через весь город и очутились на набережной.

Пайпер сидел в пассажирском кресле, выпрямив спину и идиотски улыбаясь, то сжимая, то разжимая покоившиеся на коленях руки. Потом высунулся из окна и стал махать проезжающим мимо машинам.

— Не надо, — попросил клоун.

Обернувшись, Пайпер обнаружил вдруг, что большой красный рот с опущенными уголками губ куда-то исчез, так же как румянец на щеках и дугообразные брови. Волосы были уже не оранжевого цвета, красный нос-картофелина превратился в самый обычный.

— А где тот клоун? — недоумевал он.

Под ногами у Люка Маллена валялся скомканный кусок марли, пропитанный кремом для лица и гримом.

— Это я, — пояснил он, — я и есть тот самый дурацкий клоун.

— А куда идет Карла, когда ты отправляешь ее из дома? — спросил Эллвуд.

— Обычно просто гуляет. Ей нравится прохаживаться вдоль берега. Не волнуйся, она не скоро вернется.

Они находились в доме Люка и Карлы. Пайпер ходил по комнате, осматривая обстановку. В гостиной потолок был низкий, грубо сработанная дубовая перегородка, состоящая из частей квадратной формы, лоснящаяся от старости, поднималась от пола к поперечным балкам, разделяя комнату на две части. По другую сторону перегородки Пайпер увидел Тома Кэри, устроившегося в кресле.

— Вы священник? — поинтересовался он.

Кэри посмотрел на него, но ничего не ответил.

— А я — Великий Анарх, — охотно вступил в беседу Пайпер, — повелеваю сферами, танцующими на небесном своде.

Эллвуд нажал на поршенек шприца, выпустив в воздух тонкую струйку содиум-пентофала, и произнес едва слышно:

— Клянусь чем угодно, ты для меня как заноза в заднице!

Кэри повел Пайпера в глубь комнаты, но старику, видимо, это не понравилось. Он вырвался и заковылял к лестнице. Кэри схватил его за руку, но Пайпер высвободился. На помощь подоспел Люк. Кэри и Люк вцепились в Пайпера и оттащили его обратно к дивану, туда, где стоял Эллвуд.

Люк за воротник потянул куртку вниз, стараясь высвободить руки старика из рукавов, но Пайпер, поведя плечами, снова влез в куртку. Теперь Кэри дернул за борта куртки. Пайпер извивался всем телом, отчаянно стараясь вырваться, и вдруг как-то сразу обмяк, рухнув на Кэри всей своей тяжестью. Кэри покачнулся и свалился на диван, увлекая за собой Пайпера. Люку наконец удалось вытащить одну руку Пайпера из рукава, и он стал расстегивать пуговицу на манжете рубашки. Пайпер двигал рукой вверх-вниз, будто сломанный автомат.

Эллвуд отдал Люку шприц, а сам склонился над Пайпером, схватил его за грудки, рывком поставил на ноги, повернул и толкнул спиной к противоположной стене. Пайпер врезался в дубовую перегородку, и в тот же самый момент Эллвуд ударил его тыльной стороной ладони. Пайпер вскрикнул и заплакал. Продолжая держать его за грудки, Эллвуд подтащил его обратно и швырнул на диван. Пайпер лежал, всхлипывая, с выражением страха в глазах. Эллвуд расстегнул манжет рубашки и оголил Пайперу руку для укола. Затем он взял шприц и заговорил мягко, почти с нежностью, повернув голову в другую сторону, стараясь полностью сосредоточиться на главной задаче:

— ...Черт с ним, с этим старым придурком! Забудем про это.

Эллвуд задал массу вопросов — Пайпер же сообщил ему множество интересного относительно устройства вселенной, повинующейся законам музыки сфер.

— У нас осталось минут пятнадцать, — предупредил Люк. — Потом его могут хватиться.

Том Кэри отыскал где-то бренди и налил себе изрядную порцию. В комнатах было холодно, как и должно быть в не обжитом еще доме, снятом на время двоими, только начинающими свою совместную жизнь. Здесь не было почти ничего, что напоминало бы о долгой совместной жизни людей. Карла, правда, старалась сделать их пристанище уютным. Находила на берегу, а потом раскладывала на подоконниках отшлифованные морем камешки, принесла ракушки, засушенный стебель песчаного тростника, сучковатую ветку, подобранную в воде, — отполировала ее и покрыла лаком. Все это навевало невыразимую грусть.

Эллвуд с Люком склонились над Пайпером, слушая его рассказ о медленном, волшебном танце, исполняемом в космосе.

— Господи, мать твою! — процедил Эллвуд сквозь зубы. — Отвезите обратно этого старого ублюдка. — Глаза его сверкали яростью, и казалось, он едва сдерживается, чтобы не ударить Пайпера снова.

Пайпер позволил надеть на себя куртку. И сказал:

— Янус стоял стражем у врат. Он был двулик. Врата его храма раскрывались настежь во времена войн и оставались закрытыми в мирное время. «Какая забавная игра слов!» — думал я, называя его Янусом. По три человека в каждой стране, классический треугольник: один видимый агент, один в помощь ему и один нелегал. Три внутренних агента и каждый из них двулик, каждый смотрит в обе стороны сразу.

— Ну а ты тоже был двуликим? — спросил Эллвуд. — Ты предал их? Тогда — много лет назад? И как их звали?

Пайпер долго рассматривал Люка, словно стараясь отыскать кого-то другого, прятавшегося за ним.

Эллвуд прильнул к уху старика и спросил, скаля зубы:

— Как их звали?

— А где тот клоун? — поинтересовался Пайпер и больше не произнес ни звука.

Пайпер сидел в своей палате и пересчитывал птиц, пролетавших мимо его высокого окна. Кажется, это были клушицы, мелькавшие черными пятнами на небе в разводах, — дурной знак.

— Вы не знаете, кто я такой. Вы не знаете то, что знаю я.

От введенных ранее наркотиков он чувствовал себя разбитым, на лице пульсировало в том месте, где Эллвуд нанес удар.

Янус стоял у врат. Двери то открывали настежь, то закрывали.

* * *

Придя на дневной осмотр, доктор Харрис застал своего пациента необычно молчаливым. Он посидел немного с Гарольдом Пайпером, и они за это время обменялись всего несколькими словами.

Янус был двуликим.

Наконец доктор Харрис сказал: