Сергей Усков - Универсальный ключ успеха

Дизайнер обложки Мария Брагина

© Сергей Николаевич Усков, 2017

© Мария Брагина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-9127-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В стенах некогда могучего предприятия, полуразрушенного непродуманными реформами, разворачивается работа по его возрождению. В условиях ограниченности и во времени и ресурсах, как никогда важен человеческий фактор. Этот источник дополнительной силы становится сказочным колодцем с живой водой, где основные составляющие – неординарная любовь и… помощь извне. Как известно, знания для некоторых также материальны, как солнечный свет для всех. Чтобы попасть в число некоторых, чтобы обрести способность переносить информацию с одного информационного поля на другой, чем обеспечить прорыв в решении застарелых проблем и новых задач, оказывается, следует пройти ряд приключений на грани фола.

Как раз такие испытания уготованы смелым участникам проекта: нестареющему сибариту, он же всезнающий инженер и тонкий менеджер, и архивариусу, она же пленительная девушка, успевшая выскочить замуж. Как они справятся, кто и что ведёт их как по тросу над бушующим огнём хаоса и скуки обыденной жизни в незабвенный край нирваны, гармонии, да и попросту в добрый миропорядок, – об этом роман «Универсальный ключ успеха».

В качестве иллюстраций использованы картины художника Сергея Аристова, созвучные по тематике, с его радушного разрешения.

Тонкие пальцы девушки на мгновение разжались, и пухлая папка грохнулась на пол, острым краем шмякнув по пальцам ноги. Полина, вскрикнув от прошившей насквозь боли, захромала к обшарпанному офисному креслу. Два физических метра стали двадцатью мучительными шагами босиком по битому стеклу. На сидение плюхнулась в страшной досаде на себя и на эту странную папку, выскользнувшую из рук.

Крупные слезинки покатились по пригожему личику, размывая тушь на ресницах. Быстро глянув в зеркало, висевшее на стене у входа в помещение, Полина дала волю слезам: в полированном стекле отображалась не модная девушка, а полная дура. Такой никогда не суметь найти мостик между фантазиями и реальностью, между мечтой и действительностью.

Только на минуту представив, так и будет отныне, Полина готова разрыдаться, как на похоронах любимого. Флёр пригожести вмиг окончательно слетел с облика двадцативосьмилетней девушки. Личико исхудалое, бледное, с тонкими полосками бескровных губ.

Искорка пригожести осталась в дивных глазах. Глаза, что сразу обращают внимание редкой пленяющей роскошью, природным таинством смешения цвета, линий и спокойного отблеска красивых фантазий.

Как знать, не эти ли сокровенные картины оставались опорой для самодостаточности, иначе – твердой уверенности в себе. В придачу к магическим очам дан природой тонкий стан, легкий развал бедер, длинные стройные ноги, волосы цвета спелой пшеницы – казалось бы, сейчас её выход на подиум…

Но выход может быть лишь в служебный коридор с множеством рабочих комнат, где корпят инженеры, специалисты всех мастей, квалификационных категорий, разных уровней знаний, навыков и компетенций. Они периодически заходят к ней, потому что Полина – архивариус, а комната, где плачет от досады, – технический архив.

Полина турнула ногой вредную папку. Угол стеллажа оборвал её полет, корешок папки треснул (или приоткрылся?), откуда как серпантин взвились крохотные открытки в виде сдвоенных сердечек. Валентинки! Что за наваждение?! В прошлый раз вылетело приглашение на вечер; принять его не решилась. Эх, раздобыть бы ключики, да открыть эту непонятную папку.

Боль чуть унялась. Полина смогла встать. Первые шаги невольно приблизили к папке. С опаской взяв её в руки, короткими шажками вернулась к столу. Положила точно посредине. Не отрывая глаз от присмиревшей папки, медленно опустилась на стул. Внезапную дрожь прошла по телу. Перочинный нож блеснул в девичьей руке. Разгоралось желание раскромсать вдоль и поперек странное канцелярское изделие. Полина взметнула руку, в сжатом кулаке сверкнуло острие, обращенное вниз. Ещё минута и стальное жало войдет в кожаную плоть… Вдруг посинели пальца, словно кто-то накрепко сжал запястье. Кулачок разжался; упавший нож разломился на две половины.

«Ничего не понимаю – прошептала девушка, уставившись на папку. – Кто сжал мою ладонь? Ведь кроме меня здесь нет никого. В этой комнатушке в двадцать квадратных метров, сплошь заставленной стеллажами с архивными документами, нет никого… кроме меня и этой папки, не так ли?»

Красивая ладонь легла на папку. Отшлифованный ноготок подцепил в прорези корешка выглянувший листок. Тотчас вскрик ударил в потолок. Полина, отдернув ладонь, поднесла её к губам. Капля крови повисла на пальце. Неужели кожа столь тонка, что поранилась листком бумаги?

Дрогнул свет в люминесцентной лампе. В изменившемся спектре искусственного освещения папка не поменяла цвет. Кожа обложки так эластична, что казалась живой. Если бы не цвет, похожий на элитный шоколад. Наверное, размышляла Полина, такая кожа называется сафьян.

Углы сафьяновой папки обрамлены медными пластинами, покрытыми тонким слоем бесцветного лака, местами стёртого. На пластинах гравировка: вязь неведомых символов, замысловатых линий. А посредине лицевой стороны на заклепках установлен овал из той же медной пластины, но гораздо толще. Края завалены, всё отшлифовано до блеска. Поле овала занимают четыре латинских буквы в готическом стиле. Толщиной папка сантиметров в десять; сбоку две металлические застёжки и замочек между ними. Были бы ключики, Полина уж точно отважится проверить содержимое таинственной папки.

Но ключики увезла прежняя хозяйка архива, зачем-то оставив папку. Как и многое другое. Что поразительно, если потрясти папку, из специально сделанной щели вылетают листочки, как ответы на вопросы, непосильные для мозгов, как подсказки, толчки фантазии.

Только что выуженный из папки листок плотной бумаги снова оказался открыткой-валентинкой. Один к одному по форме похожей на валентинку, выпавшую при падении папки. Полина подняла с полу близняшку второй открытки. На стол легли два алых сердечка. Сюжеты картинок разные: пухлые полураскрытые губы, зовущие и манящие, алое сердечко в обрамлении таких же алых букв, утверждающих «Only you in my heart!», в другом картонном сердечке – дары, которые оно несёт возлюбленным.