Сергей Мориц - В плену воображения

Он медленно подъезжал к дому, откуда сегодня поступил четвёртый сигнал. Пропал шестилетний сын семьи, чьей фамилии он не запомнил, так как они перебрались в город всего тремя неделями ранее, из Франции кажется.

В доме под номером двадцать три, повсюду горел свет. В одном из окон первого этажа, можно было разглядеть, как маятник мелькавшую женскую фигуру, непрерывно метавшуюся из угла в угол, подобно аквариумной рыбке. Обе её руки были у основания рта, а пальцы судорожно терзали губы. Затем женщина остановилась точно посредине окна. Её глаза искали что-то в сумерках снаружи, и Валериану казалось будто она смотрит точно на его машину. Он уже пробыл здесь больше десяти минут, но все никак не мог заставить себя покинуть салон автомобиля, оттягивая неприятный момент разговора с родителями пропавшего Луи. Так звали их исчезнувшего сына. Это единственное, что ему удалось запомнить из того, что по телефону, с сильным акцентом, поведал встревоженный отец. Этого он не любил больше всего в своей жестокой, циничной работе – её эмоциональную часть. Общение с родными убитых, бесследно пропавших и других жертв беспощадных преступников и маньяков. Их лица, которые с мольбой в глазах возлагают на него слишком большую ответственность. Но такова была его работа, и нужно было её выполнять.

Он расстроено взглянул на флакон с таблетками. В нем оставалось всего несколько синих капсул. И это его немного удручало. Зависимость от этих препаратов, приобретала навязчивый характер.

Еще раз, напоследок, взглянув в широкое окно дома, сквозь замызганное лобовое стекло, сыщик в нем никого не увидел. Было довольно прохладно. Он навострил воротник своей осенней куртки и втянув шею, неохотно побрел к крыльцу, небрежно хлопнув дверью служебной машины. Небольшие галлюцинации окружали его дорогой к дому. Маленькие дети хороводом бегали вокруг, улыбаясь окровавленными лицами. Они играли с ним. Воздействие таблеток.

На пороге его уже нетерпеливо поджидала женщина из окна. Она смотрела на него обеспокоено и заинтересованно в одночасье. Видимо пыталась определить уровень его профессионализма, который стоило принимать в расклад, когда речь идёт о поисках твоего едва ли окрепшего сынишки. Мать Луи вся явно извелась, кусая себе ногти и хватая ими себя за раненную губу. Она сразу стала что-то объяснять прибывшему следователю, но Валериан не мог разобрать ни слова. Она говорила на родном языке, а из французского он знал только «люблю», сомнительно правильного произношения. Так что, если она не собирается признаться ему в любви, им вряд ли удасться достигнуть консенсуса.

– Здгавствуйте, – вовремя вмешался её картавый муж, – это я вам звонил сефодня днём. Пгоходите в дом.

– Спасибо, – поблагодарил его Валериан.

– Меня совут Жегаг, – представился он, – а это моя супгуга Стефания. Она не снает местного ясыка.

– Это я уже понял.

Она схватила его холодную руку и снова принялась взахлёб рыдать. По всей вероятности её обращение к нему, несло прошенческий характер. И не трудно было догадаться, о прошении какого рода, шла речь в её непонятных, отчуждённых разуму словах.

Жерар снова тактично избавил Валериана от необходимости как то реагировать на её мольбы, что-то прошептав ей на ухо. Она смолкла. Но не отводила от него своих заплаканных глаз ни на секунду. Её поведение было вполне объяснимым и оправданным случившимся горем, но она невольно напоминала сыщику послушную собаку, что жалостливо просит корма.

В доме царил беспорядок. Было похоже, что все перерыли в поисках чего-то, или скорей кого-то. Видимо Луи проделывал с ними нечто подобное и ранее – прятки наверняка были одним из его излюбленных занятий. Поэтому и в этот раз Жерар и Стефания обыскали все его тайники, решив, что это очередная детская забава.

– Пгостите за беспогядок. Мы надеялись, что Луи пгячется дома. Мы часто так иггали, – подтвердил его теорию глава семейства.

– Я догадался. Вы точно везде проверили?

– Увегяю вас. Дома его нет.

Стефания снова заговорила на непонятном языке. Муж сразу же перебил её, с чем-то не согласившись, что было заметно по его повышенной интонации.

– Что сказала ваша жена? – угрюмо спросил Валериан массируя пальцем у виска. Очередной приступ мигрени.

– Она, – он запнулся, – она говогит, его похитил этот ваш монстг. Но я увеген, он ского найдётся. Вы ведь найдёте его детектив?

– Я сделаю все, что в моих силах, – он ненавидел эту заезженную фразу, означающую лишь собственную беспомощность и непригодность. Но как он мог, что либо им обещать? Как ему смотреть им в глаза после этого? Ведь он и сам был склонения к трагической версии матери почти на девяносто процентов. Боль в виске усиливалась, – скажите, он может быть у друзей, знакомых или родственников?

– Исключено! У нас в этом гогоде ещё не каких связей. Все наши годственники остались во Фганции, – уверенно отрицал Жерар.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Фчега вечегом, – он замешкался на секунду посмотрев на жену, – да, это было вчега вечегом, когда супгуга, укладывала его спать. А на утго, его не оказалось в постели, – он с трудом сдерживал подступивший ком.

– У вас есть враги, которым было бы выгодно удерживать Луи? – очередной стандартный вопрос, который с уверенностью не даст никаких результатов.

– Што вы! Я никому не сделал плохо в этой стгане, – похоже, что его возмутил последний вопрос.

– У вас есть его недавняя фотография?

Жерар обратился за помощью к жене, и она удалилась.

– Скажите, как вы думаете, его похитил этот ужасный душегуб? – спросил Жерар, как только Стефания исчезла из гостиной.

– Ну во-первых, еще нет подтверждения, что предыдущие жертвы были убиты. Нами пока не было найдено ни одного трупа. А что касается вашего случая – ещё рано делать выводы. Слишком мало времени прошло с момента пропажи, – врал ему в глаза следователь Валериан, – мне нужно осмотреть его комнату.

– Да, конечно пойдёмте.

Валериан следовал за ним на второй этаж, где беспорядок перерастал в настоящий хаос. Повсюду были разбросаны вещи, опущена лестница на чердак, и даже оторваны половицы на нескольких ступеньках под ногами.

– Остогожно, не пговалитесь, – вежливо предупредил его хозяин дома, – это наши кгайние мегы. Жене казалось, что из под лестницы слышен его голос. Навегное мы пгосто сходим с ума.

Валериан ничего не ответил. Что уж тут скажешь? Его маленькая дочь умерла одиннадцать лет назад от лейкемии. В то тяжелое время он столько пил, заливая горе, что жена, так и не найдя поддержи в его опухшем лице, не выдержала и ушла от него. Он смог выкарабкаться лишь спустя два года после смерти девочки. Но прежним уже так и не стал.