Дмитрий Костров - Страх и вера

© Дмитрий Евгеньевич Костров, 2017

ISBN 978-5-4485-8557-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кровь за кровь

Безумен ли тот,

Кто за обиды,

И тем паче за боль,

Своим обидчикам мстит?

Ему было всего четырнадцать лет. Он брел, не замечая ничего вокруг. Его ноги путались, почти как и мысли. Его костюм был изодран и заляпан кровью. Это после того, как его сбила машина. Звали парня Петр.

Вот он добрел до берега реки и повалился в изнеможении. Он вспоминал….

Он никогда не забывал тот день, когда попал в это село. Когда его за прогулы выгнали из школы, его мать решила, что с нее хватит, и отправила своего непутевого сына на воспитание к отцу в село. Но селом это место было назвать трудно. Больше подходит аул, где каждый нерусский, с зажравшейся рожей, считает себя хозяином всей страны. Обо всех это сказать язык не повернется, но большинство было именно такими, как описано выше.

И били Петра только за имя, ибо по роже его нельзя было обвинить в том, что он принадлежит к сословию «русс-белорус». Били исключительно для профилактики, и не менее десяти человек. Чтоб он знал, какие они крутые.

И вот очнулся он после боя, и увидел впервые ее. Ее зеленые глаза и светлые волосы сразу заставили закружиться и без того больную голову, которая, кстати, покоилась на ее коленях. Кровь пачкала ее юбку, но девочку на это не обращала внимания. И с каким-то странным терпением на лице стирала полотенцем кровь с его лица.

Так они и познакомились. Это можно назвать детской любовью, но с тех пор они были неразлучны. Звали девочку Таней, и хотя она была русской, к ней боялись даже близко подойти, ибо ее папа был каким-то там крутым дядей… Это и сыграло впоследствии свою роковую роль.

Они встречались уже год, когда ее папа взбунтовался и поставил запрет перед Петром, которому на этот запрет было наплевать. Тогда папа Тани пошел к папе Пети, а последний, бывший спецназовец, в тот день был не выспавшийся и мучился похмельем. Ну, в общем, когда папа Тани стал повышать голос и сильно размахивать руками, папа Пети аккуратно уложил спать папу Тани, а два телохранителя последнего проснулись в больнице. Это случилось за два дня до рокового дня.

Через два дня Петри Таня решили удрать под конец выпускного вечера (закончили 11 класс). Они переходили дорогу, когда из-за угла выскочила «Нива» и наехала на них.

Превозмогая боль, Петр поднялся на ноги и посмотрел на Таню. Она была мертва, машина переехала ее пополам. Из «Нивы» вылезли двое.

– За девчонку нам шеф голову оторвет. Но сопляк жив. Добей его – расслышал Петр.

Добитым Петр быть не желал и прыгнул в обрыв за дорогой. Он привел себя в относительный порядок, выпил воды из реки и понял, что должен сделать то, что задумал.

В доме, где проживала Таня, никто не спал, хотя до рассвета было еще далеко. Были слышны какие-то крики, плач, но Петя просто не обратил на это внимание. Кое-как он перелез через забор и затаился под крыльцом.

Двое вышли из дома. Один вещал другому:

– Мы найдем этого сопляка. Клянусь, ему не жить.

– Это не вернет мне дочери… – кажется, отец Тани говорил что-то еще, но Петр уже не слушал. Едва он понял, что перед ним тот, кто нужен, то молниеносно выскочил из-за крыльца и по рукоятку всадил нож-бабочку в сердце авторитета.

А в следующий миг раздался выстрел, и перед глазами все поплыло…

Покурим?

Три парня лет четырнадцати стояли у дверей своей школы и тихо разговаривали:

– Ну что, пацаны? У меня есть отличная шмаль, спер у брата. Пойдем сегодня накуриваться? – этого светлого пацана в костюме звали Игорем.

– Завтра не в школу, родители уехали…. Я пойду! – решительно заявил мальчик, одетый в спортивный костюм. Он был рыжеволосым и с прыщавым лицом. И звали его Андреем.

– Ну а я тем более! – без всякого энтузиазма ответил третий член группы, с длинными темными волосами и перебитым носом. Звали его Виктором.

– Окей! Встречаемся в десять вечера у входа на старое кладбище. – предупредил Игорь.

– На кладбище? – спросил Виктор.

– Что на кладбище? – не понял Игорь.

– Накуриваться где будем? – встрял Андрей.

– На кладбище, – спокойно ответил Игорь.

Зазвенел звонок, и все трое поспешили к себе на уроки… Как и положено порядочным ученикам.

В десять часов вечера, как и было обговорено изначально, три тени прокрались на старое заброшенное кладбище. Поначалу все вели себя довольно тихо, видать на трезвую голову они еще испытывали какое-то волнение. Но едва их головы затуманились, всякое волнение как рукой сняло. На всё кладбище неслись маты и хохот (им ведь только четырнадцать лет?), а один из них пытался развести костер на чьей-то могиле.

Они уже не обращали внимание на время, а было уже почти полночь. А ровно в полночь у них приключился, как они думали, – глюк. Костер, разведенный на могиле, разнесло в стороны. Сноп искр обдал подростков жаром, но они не придали этому значения, продолжая увлеченно смотреть, чем же кончится дело.

Земля на могиле вздулась, и из недр земли стал постепенно вылезать почти сгнивший скелет. Почему-то, детям это показалось смешным и они начали хохотать, правда, на грани истерики. А скелет подошел к Игорю и вырвал из его груди еще бьющееся сердце. Виктор с Андреем продолжали смеяться. Андрей смеялся и тогда, когда уже и Виктор захлебывался собственной кровью. Скелет забросил три горячих сердца в могилу к себе и сам медленно «вкопался» следом…

А по всему кладбищу слышались пения, и голоса, издававшие эти пения, были похожи на звук сквозняка в доме от которого в жилах стынет кровь:

А их больше нет

Порыв ветра сорвал с ветки по осеннее пожухший лист и, кувыркая его, понес к реке.

Река была тихой, но очень холодной. И очень чистой.

На берегу этой реки стояли двое.

– Здесь очень красиво, – тихо сказал один.

– Да, – так же тихо согласился другой.

По лицу первого пробежала крупная слеза и, сорвавшись, капнула в воду.

Но едва коснувшись речной воды, слеза превратилась в льдинку, которую медленно унесло течение.

Первый не выдержал:

– Они тоже были частью красоты.

– Да, но будучи ее частью, они ее уничтожали.

– Но предсказание не сбылось! – воскликнул первый.

– Оно было не для Бога, а для них.

– И они не приняли его…

– А оно было их шансом.

– И они не поняли сего…

– И не было смысла Богу исполнять пророчество.