Донато Карризи - Подсказчик

Он поднялся на приступку и взял слово с нарочито торжественным взмахом руки, как будто выступал перед огромным залом, а не перед пятью сотрудниками.

– Мне только что звонили криминалисты: наш Альберт не оставил после себя ни единой улики. Ловкий тип, ничего не скажешь. Ни единого следа или отпечатка на этом маленьком кладбище рук. Ничего, только шесть жертв, и нам еще предстоит найти шесть тел и одно имя.

После чего инспектор предоставил слово Горану, но тот подниматься на подиум не стал, а так и остался сидеть, скрестив на груди руки и вытянув ноги под стулья, стоявшие перед ним.

– Наш Альберт с самого начала хорошо знал, как все будет. Предвидел все до мельчайших подробностей. Это он вращает карусель. К тому же шесть – завершенное число в каббалистике серийного убийцы.

– Шестьсот шестьдесят шесть, число дьявола, – вмешалась Мила.

Все с укором повернулись к ней.

– Мы к подобным банальностям не прибегаем, – проронил Горан так, что Мила готова была провалиться сквозь землю. – Когда мы говорим о завершенном числе, имеется в виду, что субъект завершил одну серию. Или больше.

Мила незаметно прикрыла глаза, и Горан, почувствовав, что она не поняла, пояснил:

– Серийным убийцей мы считаем того, кто убил как минимум, трижды аналогичным способом.

– Два трупа – это всего лишь многократный убийца, – добавил Борис.

– Таким образом, шесть жертв – это две серии.

– Это что, своего рода условность? – поинтересовалась Мила.

– Нет. Тот, кто убивает в третий раз, уже не остановится, – подытожила Роза.

– Тормоза ослаблены, чувство вины усыплено, и человек уже убивает автоматически, – заключил Горан и повернулся к остальным. – Почему мы еще ничего не знаем о жертве номер шесть?

– Кое-что уже знаем, – возразил Рош. – Наша уважаемая коллега сообщила нам, на мой взгляд, весьма важную улику. Она связала безымянную жертву с Дебби Гордон, с номером один. – Рош объявил об этом так, словно идея Милы исходила от него. – Прошу вас, спецагент, объясните, на чем основана ваша догадка.

Мила вновь оказалась в центре внимания. Она уставилась в свои записи, собираясь с мыслями. Рош тем временем сделал ей знак подняться.

Мила встала:

– Дебби Гордон и шестая девочка знали друг друга. Разумеется, пока это лишь мое предположение, но оно могло бы объяснить тот факт, что у обеих на указательном пальце одинаковый знак.

– И что это за знак? – оживился Горан.

– Это… такой ритуал прокалывать кончик пальца английской булавкой и, касаясь подушечками, смешивать кровь. Подростковый вариант братания кровью.

Мила тоже когда-то браталась так с Грасиелой. Они взяли ржавый гвоздь, поскольку английскую булавку сочли атрибутом кисейных барышень. Воспоминание нахлынуло внезапно. Грасиела была ее задушевной подругой. Они знали все тайны друг друга и однажды даже поделили парня, который ничего не подозревал. Девочки внушили ему, что это он, хитрец, обвел их обеих вокруг пальца. И что теперь сталось с Грасиелой? Мила много лет ничего о ней не слышала. Они вскоре потеряли друг друга из виду и так и не встретились, хотя и клялись оставаться вместе до гроба. Почему же Мила с такой легкостью забыла о ней?

– Если так, значит шестая девочка – ровесница Дебби.

– Судя по анализу обызвествления кости шестой конечности, жертве было двенадцать лет, – вставил Борис, который так и норовил показать себя перед Милой.

– Дебби Гордон училась в престижном интернате. Едва ли ее кровная сестра была ее соученицей, так как среди школьниц никто больше не пропал.

– Ну, значит, они познакомились не в школе, – снова встрял Борис.

Мила кивнула:

– Дебби поступила в интернат восемь месяцев назад. Вероятно, она очень скучала по дому, и ей было непросто подружиться с кем-либо. Поэтому, скорее всего, с кровной сестрой они встретились в иной обстановке.

– Хорошо бы вам осмотреть ее комнату в интернате, – сказал Рош. – Вдруг что-то всплывет?

– Я бы хотела еще поговорить с родителями Дебби, если можно.

– Конечно, делайте то, что считаете нужным.

Старший инспектор хотел что-то еще добавить, но раздался стук в дверь. Три поспешных удара. И тут же в комнате возник невысокий человек в белом халате, хотя никто не приглашал его войти. У него были слегка раскосые глаза, волосы ежиком.

– А-а, Чан, – протянул Рош.

Это был судмедэксперт, работавший по обсуждаемому делу. Мила вскоре узнала, что никакой он не азиат, но в силу странного генетического витка ему достались эти физические черты. Звали его Леонард Вросс, но все в группе называли его не иначе как Чан.

Коротышка остался стоять рядом с Рошем. В руках он держал папку, которую тут же открыл, хотя все, что там написано, он выучил наизусть. Но видимо, эти листки придавали ему уверенности.

– Послушайте, пожалуйста, заключение доктора Чана, – сказал старший инспектор. – Даже если кому-то из вас отдельные детали покажутся непонятными.

Мила была больше чем уверена, что намек относится к ней.

Чан нацепил очки, достав их из кармана халата, и откашлялся.

– Состояние останков, несмотря на пребывание в земле, следует считать идеальным.

Это подтверждало гипотезу, согласно которой временной разрыв между захоронением и его обнаружением был совсем невелик. Далее патологоанатом углубился в подробности исследования и, когда дошел до причины смертей, заявил без обиняков:

– Он их убил, отрубив им руки.

Раны могут сообщить врачу о многом, – это Мила хорошо знала. Когда судмедэксперт повернул к ним открытую папку, показав увеличенную фотографию рук, Мила отметила красноватый обод вокруг среза и расколотую кость. Проникновение крови в ткани – первый признак того, смертельна рана или нет. Если удар топора или ножа был нанесен по трупу, то кровь просто стекает вниз из разорванных сосудов, не задевая окружающих тканей. Если же рубили по живому телу, то давление в артериях и капиллярах не ослабевает, потому что сердце продолжает качать кровь, наполняющую поврежденную ткань в отчаянной попытке рубцевания. У девочек этот спасительный механизм прекратил работать только после того, как им отрубили руки.

Чан продолжил:

– Раны нанесены в середине плечевого бицепса. Расщепления кости нет, срез чистый. Должно быть, пользовались высокоточной пилой. По краям раны мы не обнаружили следа железных опилок. Ровный обрез кровеносных сосудов и сухожилий позволяет предположить, что ампутация проведена с поистине хирургическим мастерством. Смерть наступила от потери крови. – Помолчав, он добавил: – Кошмарная смерть.

Услышав эту фразу, Мила чуть было не опустила глаза в знак скорби, но, заметив, что больше никто этого не сделал, удержалась.