Донато Карризи - Девушка в тумане

Фогель обладал чрезвычайно развитой интуицией, у него на такие случаи был просто нюх, благодаря которому он и прославился.

Только дело Мучителя не принесло ему известности.

Полученного урока ему не забыть. Однако, учитывая, какой резонанс получило дело об исчезновении Анны Лу, ему наконец представился случай отыграться.

Но стало очевидно, что все пойдет вовсе не по тому сценарию, что сложился у него в голове. За последующие дни паломничества к дому Кастнеров произошло несколько печальных эпизодов.

Жители Авешота поначалу восторженно отнеслись к паломникам, а потом начали вдруг отгораживаться от них. Выражаясь языком операторов, произошла «естественная засветка» [2] Естественной засветкой при съемке называют нарушение равновесия выдержки и диафрагмы, что делает снимок нестерпимо светлым. . Журналисты норовили влезть в личную жизнь каждого. А поскольку пока никаких ответов на вопросы расследования никто не получил, то люди заподозрили, что эти ответы кроются среди них, в их домах.

Пока о прямом обвинении речи не было, но все шло к тому.

В Авешоте вообще с подозрением относились к чужакам, а уж то, что ты стал объектом скрытой деятельности, которая тебя же может и обесчестить, вызвало уже прямое недоверие. В особенности у членов братства. И они все разом прекратили общение с журналистами.

Вначале горожане стали прятаться от объективов телекамер, потом грубо, иногда просто сердито начали отвечать на вопросы репортеров. В такой накаленной атмосфере, чреватой взрывом, было неизбежно, что кому-то придется поплатиться.

Поплатился какой-то молодой парень, приехавший в городок на заработки. Его единственной виной, вернее, легкомыслием было заговорить с местной девушкой, просто ее о чем-то спросить. К несчастью для него, это увидели посетителя бара. Ему стали угрожать, а потом перешли к действиям и изрядно намяли бока.

После обеда Фогель, воспользовавшись хорошей погодой и зимним солнышком, направился в школьный спортзал пешком и заметил, что на площади перед школой его ожидает прокурор Майер.

Судя по ее виду, визит не сулил ничего хорошего.

Она решительно пошла ему навстречу, громко стуча по асфальту каблуками, и бросила ему обвинение:

– Нельзя было приезжать сюда с тем, чтобы посеять подозрение в головах этих людей, и при этом полагать, что ничего особенного не случится.

– Они все сделали без меня, сами, – возразил Фогель.

Когда он появился в долине, то оказался перед сообществом людей скорее смущенных, чем испуганных. Здесь, среди гор, они были уверены, что зло мира их не коснется. Они не привыкли жить в условиях неопределенности. И теперь они все еще были убеждены, что зло пришло к ним извне. Однако где-то в глубине сознания у них зародилось подозрение, что зло всегда гнездилось в них самих, таилось в тишине, как болезнь. Фогель знал, что вот это больше всего и наводит на них ужас.

– Случилось то, чего я больше всего боялась, – сказала Майер. – Вы таки устроили спектакль.

– Вам известен хоть один случай побега подростка из дома, когда об этом не узнали бы все через несколько дней?

Вопрос спецагента прозвучал как вызов.

– Вы прекрасно знаете, что мы должны исключить эту вероятность и сосредоточиться на другом. Здесь речь идет не о сбежавшей из дома девочке, это вы понимаете?

Фогель категорически потребовал, чтобы Майер ничего не сообщали о мальчишке со скейтом, которого заметили несколько дней назад возле дома Кастнеров.

– Даже если согласиться, что за всем происшедшим стоит некто ответственный за преступление, это не дает вам права вовлекать в расследование население Авешота, внедрив сюда съемочную группу и фотографов. А их привлекли именно вы, не отрицайте.

У Фогеля не было желания выслушивать эти претензии. День выдался хороший, а прогулка от ресторана до спортзала зарядила его новой энергией. Он повернулся к прокурору спиной и пошел прочь, потом, словно передумав, остановился и сказал:

– Ни одного крика.

Удивленная Майер воззрилась на него, ничего не понимая.

– Анна Лу даже не вскрикнула, когда ее похищали. Ели бы она закричала, ее услышали бы соседи. Мне достаточно было похлопать в ладоши, чтобы привлечь внимание. Несколько хлопков – и все высунулись в окна.

– То есть вы настаиваете, что девочка последовала за кем-то добровольно?

Фогель помолчал, позволяя этой мысли самостоятельно проникнуть в голову прокурора.

– Она кому-то доверилась и видела этого «кого-то» в лицо, – сказала Майер. – И если она видела его лицо…

Фогель закончил фразу:

– Если она видела его лицо, то Анна Лу уже мертва.

Потом выдержал долгую паузу.

Выражение лица прокурора стало меняться. Гнев сменился растерянностью и ужасом.

– Мы можем дожидаться событий, а можем их предотвратить, – заключил Фогель. – Вы что предпочитаете?

На этот раз спецагент ушел уже всерьез. Майер несколько мгновений постояла в неподвижности, потом чье-то покашливание заставило ее обернуться.

За углом здания стояла Стелла Хонер. Она, притаившись, курила сигарету и все видела и слышала.

– Если публика узнает о моих грешках – мне конец, – сообщила она шутливым тоном, бросила окурок на землю и затоптала его кончиком туфли. – Женщине вообще трудно пробиться, не находите?

И вдруг посерьезнела:

– Он, конечно, говнюк, но свое дело знает… Такие случаи редко попадаются в карьере женщины-прокурора.

Майер молча проследила за ней глазами, когда Стелла прошла мимо нее, но ничего не сказала.

В спортзале, переоборудованном в оперативный пункт, все бурлило. Количество полицейских выросло раз в пять. На месте ученических парт теперь стояли настоящие столы с компьютерами и телефонами, которые непрерывно звонили. Старую школьную доску заменили на широкий белый экран видеопроектора. Большой стенд заполнили отчеты, фотографии и результаты научных экспертиз. В середине зала появился макет долины, на котором раз за разом отмечали зоны, прочесанные поисковыми отрядами, которые работали круглосуточно благодаря специальной аппаратуре ночного видения.

– Синьор, ребята из альпийского подкрепления только что закончили обследовать ущелья на севере долины, – докладывал офицер в штатском агенту Борги, который отвечал за поисковые мероприятия.

– Хорошо, теперь пусть отправляются на восток, – скомандовал молодой полицейский.

Потом обернулся к агенту, который сидел за столом и принимал многочисленные звонки:

– Что там с вертолетом, который мы запрашивали?

– Говорят, будет здесь к полудню, – отозвался тот, на минуту оторвавшись от трубки.

– Они и вчера так говорили. Звони им непрерывно и не слезай с них, пока не скажут точное время прибытия.