Влада Ольховская - Платонова пещера

Когда их автомобиль подъехал ближе, открылись ворота, впустившие их на огороженную территорию. Здесь не было сада или клумб, но работа дизайнера все равно чувствовалась: вместо асфальта использовали аккуратные булыжники желтого и розоватого цветов, чтобы обустроить парковку, а узкие дорожки для прогулок гармонично вписывались в естественную красоту старого леса.

Ян припарковал машину под деревянным навесом; других автомобилей здесь не было. Не дожидаясь, пока он поможет ей выйти, Агата выбралась сама. Она по-прежнему не расслаблялась, хотя в таком месте это было непросто – здесь все дышало спокойствием и умиротворением.

Ее спутник показательно потянулся, шумно втянул носом воздух.

– Обожаю это место! – заявил он. – Правда, потом все время в сон клонит! Надышишься тут этими соснами…

– Где мы? – прервала его Агата.

– В гостях.

– У кого? Чей это дом?

– Сейчас познакомлю. Да не дергайся ты, все нормально!

Возможно, для него все и было нормально, однако Агата не собиралась поддаваться очарованию леса. Особняк указывает, что с деньгами у его владельца проблем нет. Что если он купил ее так, как хотел купить Дмитрий, только с меньшими усилиями? Ни о каком спокойствии и речи быть не может, пока она не узнает, кто здесь живет. Но сбежать она уже не могла, ворота закрылись, и Агате оставалось лишь следовать за Яном.

Мощеная дорожка, присыпанная сухими сосновыми иглами, привела их к просторной террасе. Здесь были установлены плетеные кресла, столик для чая, подвесные качели – но только для взрослых, детских вещей Агата не видела. Ян и вовсе не обратил на это внимания, он не стал стучать и просто открыл незапертую дверь.

Внутри дом оказался не менее роскошным, чем снаружи, и бесконечно уютным. Кто-то с любовью подошел к оформлению интерьера, выбирая только натуральные материалы и теплые цвета. Пространство этого дома не давило на гостей, оно давало ощущение свободы. Деревянные балки на потолке, винтажные стеклянные люстры и добротная мебель создавали домашнюю атмосферу, хотя внушительный размер особняка подошел бы и для отеля. Именно благодаря этому Агата с первых шагов поняла, что здесь кто-то живет.

А потом она увидела, кто: по обитой ковром лестнице к ним спускалась женщина в длинном светлом платье. Стройная и тонкая, издалека она показалась Агате ее ровесницей, но когда она подошла ближе, стало ясно, что ей около сорока пяти лет. Иллюзию юности создавала ухоженная кожа, медовые волосы, обрамлявшие ее лицо, и общая легкость движений. Через очки в золотистой оправе Агату внимательно рассматривали серые глаза.

Агата была уверена, что прежде они не встречались – и что этой женщине и принадлежит роскошный особняк.

– Добро пожаловать, – сдержанно улыбнулась хозяйка. – Судя по времени вашего прибытия, выписка из больницы прошла не слишком гладко.

– Не было выписки, она просто сбежала, – хмыкнул Ян. – Потому что Димочка наш засуетился. Вы были правы, она ему нужна.

– Это несложно было угадать, – заметила женщина. – О ее истории написали в новостях. Следовало ожидать, что он придет проверить. Но раз он заинтересовался ею, проверка прошла успешно.

– Вообще-то, «она» стоит прямо здесь, – напомнила Агата. – И ровным счетом ничего не понимает!

– Простите, бестактно получилось, – смутилась женщина. – Просто ваше прибытие для меня очень важно.

– Мое прибытие или Дмитрий Гриценко?

– Одно переходит в другое. Меня зовут Екатерина Веренская, я буду рада, если вы станете моей гостьей.

– Я вроде как уже, – вздохнула Агата. – Мне все равно больше некуда идти. Но я все жду, когда мне хоть что-то объяснят.

– Ожидание закончилось. Прошу, пройдемте на кухню, вы, наверно, проголодались после поездки.

– Кофе хочет, – подсказал Ян.

– Все, что угодно. Чувствуйте себя как дома.

Ян воспользовался этим предложением без лишних сомнений. Он первым направился на кухню, и стало ясно, что в этом доме он бывал не раз. Агата держалась рядом с хозяйкой особняка. Умом она понимала, что должна испытывать голод – последний раз она ела вчера, в больнице. Но голода не было, нервное напряжение все перекрывало.

Кухня в этом доме была предсказуемо огромной. К рабочей зоне с островом примыкала небольшая столовая с массивным деревянным столом и приставленными к нему стульями. Но Агата устроилась не там, а за небольшой барной стойкой – ей не хотелось сидеть за столом одной. Ян занял себя изучением холодильника с двойными дверцами, а Екатерина направилась к сложного вида кофемашине.

– Я знаю, что вы ждете объяснений, – сказала хозяйка особняка. – Но двух слов здесь будет недостаточно.

– Я вас в словах не ограничиваю, – отметила Агата.

– Тогда, надеюсь, вы не удивитесь, если я начну издалека.

– Насколько глубоко в историю мы погрузимся?

– На два года. Сначала вам нужно понять, что значит вот это. – Екатерина сделала шаг в сторону от стола и посмотрела вниз. Проследив за ее взглядом, Агата заметила, что она чуть приподняла подол длинного платья, позволяя гостье увидеть массивный черный браслет, закрепленный у нее на лодыжке. Обшитый специальной непромокаемой тканью и поблескивающий лампочками, он был совсем не похож на простое украшение.

– Следящий браслет, – догадалась Агата. – Но… зачем?

Она знала, что такие устройства носят только преступники, остающиеся под наблюдением у полиции. Какое отношение к ним могла иметь элегантная, изысканная Екатерина?

– Это долгая история.

– Двухлетняя, как я поняла.

– Именно, – кивнула Екатерина. – Два года назад я потеряла все, что было мне дорого. Тогда весь мир решил, что я убила свою студентку.

Два года назад у Екатерины Веренской было все, о чем многие только мечтают: семья, – муж и двое детей, – любимая работа, деньги, цели. У нее хватало друзей и ей не приходилось задумываться о врагах, она никому не мешала. По крайней мере, так казалось ей. Уже после того, как ее мир рухнул, она научилась многое воспринимать по-другому. А тогда она уверенно шла вперед, считая, что она далека от любого криминала и с ней ничего плохого не случится.

Переломным моментом стал самый обычный день. Она провела несколько лекций в университете, а вечером встретилась со студенткой, которой помогала с научной работой.

– Ее звали Нина, – тихо сказала Екатерина. – Выпускница почти, двадцать один год, а в душе – совсем ребенок, но талантливый. Из тех, на кого не жалко тратить время. Я была не обязана помогать ей, но мне хотелось. Потом уже газетчики напридумали, что я увидела в ней конкурентку или что-то вроде того. Вздор, конечно, в духе желтой прессы. Но некоторые люди поверили.

Память Екатерины оборвалась вскоре после того, как Нина пришла в ее кабинет. Она не могла вспомнить, что они говорили, что делали – все скрылось за непробиваемой стеной темноты. Когда Екатерина пришла в себя, они обе находились в совсем другом помещении. Она стояла на коленях, окровавленная, а Нина… Нина была мертва.