Урбан Уэйт - Far Cry. Прощение

Подняв голову, Уилл увидел медведя. Гризли стоял на опушке и смотрел прямо на него тусклыми черными глазками. Мышцы бугрились на его плечах, мощные лапы упирались в берег, а словно обрубленная морда была повернута в сторону человека. Влажный кончик носа поблескивал, а за когти зацепились клочки травы. Уилл не шевелился. Его винтовка, старый добрый «Ремингтон-700», осталась в пяти футах, на камне вместе с силками, в то время как он сам стоял, сгорбившись, у воды, с тушками кроликов в одной руке и охотничьим ножом в другой.

Он видел, как медведь принюхался, прежде чем повернуться и пройти по берегу до того места, где ручей превращался в заводь. Уилл принялся медленно и осторожно отступать к своим вещам и винтовке. Медведь замер, а потом поднялся на задние лапы и оглушительно заревел, прежде чем подойти к воде. На счастье Уилла, их разделял ручей. Гризли попытался ступить в воду передней лапой, не почувствовал дна и вновь отступил. Его длинные когти нетерпеливо разрывали влажную почву берега. Только глубина заводи и нерешительность удерживали гризли на расстоянии.

Уиллу удалось добраться до вещей. Он перекинул сумку через плечо и поднял винтовку. Медведь оставался на месте, разве что стал принюхиваться чаще. Даже вид оружия его не испугал: гризли лишь зарычал и оскалил желтые клыки. С челюсти капала слюна, а пасть была такого размера, что Уилл не сомневался – зверюга мог без проблем откусить ему голову.

Не отводя взгляда от медведя, Уилл поднял оставшихся кроликов. Он вытер лезвие ножа об их шкуру, сунул клинок в ножны на поясе и вернулся к воде. Там он отделил одну тушку от остальных, размахнулся и швырнул ее через воду на другой берег, где она приземлилась в кустарник в паре футов от гризли.

К тому моменту, как медведь нашел подношение, Уилл уже отступил за камень и в кустарник, который обрамлял ручей с обеих сторон. Как только ветви сомкнулись за его спиной, он оглянулся, а затем прибавил шаг, как можно быстрее удаляясь от воды. Впрочем, лес полнился только привычным журчанием воды. Даже пройдя еще сотню ярдов, постоянно оглядываясь, Уилл так и не услышал ничего нового. Около минуты он простоял на одном месте. Справа донесся крик большеголового сорокопута – птица спорхнула с ветки и полетела меж деревьями к прогалине.

Уилл проследовал за птицей и вскоре уже шел через траву, поминутно оглядываясь на оставшийся позади лес. И только добравшись до домика, уложив кроликов, сняв сумку с плеча и вновь внимательно оглядев территорию вплоть до гор на севере, он позволил себе расслабиться. Но лишь на минуту.

Взяв в руки «Ремингтон», он вновь осмотрел местность через прицел до дальнего края леса, где, как он знал, ручей продолжает свой бег еще около полумили. Ветер трепал верхушки деревьев и венчики тонконога на поле внизу, делая его похожим на огромное золотое озеро.

Даже опустив винтовку, он продолжил рассматривать лес, поле и далекие горы, а затем пробурчал себе под нос: «Если ты его не видишь, еще не значит, что его нет».

Уиллу вспомнился олень, которого он видел во время грозы. Вспомнилась бобровая хатка и огромная дыра в ней. Он знал, что именно ищет медведь. Знал, почему он сюда заявился.

Три часа спустя Уилл закончил свежевать кроликов, засолил мясо и убрал его в погреб. Небо темнело, на нем начали появлялись первые звезды, а из-за деревьев поднялась убывающая луна. Поужинав, Уилл продолжил работу. Кроликов и другую дичь, которую удавалось добыть, он отдавал тем, кому было нужнее, тем, на кого он работал, тем, кто подарил ему цель в жизни, когда все остальное рухнуло.

Шкурами он торговал, основную прибыль отдавая в пользу церкви, но кое-что оставлял себе на покупку силков, патронов для винтовки, масла, муки и всего того, что не мог дать ему лес. Он всегда был необыкновенно аккуратен, знал каждый предмет в своем домике и погребе и точно понимал, зачем то или иное ему нужно. Помимо прочего, все на крайний случай было тщательно переписано.

Маленький лагерь и дом, смотрителем которого он стал в первые годы во «Вратах Эдема», легко было окинуть взглядом. В небольшом костре, на котором он недавно готовил себе ужин, до сих пор тлели угли. Ночь окончательно вступила в свои права, и Уилл подошел к костру, чтобы разворошить серый пепел и подбросить свежих веток.

Около часа он просидел рядом с костром, думая о медведе. О том, насколько легко тот мог его сегодня убить.

Два дня спустя, возвращаясь с охоты, Уилл обратил внимание на белый пикап. Вылазка была успешной, и сейчас охотник тащил за собой самодельные волокуши, на которых лежала туша оленя. Потроша ее, уже пришлось изрядно попотеть. К счастью, хотя бы после того, как Уилл соорудил волокуши, связав два тонких ствола осины ветками и прочной бечевкой, транспортировка стала заметно легче. И все равно протащить убитое животное почти две мили было делом непростым.

Уилл остановился и пригляделся к пикапу, а потом внимательно осмотрел прогалину, на которой стоял его дом. Ничего не изменилось, и следов водителя тоже не было видно. Крякнув от усилия, мужчина преодолел последние шаги и опустил свою ношу около остывшего кострища. Рога лежащего на земле оленя напоминали терновый венец, а остекленевшие черные глаза как будто продолжали смотреть на убийцу. Уилл замешкался, не решив, приступать ли сразу к свежеванию или поискать владельца пикапа.

Правда, он успел только снять с плеча винтовку и опустить ее на землю, как из погреба с кроликами наперевес появился Лонни. Неожиданный гость подошел к пикапу, закинул мясо в холодильник и лишь после этого обратил внимание на Уилла.

– Похоже, ты тут времени зря не терял. – Он выразительно глянул на холодильник, а затем направился к охотнику.

На голове Лонни красовалась бейсболка. Он был так же бородат, как и все прочие в церкви. Из-под коротких рукавов футболки по плечам и предплечьям вились две татуированные змеи, чьи головы украшали тыльные стороны его кистей.

– Я ждал тебя завтра. – Уилл будто невзначай окинул взглядом прогалину, прикидывая, приехал Лонни один или нет.

– Кое-что случилось.

– И что именно?

– Кое-что, что заставило меня вспомнить о тебе.

Лонни криво усмехнулся и подошел ближе.

– Небольшая работа, которую ты можешь для нас выполнить.

– Меня устраивает моя нынешняя работа.

Лонни резко изменил направление и остановился так, чтобы видеть тушу оленя. Он со свистом втянул воздух, а потом прицокнул языком:

– Хорош.

– Будет около 75 фунтов чистого мяса, когда я его освежую и вытащу кости.

– Голову сохранишь?

– Планировал сделать чучело.

Лонни вновь пристально посмотрел на него, медленно облизнул верхнюю губу, а потом скривился, очевидно, выковыривая что-то из зубов: