Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин

Между ними тремя сразу же завязался напряженный, сосредоточенный разговор. Я даже не рассматривала возможность сделать фотографии этой троицы. Мужчины явно очень отличались от Карен. Они определенно были не из мира высоких технологий, а откуда-то еще. В них чувствовалось что-то опасное. Глядя на них, я подумала, что, кем бы ни была Ли и что бы она ни сделала, она однозначно не рассчитала свои силы и ввязалась в то, что было ей не по плечу. Если бы у меня имелась возможность дать ей совет, я бы сказала, чтобы она оставила мысль о краже корпоративных секретов и уехала куда-нибудь подальше. В другой город. А может быть, даже в другую страну.

Проговорив полчаса, двое мужчин встали, а Карен осталась сидеть на своем месте. Мужчина в кожаной куртке наклонился и шепнул ей что-то на ухо, будто прощаясь. Затем оба прошли мимо меня к двери. Вполне нормальное зрелище. Кофе, трое друзей, непринужденное прощание.

Если не считать одной странной детали.

Уходя, мужчина в кожаной куртке держал в руке ее сумочку.

Ли просидела за столиком еще несколько минут, потом отодвинула от себя чашку с кофе и озадаченно посмотрела на кекс, словно не понимая, как он здесь оказался. Когда она выходила, я хорошо рассмотрела ее лицо. Она была очень хорошенькой. Миндалевидные карие глаза, изящная линия подбородка, высокие скулы, маленький нос. Она была худощава, но в ней чувствовалась физическая сила и энергия, словно она проводила выходные, занимаясь греблей или катаясь на горных лыжах. Я подождала еще несколько минут, затем тоже вышла. В общем-то, было неважно, куда поедет отсюда Карен – я все равно буду знать, где ее найти. Я думала о другом. О человеческих лицах и их выражениях.

В силу характера своей работы я часто, даже слишком часто наблюдала проявления сильных эмоций. Я видела на лицах людей горе, смятение, гнев, потрясение, похоть. Обычно выражение лица человека соответствовало ситуации. Ловишь кого-то на обмане и видишь на его лице стыд. А поймав вора, видишь страх. Лица отражают чувства, которые люди испытывают в тот или иной момент.

Так что нервозность Ли нисколько бы меня не удивила. Для человека, занимающегося кражей важнейших корпоративных секретов, это было бы нормально. Для того, кто в чем-то виноват. Тут поневоле будешь вести себя нервозно. Но выражение ее лица было иным. Карен отнюдь не выглядела как человек, который что-то крадет. Она выглядела как человек, которого ведут на расстрел. На ее лице было написано только одно чувство – животный страх.

Готовить несложные блюда я в силу необходимости научилась самостоятельно, еще когда училась в средней школе, а потом усовершенствовала свои навыки, учась в колледже и деля с другими студентками квартиру, находящуюся за пределами студенческого городка. Когда мне было слегка за двадцать, я часто переезжала с места на место и какое-то время прожила в округе Мэрин вместе с мужчиной, который был старше меня, преподавал поэзию в университете штата в Сономе и не сумел бы правильно смазать маслом сковородку, даже если бы от этого зависела его жизнь. Больше всего в его жилище мне нравилась семья павлинов, которая как-то раз забрела к нам в сад и по какой-то причине решила там остаться. Каждое утро я кормила их с рук черникой. Когда мы с моим бойфрендом расстались, я больше скучала по павлинам, чем по нему.

Но по-настоящему я полюбила готовить только после того, как у меня появилось свое собственное жилье и собственная кухня. У меня была квартирка с одной спальней в Западном Беркли, расположенная рядом с Заливом в нескольких милях от центра кампуса Калифорнийского университета. Вокруг был промышленный район города, с автомастерскими, складами и странноватыми студиями художников, занимающихся выдуванием стекла и скульптурой. Моя квартира находилась достаточно близко от железнодорожных путей, поэтому я слышала гудки пассажирских и товарных поездов, которые, грохоча, проносились мимо. С крыши дома можно было разглядеть огни и небоскребы Сан-Франциско. Я жила здесь уже почти десять лет и видела, как окружающий ландшафт заметно меняется – всюду стремительно росли новые элегантные здания, – и все же район во многом сохранил свои прежние черты.

Проследив за Карен до кофейни в Сан-Франциско, я поехала в книжный магазин и вернулась домой в шесть часов. Надо было спешить. Я приняла душ, потратила несколько минут на то, чтобы вымыть голову и побрить ноги, а затем, суша рыжие волосы феном, пока они не начали красиво блестеть, попутно приготовила итальянскую закуску-ассорти. Артишоки, оливки, салями, различные виды сыров. Я оставила волосы распущенными. Надела свои любимые джинсы и тонкий кашемировый свитер, обнажающий одно плечо, а в уши вдела простые висячие серебряные сережки. Я также нанесла на щеки чуточку румян, чтобы смягчить природную бледность своей кожи, которая в детстве доводила меня до белого каления, потому что мне хотелось одного – хорошего пляжного загара. Зазвонил телефон, и я ощутила укол разочарования, подумав, что звонит Итан, чтобы отменить встречу.

Я взяла трубку, все еще держа в другой руке работающий фен.

– Да?

– Никки Гриффин?

Я выключила фен.

– Кто это? – Явно не Итан. Незнакомый голос, неразборчивая речь. Может быть, это какой-то пьяный, случайно набравший мой номер.

Но ведь он назвал меня по имени.

– Недавно вы встречались с человеком по имени Грегори Ганн.

Я положила фен на стол.

– Кто вы?

– Он разговаривал с вами об одной из сотрудниц компании. Вам следует знать, что ситуация сложнее, чем он вам сказал.

– Так обычно и бывает.

Я сосредоточила внимание больше на голосе, чем на произносимых им словах. Нет, дело тут не в неразборчивости. Это был странный, неестественно звучащий бас, не очень-то похожий на голос человека. Я посмотрела на определитель номера. Ничего. Только надпись: СКРЫТЫЙ НОМЕР.

– Если вам есть что сказать, говорите, – предложила я.

Послышался длинный гудок. Я медленно положила трубку. Гадая, почему какой-то незнакомый мужчина, используя преобразователь голоса, позвонил мне насчет компании, работающей в области информационных технологий, и что это может значить.

В окно кухни я увидела, как к моему дому на велосипеде подъехал Итан. На голове у него был велосипедный шлем, на спине – рюкзак, и он был одет в ту же самую вельветовую куртку, которая была на нем в закусочной. Из его рюкзака торчал букет цветов. Когда он наклонился, чтобы пристегнуть велик к воротам с помощью замка, цветы вывалились на землю. Я невольно улыбнулась, увидев, как его губы беззвучно шевелятся за оконным стеклом, изрыгая поток ругательств. Он позвонил в домофон, я впустила его в дом и, услышав на лестнице звук его шагов, открыла дверь.