А. Квиннел - Эта черная, черная смерть

Она была права. Майкл уныло подсчитал результат игры и записал на бумажке общий итог. Раби сказала:

– Как бы то ни было, это путешествие очень меня развеяло. Оно нарушило наш заведенный распорядок, да и в Африке я никогда раньше не бывала.

– Я тоже, – сказал Майкл. – Мне не терпится поскорее прилететь.

Тем временем Кризи закончил говорить по телефону с Джимом Грэйнджером и обратился к Глории.

– Он свяжется с нами либо еще до посадки в Хараре, либо позже, когда мы будем в гостинице.

Во время телефонного разговора Глория внимательно прислушивалась к словам Кризи.

– О чем он спросил вас, когда вы ответили: «Нет, с ней все в порядке»?

Кризи взглянул на Макси.

– Он спросил меня, не слишком ли много неудобств вы мне причиняете. Но это ведь вполне естественный вопрос, не так ли?

Она медленно кивнула.

– Да, думаю, это так.

Когда Томми Мо входил в ресторан, остальные посетители не то чтобы раскланивались с ним или расшаркивались – они просто замолкали и провожали его глазами, пока он в окружении телохранителей шел мимо их столиков в свой отдельный кабинет. В Гонконге его звали Ву Е Тао Ша, что в переводе означает «Недремлющий нож». Поскольку он владел этим рестораном, качество блюд и обслуживания было несравненным. Директор ресторана, шеф-повар, официанты и все остальные сотрудники заведения были членами 14-К, поэтому Томми Мо мог здесь без опаски говорить все, что хотел.

Его главным подручным был невысокий, лысый шанхаец, которому давно перевалило за шестьдесят. Его кличка Шэнь Суан Цу переводилась как «Восхитительный мозг». За трапезой он всегда сидел слева от Томми Мо. Когда была подана первая смена блюд, он сообщил боссу, что полиция и остальные службы безопасности в 6.15 объявили общую тревогу – ровно через четверть часа после того, как он сам, используя специальный код, позвонил в полицейское управление и предупредил о готовившемся террористами в течение ближайших двенадцати часов нападении либо на аэропорт, либо на морской вокзал. От своих людей, служивших в полиции, они прекрасно знали о том, что внимание служб безопасности было в то время приковано именно к этим двум объектам. Соглядатаи из 14-К донесли, что полицейские агенты, охранявшие дом Люси Куок Линь Фон, ушли со своего поста в 7.30, но их отъезд совпал с прибытием старшего инспектора Колина Чапмэна.

При упоминании этого имени Томми Мо выругался на родном чуйчоуском диалекте. «Восхитительный мозг» продолжал докладывать о том, что нападение на дом запланировано на полночь, однако, если Колин Чапмэн там задержится, очевидно, им придется его отложить.

Реакция Томми Мо на это предложение сильно его обескуражила. Главарь покачал головой и сказал:

– Пусть решит судьба. – Он называл Колина Чапмэна не иначе как обидным прозвищем Йинь Мао, то есть «Общественный волосок». – Может быть, настало время покончить с ним?

«Восхитительный мозг» слегка удивился.

– Трудно даже представить, что тогда начнется, – сказал он. – Правительство иностранцев выходит из себя даже тогда, когда убивают китайского полицейского, а если мы разделаемся с иностранцем, который возглавляет там целый отдел, они просто на уши встанут.

– Пусть решит судьба, – повторил Томми Мо. – В доброе старое время мы обычно просто подкупали полицейских из отдела по борьбе с «Триадами», и они с нами сотрудничали. Если происходило преступление, к которому наши люди не имели отношения, мы, как правило, помогали полиции ловить бандитов. Потом эти идиоты создали Независимую комиссию по борьбе с коррупцией во главе с этим психованным ирландцем и побросали за решетку всех своих лучших полицейских. Тогда это было не так плохо, потому что им пришлось набрать зеленых новичков и с азов их обучать. Но теперь мы имеем дело с людьми, которые отлично понимают нас и наш образ мысли. А самый опасный среди них – «Общественный волосок». Он говорит на нашем языке лучше нас самих. Я не поверил своим ушам, когда услышал, как этот подонок болтает по-чуйчауски. Другого такого иностранца я не встречал никогда. Он очень опасен. Я взвесил все преимущества и недостатки его убийства. Чаши весов пришли в равновесие, поэтому я все оставляю на волю рока. Если он останется в доме после полуночи, то умрет вместе с женщиной.

– Ты уже предупредил Гонконг?

– Конечно, черт возьми, я это сделал.

Рольф Бекер кричал в трубку. Он стоял во дворе лицом к темному озеру, залитому лунным серебром, и разговаривал по радиотелефону. Время близилось к полуночи. Получасом раньше Рольф Бекер вернулся домой после еженедельного визита в Булавайо. Он тут же связался со своим напарником в Хараре и сообщил ему, что об убийстве Коппена и Мэннерз вовсе не забыли. Наоборот, мать застреленной женщины прилетает на частном реактивном самолете вместе с тремя наемниками. Один из них – Макси Макдональд, бывший скаут Селоуза, который знает эти места, как свои пять пальцев, и говорит на ндебеле, как на родном языке. Он узнал обо всем этом, когда обедал в клубе в Булавайо. В этом городе любая новость тут же становилась всеобщим достоянием.

Партнер Бекера ответил:

– В буше они ничего не найдут… И неважно, служили они в «Скаутах Селоуза» или нет.

Уже после этого он спросил, связывался Рольф Бекер с Гонконгом. Этот вопрос просто взбесил Бекера.

– Были допущены две ошибки, – с горечью сказал Рольф. – Первая – в Гонконге, когда этот кретин Томми Мо не понял, что в проклятом доме китайского профессора установлена противопожарная система, которая, как мы теперь знаем, сработала, и большая часть документов сохранилась. Вторую ошибку допустили здесь мы сами. Мы не должны были допустить убийства этой женщины. Если бы умер только Коппен, никто бы особенно переживать не стал, тем более что он был сиротой. Но когда застрелили еще и женщину, положение сильно изменилось… Все очень осложнилось, особенно если учесть, что ее мать – мультимиллионерша.

– Так что же нам теперь делать?

Голос Бекера стал бесстрастным.

– Теперь мы будем неотрывно следить за Макси Макдональдом и его дружками. А если они отправятся в буш, сделаем так, чтобы живыми они не вернулись. Я тем временем постараюсь убедить Томми Мо позаботиться о дочери Куока и прежде всего о том, чтобы на этот раз от кабинета профессора остались одни головешки. – Он уставился на темное озеро, и в голосе его зазвенел металл. – Мы должны устранить Глорию Мэннерз, потому что деньги ее, и если она исчезнет, остальные просто разъедутся по домам… Да, я знаю, что это опасно, но теперь этого уже не избежать. Я прожил здесь всю свою сознательную жизнь. Я смотрел, как разливается это озеро, и рос вместе с ним… Из белого южноафриканского бедняка, на которого все смотрели сверху вниз, я стал человеком, имеющим вес, человеком, на которого другие смотрят снизу вверх. И никто у меня этого не отнимет. Никто не сможет упечь меня за решетку. А кто и как для этого должен будет сдохнуть, мне наплевать.