Кортни Коул - Верум

Я представляю страницы, исписанные знакомым почерком, с выделенными словами.

Я помню это с кристальной ясностью.

Калла придет мне на помощь.

Иначе я умру.

Я умру.

Я умру.

Serva me, servabo te.

Спаси меня, и я спасу тебя.

По телу пробегают мурашки, потому что мне это не удалось.

Я так и не смогла спасти Финна.

И это бесчисленное число слов и оправданий… от моего отца, от Дэра, от Сабины… никаким доводам не под силу это изменить.

Ты выжила, потому что так должно было случиться.

Странная фраза Сабины всплывает у меня в памяти, но я яростно отбрасываю ее прочь.

Почему так должно было случиться?

Я не знаю.

По той ли причине я все еще здесь, что должна спасти Дэра, как Джейн спасла Рочестера?

Я не знаю.

Все, в чем я уверена, так это в том, что я должна раскопать правду, если мне и предстоит кого-то спасти.

Правда подарит нам свободу.

Я снова заблудилась.

Поместье Уитли настолько огромное, что я постоянно теряюсь в его уголках. Так или иначе, я оказываюсь около кабинета Элеаноры, и из-за двери я слышу ее голос.

Я хочу ухватиться за ручку двери, но внезапно останавливаюсь, потому что, кажется, она сегодня не в духе. Из небольшой щели до меня доносятся ее слова достаточно громко и ясно, чтобы я могла понять все сказанное.

– Она не в себе, Элеанора, – скрипучим голосом говорит Сабина, – боюсь, ей требуются отдых и уединение.

– Она совершенно точно может получить их здесь, в Уитли, – нетерпеливо отвечает Элеанора, – не вижу ни единого повода для твоего беспокойства.

– Она потеряла все, что у нее было, – объясняет Сабина, – а вы не предлагаете ей ничего, кроме временного пристанища. Вам стоило бы поговорить с ней…

– Поговорить с ней о чем? – взрывается Элеанора. – Напомнить ей о…

– Тебя не учили, что подслушивать неприлично?

Дэр делает шаг ко мне, с любопытством изучая мое лицо. Он настолько красив, что кажется, будто в нем есть нечто потустороннее. Он снова нарушает мои личные границы. А еще явно не хочет, чтобы я слышала то, что они обсуждают за дверью.

Я делаю глубокий вдох.

– Что все вокруг скрывают от меня? – спрашиваю я.

В ответ он лишь встряхивает головой:

– Ничего.

Это нечто очень важное , я уверена в этом.

– Мне нужно знать, – настаиваю я.

Он смотрит на меня в упор:

– Ты здесь, чтобы поправиться, Калла. Чтобы отдохнуть и прийти в себя.

– Но ты сказал, что я в опасности, – напоминаю ему я, – разве мне не нужно знать, что представляет для меня угрозу?

По его выражению лица я улавливаю, что ему сейчас очень некомфортно, его темные глаза излучают странный блеск.

– Эта семья пережила слишком много. Тебе необязательно узнавать все это прямо сейчас. У тебя есть только один выход – попробовать довериться мне.

Мне бы хотелось это сделать.

– Это какое-то безумие, – шепчу я.

– Полагаю, все мы здесь не в своем уме, – цитирует он Льюиса Кэрролла, из чего я могу сделать вывод, что ему просто нечего ответить.

Мои ногти сильно впиваются в ладони, а внутри поднимается буря разочарования.

– Я люблю тебя, и ты это знаешь, – пытается объяснить он, – я уже так устал от этого всего!

Он уходит прочь, словно ему больно находиться рядом со мной.

А мне остается только одно. Я отправляюсь обратно в свою комнату, где могу побыть в одиночестве и где никто не следит за мной. В комнате так тихо и безлюдно, что я быстро сдаюсь, не выдержав уединения.

– Финн, ты бы возненавидел это место.

Естественно, я не получаю никакого ответа, но разговоры с ним всегда помогали мне почувствовать себя лучше, поэтому сейчас мне остается только воображать, будто он все еще жив, что я все еще нечто целое, а не жалкая половина.

Я рисую его лицо у себя в голове, вижу, как он смеется.

– Какая же ты тупица, Калла, – говорит он, а его светло-голубые глаза искрятся. – Ты всегда была лучшей частью нас двоих. Я не нужен тебе.

– Это бред, – незамедлительно парирую я. – Ты будешь нужен мне всегда. Возможно, я никогда не прекращу разговаривать с тобой, даже когда тебя больше нет. Ты понял?

Он поднимает глаза к небу в лунном свете.

– Понял. Но однажды настанет момент, когда я перестану отвечать. Потому что, хочешь ты того или нет, тебе придется отпустить меня, Калла. Ради твоего собственного блага. Так будет лучше для тебя.

– Не говори мне, что будет лучше для меня, – огрызаюсь я, но в ответ он смеется, потому что это обычная реакция Финна на все.

Он всегда смеется, тем самым делая все вокруг лучше.

– Останься со мной, – умоляю я, – мне так одиноко.

Он кивает и садится на постель рядом со мной, наблюдая, как я устраиваюсь поудобнее, прежде чем уснуть. Брат бормочет под нос какую-то мелодию без слов, я знаю эту песню, но название никак не приходит мне в голову.

– Засыпай, – говорит он мне, – я здесь, с тобой.

Так я и поступаю. Погружаюсь в сон от спроецированного моим мозгом воспоминания о погибшем брате, потому что только так я чувствую себя в безопасности.

Но даже в этом случае злое сознание не дает мне покоя.

«Один в один».

Кажется, что шепот исходит ото всех щелей, из коридоров, словно тени, падающие от предметов в комнате, насвистывают мне это: «Один в один, Калла. Один в один, один в один».

Голос клокочет и завывает, а я сворачиваю за угол, пытаясь скрыться от него в темноте.

Когда этот звук наконец остается позади, я останавливаюсь, чтобы немного отдохнуть.

Я бросила Финна, оставила его там без помощи.

Теперь они его поймали.

Нет.

Нет.

Я должна вернуться. Я поворачиваюсь на месте вокруг своей оси, но понимаю, что не могу пошевелиться. Мои ноги будто слились с полом.

До меня доносится его крик, и я прикладываю все усилия, чтобы сдвинуться с места, но внезапно меня останавливает Дэр.

Он вцепляется в мои плечи, удерживая меня, как будто его руки – стальные плети, не позволяющие мне бежать дальше.

– Ты не сможешь ему ничем помочь, – мрачно заявляет он, а в его глазах беснуются демонические огоньки, – прости, но ничего не поделаешь.

Я просыпаюсь от собственного крика. Финн все еще сидит на краю моей кровати.

– Ты в порядке? – слышу я взволнованный голос моего брата, а лунный свет разливается по его лицу. – Тебе приснился сон. Но теперь ты проснулась, все хорошо.

Я киваю и беру его руку в свою, а он широко улыбается мне.

– Опять Бугимен? [1] Бугимен – персонаж, которым пугали непослушных детей.

Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но ощущение ужаса и потери все еще очень велики.

Вместо этого я снова киваю:

– Да, Бугимен.

Это была наша общая с ним шутка: Финн и я всегда говорили, что ни одному Бугимену в мире не под силу нас напугать, ведь нам приходится спать в одном доме с мертвецами.