Рейчел Кейн - Волчья река

– Привет, Бето, – говорит Кец криминалисту, и тот машет рукой, не поднимая взгляда. Она все еще одета в то, что можно считать ее рабочей формой: скромный темно-синий брючный костюм с белой блузкой, со значком детектива, пристегнутым к поясу. Пистолет спрятан под пиджаком. Если б она уже побывала дома, то переоделась бы в джинсы и удобную футболку. – Змею, полагаю, уже забрали?

– Увезли переселять в хороший дом, если верить… – Я сверяюсь с визиткой. – …профессору Мэйнарду. Что ты знаешь о нем?

– А что? – спрашивает она, потом отвечает на собственный вопрос: – Умения. Конечно же. – Качает головой: – Вычеркни его из своего списка. Поблизости живет не меньше двух десятков человек, которые отлично умеют справляться со змеями, и они с куда большей вероятностью будут точить на тебя зуб.

Нет смысла спрашивать почему, но я все равно спрашиваю:

– По какой-то конкретной причине?

Кец пожимает плечами:

– Ну, начиная с того, что ты нездешняя, приехала откуда-то.

– Я живу у озера уже…

– Нас с отцом считают чужаками, а мы приехали сюда больше двадцати лет назад, – объясняет она. – Если ты не родился в здешних местах, ты не отсюда. Некоторым и этого достаточно. Добавь к этому слухи и всякое дерьмо из Интернета… Скажу честно – это может быть кто угодно.

– Круто. – Я надеялась, что за сегодняшний день поводов для паранойи у меня станет меньше, а не больше.

Кец подходит, чтобы осмотреть почтовый ящик.

– Он крепко закрывается?

– Да.

– Эта змея никак не могла попасть туда случайно?

– Нет. И она могла укусить Сэма или детей. Просто повезло, что это я открыла ящик. Если б это был Коннор или Ланни…

– Но это были не они, – напоминает Кеция. – Так что давай сосредоточимся на том, что случилось, а не на том, чего не случилось . В худшем случае кто-то пытался убить тебя, хотя я полагаю, что окружной прокурор постарается свести все это к преступной шутке. Он не самый большой твой поклонник.

– Не смешно, – отвечаю я. – Я бы не удивилась, если б он обвинил меня в том, что я слишком долго здесь стою.

– Ну ты знаешь поговорку: хороший окружной прокурор может убедить присяжных обвинить даже сэндвич с ветчиной. Повезло, что наш не настолько хорош.

Я усмехаюсь. Кеция не из тех полицейских, которые любят пустую болтовню, но она с глубоким неуважением относится к окружному прокурору Элрою Комптону. И я тоже. Это седовласый белый мужчина, послужной список которого почти полностью состоит из обвинительных заключений в адрес чернокожих подсудимых – и это в о́круге, где процветает торговля метамфетамином и опиатами, которой заправляют в основном белые воротилы. И, естественно, он всегда требует оправдания для белых подсудимых. Они «в глубине души хорошие люди», и так далее, и тому подобное, и не важно, насколько жестокими и отвратительными были их преступления. «За них поручатся их собратья по приходу. Их родители – добрые христиане». Обычная песенка.

Это мучительно напоминает мне те годы, когда я слепо верила своему бывшему мужу-монстру, не умея – или не желая – увидеть правду, лежащую прямо у меня под носом. Иногда мне кажется, что половина мира впала в то же самое состояние отрицания. И это меня злит.

– Есть мысли о том, кому могло прийти в голову вот так напугать тебя? – спрашивает Кеция.

– Ты серьезно? Половина нортонцев до сих пор полагает, что мне сошли с рук убийства местных – начнем с этого. Не считая «троллей», сталкеров, семьи жертв Мэлвина…

– Криминальных хакеров из «Авессалома», которым удалось ускользнуть от ареста, – добавляет она. – Да, знаю. Я надеялась на более конкретного врага, потому что «почти все» – это как-то слишком много.

– Знаю. Но на данный момент это всё, что у меня есть.

Кеция постукивает ручкой по стопке листков для записей.

– Да, и не уверена, что случившееся на сегодняшней передаче улучшило положение. А как насчет той женщины – той, которая присутствовала на твоем интервью?

Я не хочу верить в это, но факт заключается в том, что изначально большинство фанатично-упорных преследователей составляли родные и близкие жертв Мэлвина. Включая Миранду.

– Миранда Тайдуэлл? Она может подсыпать мышьяк в сироп от кашля, но справиться со змеей… На самом деле мне так не кажется, – говорю я. – Но… она могла кого-то для этого нанять. Просто чтобы запугать нас.

– Судя по всему, она сделала своей миссией доказать то, что ты…

– Монстр? Да. Она приняла на себя эту миссию еще во время суда надо мной. Я просто думала – точнее, надеялась, – что она переросла это.

– Нынче на все найдется свой одержимый фанатик, – говорит Кец. – Особенно если дело дурацкое и запутанное. Извини. Не хочу этого говорить, Гвен, но…

– Да, я должна быть осмотрительной. Знаю. Я работаю над этим.

Она окидывает меня взглядом.

– Ты забыла взять, верно?

– Не забыла. Просто оставила в машине, когда пошла забрать почту.

– Машина там, – указывает Кеция. – А ты торчишь здесь, как живая мишень, ты это понимаешь?

– Я поняла это, как только застряла здесь, следя за ящиком со змеей.

Она кивает:

– Хорошо. Не делай так больше. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы большинство здешних болванов оставляли свое оружие в сейфах, – но не ты. Тебе оно действительно нужно. Так что не забывай удостовериться, что оно при тебе.

Я натянуто улыбаюсь ей, поскольку знаю, что она права, а я сделала глупость.

– Я поняла, – говорю ей. До меня доходит, что уже совсем темно. Обычно Кец задолго до этого времени помогает отцу подняться на холм, к его хижине. – Ты уже доставила Изи домой?

– Да, и именно поэтому не примчалась сюда первым делом. Извини, но мне нужно было проследить за его безопасностью.

– Хорошо. Поедешь сейчас домой?

– К Хавьеру, – отвечает она. Хавьер – ее любовник, даже, может быть (хотя я не спрашивала), долгосрочный партнер, но живут они по-прежнему отдельно. – Эй, Бето, ты закончил?

– Закончил, – говорит криминалист и закрывает ящик с принадлежностями. – Удалось получить немного. Несколько четких отпечатков, однако они, вероятно, принадлежат либо кому-то из семьи, либо почтальону. Но, может быть, нам повезет…

– Может быть, – повторяет Кеция. – Спасибо, приятель. Удачной дороги домой.

– Тебе тоже.

Когда он направляется к своей машине, взгляд Кец внезапно смещается, и она пристально смотрит вверх по склону. Проследив за ее взглядом, я вижу направляющегося к нам Сэма.

– Итак, – говорит он, – Ланни сказала, что ты солгала, будто с тобой всё в порядке, а теперь я вижу здесь Кец, плюс еще две машины. Какого черта тут творится?

Вздыхаю. Я надеялась избежать этого.

– Пойдем в дом, – говорю ему. – Лучше я расскажу всем сразу.

По пути делаю крюк к пикапу и забираю свой пистолет; как только беру оружие в руки, я чувствую себя увереннее. Знаю, что это неправильно: оружие не обеспечивает мне безопасность, просто дает возможность нанести ответный удар. ПТСР [3] ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство. , очередная ложь. Мне нужно отучить себя рассматривать оружие как средство успокоения. Для меня это необходимое зло, но это не должно означать, что я нуждаюсь в нем.