Дэвид Моррелл - Лига «Ночь и туман»

А что, если братья в наказание за неповиновение… убьют Дрю, которого щадили до сих пор, а ее оставят в живых, один на один со своим горем до конца жизни.

Арлен решила позвонить. Но ее руки так отяжелели, что она не могла дотронуться до телефона на столике у кровати.

В ванной стихла вода. Открылась дверь, вышел, вытираясь махровым полотенцем, голый Дрю. Она не сдержалась и улыбнулась. После шести лет, проведенных в монастыре, он, конечно, сексуально воздерживался. Но скромность? Из всех мужчин, которых она встречала в своей жизни, он наиболее свободно чувствовал свое тело, в одежде или без нее.

— Один раз в год, надо мне это или нет, — улыбаясь, сказал он. Она коснулась своих еще сырых волос.

— Знаю. Кажется, с плеч свалилась тонна песка.

Дрю купил на ее египетские деньги шампунь, ножницы, крем для бритья и бритву. Теперь он подровнял волосы и сбрил бороду. Оттого, что он зачесал волосы назад, щеки казались еще более впалыми, но выглядел он привлекательно.

— У меня было много времени… слишком много, чтобы подумать, — Дрю отбросил в сторону полотенце.

— О?..

— Какие-то законы от Бога, какие-то придумал человек.

— О чем это ты? — рассмеялась она.

— Мой обет целомудрия. Если бы Адаму и Еве нельзя было заниматься сексом. Бог не создал бы их мужчиной и женщиной.

— Ты пытаешься сказать мне, что секс — это естественно? Я это и так знаю.

— Но, как ты, возможно, уже заметила, я смущен.

— О, это я действительно заметила.

— Ну и я решил…

— Да?

— Если ты не против…

— Да?

— Если ты предпочитаешь естественные законы искусственным…

— Да?

— Я бы с удовольствием занялся с тобой любовью.

— Дрю…

Теперь была его очередь спросить:

— Да?

— Иди ко мне.

Ближе к концу дня в прохладной комнате с закрытыми шторами они лежали на кровати в объятиях друг друга. Обнаженные и расслабленные, они радовались своей близости и ничего не говорили. Но реальность не давала забыться.

— Священник, — сказал Дрю.

— Знаю. Как бы я хотела, чтобы нам не надо было делать это.

— Но проблема остается. Размышляя, он потянулся к одежде.

— Меня кое-что удивляет, — сказала Арлен. Он перестал застегивать рубашку.

— Удивляет?

— Раньше, когда ты ушел из монастыря, ты, не переставая, задавал вопросы. Ты спрашивал обо всем — о культуре, о том, кто стал президентом, что случилось в мире за шесть лет. Но в этот раз, проведя год в пустыне, ты ни о чем меня не спрашиваешь.

— Да, — Дрю криво усмехнулся. — Потому что мне не понравилось то, что я услышал в прошлый раз.

— Тогда зачем звонить священнику? Почему бы не исчезнуть? Сбежать. Вместе.

— Потому что я больше не верю, что могу сбежать. Я хочу покончить с этим. Я не хочу больше создавать себе проблемы из-за Братства. Не хочу, чтобы кто-нибудь нам мешал. Никогда.

Каир — жаркий, шумный, людный, забитый транспортом. Автомобильные выхлопы соперничают с ароматом восточной кухни и специй, которыми торгуют на базарах. Инструкция, полученная Дрю и Арлен по телефону, привела их по лабиринту узких улочек к дверям ресторана. Вывеску на арабском языке Дрю перевел как “Игольное ушко”. Он посмотрел по сторонам и не заметил какой-либо неожиданности, нарушения обычного ритма улицы. Конечно, ровное движение толпы еще не доказывает того, что за ними не было слежки, — профессионалы не выдадут себя так легко. Но, по крайней мере, они не чувствовали, что за ними следили, и это все, чем можно было утешиться.

Они вошли в сумрачный зал ресторана. На Дрю первым делом подействовал запах. Едкий запах табачного дыма. Сильный аромат кофе. Потом касание — твердый пол под ногами. Какой-то момент его глаза изучали интерьер ресторана — деревянные стулья и столы без скатертей, но по стенам — за исключением зеркальной, у которой располагалась стойка и которая была уставлена бутылками с яркими этикетками, — цветастые восточные ковры. Столы отделялись друг от друга извивающимися перегородками. Кроме официанта в белом фартуке за стойкой и двух мужчин в темных костюмах и красных фесках за столом в левом углу, в ресторане никого не было.

Дрю и Арлен выбрали столик справа. Стол был как раз посередине между входом в ресторан и тем, что, по мнению Дрю, являлось задним выходом — через кухню. Они сели спиной к стене.

— В котором часу он собирается встретиться с нами? — спросил Дрю.

— Он об этом не говорил. Он сказал только, что он будет здесь до заката.

Дрю постучал пальцами по столу.

— Хочешь кофе?

— Египетский кофе? Эта штука настолько крепкая, что я лучше приставлю пистолет ко лбу и таким образом вышибу себе мозги.

Дрю начал было смеяться, но остановился, услышав, как за перегородкой скрипнул стул. Мужчина в белом костюме вышел из-за перегородки и остановился возле их стола.

Мужчина был крепкого телосложения, с оливковым цветом лица и густыми черными усами, которые подчеркивали его улыбку. Улыбка была радостной и дружелюбной.

— Мисс Хардести, я недавно разговаривал с вами по телефону.

— Вы не тот священник, с которым я встречалась в Нью-Йорке, — сказала Арлен.

Дрю приготовился встать.

— Да, — согласился мужчина, — вы правы. Священник, о котором вы говорите — отец Виктор, — был отозван, — мужчина продолжал улыбаться. — Меня зовут отец Себастьян. Надеюсь, такое изменение вас не смущает. Но, конечно, вы хотите взглянуть на мои “верительные грамоты”.

Мужчина протянул вперед левую руку, ладонью вниз, показывая перстень на среднем пальце.

Перстень был с большим, превосходным рубином, который переливался даже в полумраке. На камне была эмблема — пересекающиеся меч и крест. Религия и Насилие. Символ Братства Камня. Дрю передернуло.

— Я вижу, вам знаком этот перстень, — отец Себастьян продолжал улыбаться.

— Любой может носить перстень.

— Но не та кой.

— Может быть, — сказал Дрю. — Да хранит Господь тебя… Улыбка священника увяла.

— А-а…

— Именно, — грубо сказал Дрю. — Пароль. Продолжайте и закончите его. Приветствие Братства. “Да хранит Господь тебя…”

— “…и твою душу”.

— И дальше?

— Deo gratias. [1]Вы удовлетворены?

— Это только начало. Dominus vobiscum… [2]

— Etcum spiritu tuo. [3]

— Hocestenim… [4]

— Corpus meum. [5]

— Pater Noster… [6]

— Qui est in coeli. [7]

— О чем вы там говорите? — перебила их Арлен.

— Обменялись фразами из традиционной мессы, — сказал Дрю. — Братство — консервативная организация. В середине шестидесятых оно еще не сменило латынь на современный язык. А вы, — Дрю изучающе посмотрел на смуглого человека с перстнем, который назвался отцом Себастьяном и походил на египтянина, — вы ведь моложе меня? Тридцать? Если вы не принадлежите к Братству, вы не могли видеть настоящую мессу и не можете помнить ответы на латы ни. Кто основал Братство?