Дэвид Моррелл - Человек без лица

— Ну, наверное, чтобы чувствовать себя в безопасности, пока спит.

— Конечно, — сказал Бьюкенен. — Но когда мы вернулись, вы были удивлены, найдя дверь запертой. Вы подумали, что она куда-то ушла, а это значит, что у нее нет привычки запирать дверь, когда она дома. — Бьюкенен подошел к нему. — А это значит, что она заперла дверь из-за меня . Она чувствует, что я принес с собой беду. И она права. Я действительно принес с собой беду. Мне нельзя здесь находиться. Вам нельзя беспокоиться обо мне, когда у вас забот и так хватает…

Звонок телефона показался чрезмерно громким.

Дойл вздрогнул.

Бьюкенен сделал ему знак поднять трубку.

— Это ваш дом. Если отвечу я, это покажется необычным. Надо делать вид, что все нормально. Скорее, пока Синди…

Дойл схватил трубку.

— Алло? Кто говорит? Какое у вас к нему дело?.. Слушай, ты, сукин сын. Могла подойти моя жена. Если ты будешь ее беспокоить, если ты…

Все быстро летит к черту, подумал Бьюкенен. Мы уже вплотную подошли к той черте, за которой всякий, кто прослушивает наши разговоры, должен будет задуматься, действительно ли я тот, за кого себя выдаю. Резким жестом он показал Дойлу, чтобы тот замолчал, и выхватил у него трубку.

— Вам же ясно было оказано: прекратите это.

— Кроуфорд, похоже, у твоего дружка вот-вот поедет крыша, — ответил Бейли. — Это оттого, наверно, что у него больна жена, так? Какая жалость. Такая симпатичная деваха.

Да, ты неплохо поработал, подумал Бьюкенен. Ты следил за мной. Должно быть, прилетел в Майами следующим рейсом. Приехал на машине в Форт-Лодердейл и устроил засаду возле места моей предполагаемой работы. Узнал, где живет человек, у которого я якобы работаю. Ты дожидался моего выхода из больницы, и, если бы я не явился на работу, это доказывало бы, что я не тот, за кого себя выдаю. И тогда ты действительно мог бы поднять шум.

— Сто тысяч долларов. Завтра, Кроуфорд. Если ты думаешь, что я шучу, то очень удивишься. Потому что, можешь мне поверить, я позвоню-таки в полицию.

Вслед за этим Бьюкенен услышал гудок отбоя.

Он задумчиво положил трубку.

Лицо Дойла было пунцовым от ярости.

— Никогда больше не вырывайте трубку у меня из рук!

— Джек, дорогой, что случилось?

Оба резко обернулись.

На пороге кухни, пошатываясь, стояла Синди. Она схватилась за дверную ручку. Лицо ее было бледным. Черно-красный платок соскользнул с головы, обнажив безволосый череп.

— Кто это звонил? На кого ты кричал?

У Дойла из горла вырвался такой звук, будто его душили. Он пересек комнату и обнял ее.

Внутренний водный путь проходит вдоль всего Восточного побережья Соединенных Штатов от Бостона до Браунсвилла, штат Техас. Он представляет собой сеть связанных между собой рек, каналов, лагун, бухт и проливов, идет параллельно Атлантическому океану и защищен от суровости океанских волн и превратностей погоды буферными полосками суши. На севере он используется преимущественно торговыми судами, а на юге, и особенно во Флориде, — главным образом прогулочными катерами и яхтами, причем один из самых живописных его отрезков находится в районе Форт-Лодердейла.

В восемь часов утра Бьюкенен припарковал микроавтобус Дойла рядом с офисом «Бон вуаяж, Инк.» и вошел в здание. Накануне вечером он съездил на торговую улицу и из автомата в баре позвонил своим руководителям. Сейчас, когда солнце палило все жарче, он перетащил несколько коробок с деталями электронного оборудования в моторную лодку, которую Дойл держал пришвартованной к пирсу за зданием конторы. От напряжения в раненом плече Бьюкенена пульсировала боль, а голову будто сжимало в тисках, так что ему пришлось носить груз в несколько приемов. Но наконец все коробки были надежно уложены. Заперев здание, он отвязал лодку и вывел ее из канала на простор фарватера.

По обеим сторонам от него располагались рестораны, отели, многоквартирные дома и роскошные особняки, большие участки вокруг которых были засажены декоративными кустарниками и пальмами. Независимо от типа здания, построенного на том или другом берегу, у всех обязательно имелись причалы и лодки. Следуя инструкциям Дойла, Бьюкенен направился к югу, полюбовался трехмачтовым парусником, который прошел встречным курсом, и осмотрел фреску с изображением дельфинов, нарисованную кем-то на бетонной опоре моста. Он делал вид, что наслаждается бризом и бодрящим соленым запахом воды, и ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, не висит ли кто у него на хвосте. Было очень важно казаться несведущим, ненатасканным в таких делах и совсем не обеспокоенным угрозами Бейли. Бейли звонил еще два раза, в полночь и в два часа ночи, и каждый раз его звонок будил Синди. Дойл пришел в ярость и отключил телефон; его бешеный взгляд внушал тревогу. Чем больше Бьюкенен размышлял обо всем этом, тем яснее понимал, что не только Бейли представляет для него проблему.

Двигаясь на юг в соответствии с указаниями Дойла, Бьюкенен миновал еще несколько мостов, по-прежнему делая вид, что любуется другими зданиями и лодками, и под конец повернул на восток, к району причалов, называемому «Пирс 66». Он не сразу нашел нужную ему секцию, но в конце концов поравнялся со стофутовой яхтой из темного дерева под названием «Клементина». Двое мужчин и женщина, поднявшиеся со своих шезлонгов, смотрели на него с кормы. Один из мужчин был высок и подтянут, у него были строгие черты лица и коротко подстриженные седеющие волосы. На вид ему было за пятьдесят, одет он был в белые брюки и зеленую шелковую рубашку с монограммой. Второй был моложе, около сорока, пониже ростом, он был не в столь дорогой одежде и имел более развитую мускулатуру. Женщина, блондинка лет тридцати с небольшим, очень эффектная, была в коротком синем халате из махровой материи, который был распахнут и позволял видеть потрясающие формы, чуть прикрытые красным бикини, гармонировавшим по оттенку и блеску с ее губной помадой.

Высокий мужчина, явно главный в этой компании, спросил:

— Вы из?..

— «Бон вуаяж, Инк.», — ответил Бьюкенен. Он снял свои темные очки и кепку с надписью «Майами долфинз», чтобы дать им лучше рассмотреть себя. — Я привез оборудование, которое вы заказывали.

— Поднимайте все на борт, — приказал высокий. Он сделал знак более молодому мускулистому мужчине, явно телохранителю, чтобы тот помог.

Бьюкенен забросил наверх носовой и кормовой швартовые концы, чтобы удерживать на месте моторную лодку. Толстый резиновый обод вдоль планшира не давал лодке царапать яхту. Потом он передал коробки телохранителю и успешно справился с этим делом, несмотря на головокружение и боль в раненом плече, стараясь не потерять равновесия при легком покачивании лодки. Телохранитель бросил ему веревочную лестницу. Поднявшись на палубу яхты, Бьюкенен постарался не смотреть на женщину.